Екатерина Стадникова - Стальной ворон. Книга 2

— Вру. Открыто, — вздохнул мальчишка. — Просто она тяжелая.

— Брысь, мелкота. — Зан картинно засучила рукава.

— Погоди, — запротестовал Клаус. — Я понятия не имею, что дальше. Но света Призмы тут как не было, так и нет.

— Дышать темно? — Драконья дочка бесцеремонно отставила парня в сторону.

Он приготовился рассказать дурехе о своих способностях подробнее, но та уже потянула дверь за кольцо. Старые петли не издали ни звука. Громадина плавно отворилась.

— Тупик… — По щекам Зан хлынули слезы.

Подняв Орин над головой, Эмьюз переступила порог. В округлой комнатке высились три саркофага. «Уолтер Мастерс», «Джулиус Боннэр» — а между ними «Альберик Варлоу».

— Тех двоих не знаю, но третий… — Клаус всеми силами старался побороть разочарование.

— Написано «Друг, Отец и Герой». — Зан отчаянно хлюпала носом.

— Это у Мастерса, — мальчишка прищурился. — У Боннэра… не разобрать. Крышка поцарапана. Что у Альберика? Как в учебнике?

— Да, — кивнула Тень. — Первый, Единственный, Лучший.

С потолка посыпалась пыль и каменная крошка. Мгновение спустя плита над головами отъехала в сторону, а в прямоугольное отверстие замигали звезды.

— Господа дети, драть уши начну позже. — Вильгельм Хьорт посмотрел вниз и развеял маску. — Сейчас вас вытащу. Только тихо.

— Я все объясню, Сэр, — солгала Эмьюз.

— Непременно, — перебил тот. — Забирайтесь на — что это там такое? — повыше по одному.

— Прямо на это? — уточнила Тень.

— Не придуривайся, а шевелись. — Вильгельм завертел головой. — Пока тихо, но тут все просматривается.

Дважды повторять не пришлось. Крепкие побеги обвили девочку и подняли на поверхность.

— Сколько вас там? — ворчал Хьорт. — Всем потоком отправились приключаться, что ли?

Клаус обернулся птицей и взмыл в небо. Сделав небольшой круг над рядами могил, он опустился на землю. Мальчишка еще ни разу не встречал такой четкой границы между местом, где свет Призмы есть и где его нет. Разве только у кромки слепого пятна. Необычная аномалия озадачила.

Покалеченный доспех последним вскарабкался на саркофаг, опрокинулся на спину и беспомощно протянул руки к Танцору.

— Ну и новости. — Вильгельм потер лоб. — Жалобный какой. Не бросать же тебя. Погоди…

— Не бросайте, он нас спас, — вставила Эмьюз.

— Помалкивай, — съехидничал Сэр Хьорт. — И… присядьте. Вас видно.

Ребята послушно попрятались за надгробия.

— Поручирось? — Симадзу выскочил, как чертик из коробочки.

— Я еще спрошу, откуда ты столько всего знаешь. — Вильгельм бережно водрузил плиту на тумбу.

— Просто умею срушать, — загадочно улыбнулся Синдо. — Есри бы это быри мои девочки, ничего такого не произошро бы.

— Суши весла, — неожиданно ядовито ответил Сэр Хьорт. — Они вернулись. Тангл цел и невредим.

— Какая жарость, — с чувством произнес тот.

— Что ты за скот, Симадзу? — На лице Танцора не дрогнул ни единый мускул.

— Не борьший, чем ты, Хьорт. — Синдо легко поклонился. — Мне пора дарьше отврекать бдитерьных монахов. Пожерай мне удачи.

— Проваливай. — Вильгельм сжал кулаки.

Щуплый Симадзу пропал. В тот момент Эмьюз сама бы с удовольствием влепила господину Синдо пощечину. Руфус Тангл, конечно, не идеальный Наставник, только девочка любила его таким.

