Екатерина Стадникова - Стальной ворон. Книга 2

Вдруг ни с того ни с сего настало счастье. Такое большое, теплое и глупое. С улыбкой на губах Коллоу проверил, все ли в порядке с балансирующей панелью. По слою пыли на ней он сделал вывод, что Никс вняла наставлениям и не прикасалась к прозрачным сферам. А вот штопать Тень никогда не умела, оттого просто принесла Джулиусу новое покрывало. От такой трогательной заботы сладко кольнуло между ребер. Захотелось немедленно связаться с Корникс и поблагодарить.

Преисполненный решимости, Джулс вернулся к столу, но на полпути отчетливо услышал осторожный стук в дверь. Поборов желание сделать вид, что кабинет пуст, Коллоу вытащил из ящика запасные ключи и отпер.

— Рад видеть вас снова, Сэр. — Симадзу поклонился.

— Ты редко приходишь без причины, — вздохнул Джулиус, пропуская Танцора в комнату.

Крошечный Синдо смиренно дождался, пока Коллоу займет место в кресле, и только после этого заговорил опять:

— Вас уже поставири в известность о происшествии под аббатством, — начал он. — Однако есть кое-что, что я имер смерость утаить. В катакомбах мною обнаружен дневник. Не спрашивайте, откуда он там, и зачем дети взяри его с собой. Я не смогу ответить. А принадрежит вещь нашему Вестнику.

В голове мгновенно пронеслось все, что случилось бы, найди книжечку представители церкви. Кровь похолодела в венах.

— Кто еще видел дневник? — без особой необходимости уточнил Коллоу.

— Никто. — Симадзу позволил себе улыбнуться. — Не это доржно беспокоить. Неприятность прячется в содержании.

Синдо открыл книжечку и поднес Джулиусу. Было тут что-то невыносимо неправильное, даже постыдное. Только щекотливая ситуация не разрешилась бы сама собой. Синдо смотрел так, словно между неровных строчек затаилась бомба, готовая взорваться.

— Сэр, я все понимаю, но сейчас это необходимо, — тихо произнес Симадзу. — Вас интересует судьба девочки? Не отводите граза. И…

— Достаточно! — оборвал он. — Не мешай читать.

Абзац за абзацем Джулс погружался в мир влюбчивой дурочки, не представляющей, что же это «будь моей» может означать на практике. Багровый от злости, он едва сдерживался. В полный рост вставала проблема, имя которой Коллоу знал наверняка.

— Убить мерзавца? — бесстрастно поинтересовался Симадзу.

— Нет. С этим «чудом» я разберусь сам и по-своему. — Джулс захлопнул дневник. — Верни хозяйке.

— Как угодно, — пожал плечами Синдо.

— Что-то еще? — Дежурный вопрос заменял собой предложение выметаться.

— Пока все, Сэр.

Танцор поклонился и поспешил убраться восвояси. Казалось, даже если ему и было что добавить, Синдо промолчал бы, чтобы ненароком не вызвать огонь на себя.

На языке крутилось ядовитое «знал, но молчал?». Радость улетучилась без остатка. Новое желание разъедало сердце. Достать Сириуса и вытрясти из него подробности этого несуразного романа. Потом вызвать Деву и отправиться прямиком в аббатство, чтобы медленно выпотрошить смазливого блондина. Нет решений хуже принятых в гневе. Коллоу поднялся на ноги и побродил по кабинету. Легче не стало.

— Я не знал, — виновато сообщил Сириус. — Честно! Догадывался. Тангл вот тоже догадывался, оттого наказал всем не спускать глаз с Эмьюз.

— Помогло? — фыркнул Джулс.

— Не во всем, но в этом да. — Слабое утешение. — Аббатство вроде как закрыто для внешнего мира в свете последних событий. Не думаю, что голубки смогут встретиться в ближайшее время.

— И ведь вот что странно… — Коллоу не слушал. — Ты бесцеремонно суешь нос в жизни людей. Я, Никс, Тангл…

— Да-да, еще покойник Борджес и его несчастная дочь. Гадкий я, — ощетинился мальчишка.

— Именно. Все кругом, только не Эмьюз! — Джулс вернулся в кресло. — С чего вдруг?

— Если могу, не значит, что обязан, — парировал Сириус. — Чувствуешь разницу? Ты пошел на сделку с совестью, читая дневник. Не самые приятные ощущения, правда? Грань между поддержкой и произволом тонкая до невозможности. Я против произвола. Не позволю тебе контролировать каждый шаг бедной девочки. И сам к этому не стремлюсь. Пойми, Эмьюз, может, и не слышит меня, но я все же способен остановить ее, если потребуется. Так же как способен предостеречь и защитить.

— Ну и почему, спрашивается, не останавливал, когда бестолковка отправилась прямиком в катакомбы? — возразил Коллоу. — Это саботаж? Ах, да! Ты же был слаб.

В ушах зазвенело, да так, что Джулс едва не потерял сознание.

— Не смей, — прошипел Сириус. — Боишься навязанной судьбы? Эмьюз пойдет в катакомбы однажды. Без тебя, без меня. Сама. Это не зависит от нас. Теперь она хотя бы знает, что там. Твои бесконечные сомнения раздражают.

— Так же примерно, как отсутствие их у тебя, — признался Джулиус.

— Кто-то должен быть умнее, — вздохнул собеседник. — Мы с тобой одинаково смотрим на ситуацию. Так зачем выяснять отношения на пустом месте? Делай, что решил.

Остаток осени промелькнул, как один день. Вопреки ощущениям, небо не рухнуло на землю и жизнь не остановилась. Преподаватели спрашивали по всей строгости и требовали успевать готовиться к семинарам и не ловить ворон на лекциях. Сэр Хьорт продолжил тренировки. Тень не могла понять, отчего он кажется счастливее день ото дня. Вильгельм улыбался собственным мыслям и насвистывал что-то веселое себе под нос, когда думал, что никто не смотрит на него.

Прах леди Уиквилд покоился теперь в самом надежном месте на свете — под дощечкой с надписью «Ческо». Едва ли Синий позволит кому-либо добраться до него.

Сомнения вызывала плашка. Эмьюз склонялась к мысли, что леди Фолия дала не такой уж плохой совет. Бросить проклятую вещь в ров, чтобы она затерялась в мутной воде навсегда. Но каждый раз, как девочка набиралась решимости, обстоятельства заставляли отложить предприятие.

Постепенно все утряслось. Дружба, прошедшая очередную проверку на прочность, стала только крепче. Эмьюз и Лют с нетерпением ждали возвращения наставника. Они обе старательно пытали сэра Хьорта на предмет подробностей. Однако Вильгельм повторял одно и то же о состоянии здоровья, о карантине и о секретном объекте. Только этого было недостаточно. Даже хваленые карты Зан не могли дать ответов на тревожащие вопросы. Бедняге Танглу доставались то «казенный дом», то «трефовая любовь». Драконья дочка, само собой, взахлеб толковала выпавшие из колоды картинки, но львиная доля предсказаний складывалась из попыток угадать, что же именно Тени хотят услышать.

Росарио перестала темнить. Нет, она и словом не обмолвилась о том, отчего совершенно нормальная Фолия заперта в лечебнице и чем так важна была встреча с ней. Зато мадам Тэсори вдруг вспомнила, что отлично знает, кто такая Александра Бонмонт. Росарио рассказала странную историю об идеальном Вестнике, не умевшем больше ничего. О девочке, влюбившейся в своего наставника и совершившей множество подвигов. А еще о том, что случается, когда любовь одного заканчивается быстрее, чем любовь другого.