— Носатый. — Хьорт щелкнул пальцами, привлекая внимание Клауса. — Перенеси кумушек в общежитие. Доспех и блондин — моя забота.

— Слушаюсь, Сэр.

Эмьюз хотела возразить, но картинка растворилась в хороводе цветных пятен.

Руф потерял счет времени. Никто не навещал, тогда как к Коллоу посетители шли бесконечным потоком. Пусть большинство визитеров служили Ордену и приносили отчеты, Тангл всерьез ощущал себя самым одиноким существом во вселенной. Видимо из жалости процедурная сестра взяла за правило заводить с пациентом беседы. Руфусу не хватало сил поднять голову, чтобы посмотреть на женщину. Он лежал лицом вниз и мучительно ждал обещанного улучшения. Ждал, пока мир перестанет вращаться с чудовищной скоростью, или пока он сам сдвинется с мертвой точки.

Танглу не раз и не два повторили, что необходимо бороться, что жизнь стоит усилий, что он непременно нужен кому-то. Вся эта чушь беспрепятственно сыпалась в сознание, не оставляя ничего, кроме шума, колючего и серого. Невыносимая тошнота мешала дышать. Руфус забыл, что такое «собственное достоинство». Расстеленный тряпкой по постели, он сам у себя вызывал стойкое отвращение.

Пожалуй, всего три мысли держали его в метре от бездонной пропасти. Во-первых, девочки. Эмьюз больше, чем Лют, но это уже частности. Для них Сэр Тангл станет героем, выполнившим опасное задание. Ведь юные Тени не увидят Наставника таким беспомощным и жалким. Во-вторых, успех операции. Харпер, при всех ее странностях, цела и невредима. Ей наверняка сейчас еще хуже, но про это думать не хотелось. И в-третьих, то, в чем Руф боялся признаться даже себе. Едва ли поцелуй что-то значил, только образ женщины, подарившей его, врезался в память. Естественно, Руфус прекрасно понимал, кто она, и насколько сладкие фантазии бесплодны. А ничего с собой поделать не мог. Леди Корникс перевернула все с ног на голову. «Она громадная, как каланча, и тяжелая, как чугунный мост», — уговаривал себя Руф. — «Это же почти целый Коллоу!».

«Посмотри на себя», — думал он. — «Ты же просто тело, а туда же. Губы раскатал и размечтался. Грезишь про всякое. Самому не смешно? Если Корникс — Шпилька, что факт, ее сердце принадлежит Шутнику. Мастеру ты проигрываешь по всем статьям. Сопливый мальчишка. Он величина! Живая легенда! Решил, раз сумел свести у Коллоу Связного, сведешь и женщину?».

В коридоре началась нездоровая возня, но Руфус не обращал внимания, продолжая методично уничтожать себя, вытаптывая надежду на продолжение отношений с Древней Тенью. Какие там отношения! Хотя бы увидеть ее еще раз — недостижимое счастье.

— Это… против всяких правил, — пролепетала процедурная сестра за дверью в бокс.

— Пруденс, я понимаю немного больше, чем ты, — тоном мудрого ментора произнес Коллоу. — Мы не инфекционные. Нас просто ломает, какая разница, где.

— А если вы снова упадете? — девушка почти плакала.

— Придут санитары и отнесут меня обратно, — справедливо возразил Джулиус. — Какая разница, опять же. Если я упаду у себя, им все равно меня поднимать.

— Здесь я поглавнее вас, Сэр, — набравшись смелости, промямлила несчастная. — Вы пациент. И, надо заметить, беспокойный.

— Буйный, — хихикнул Коллоу. — Пруденс. Не упрямься. Я уже тут. Ты меня уже выпустила.

— Не напоминайте, — всхлипнула та. — Меня выгонят.

— Никто не посмеет, — заверил Танцор. — Ты отлично справляешься со своими обязанностями. И я первый подтвержу это.