Сергей Шангин - Осень для ангела

Работники втихомолку посмеивались и шутили, крутя у виска пальцем, но от премий не отказывались. Премию пропивали, желая директору долгих лет жизни и неизменности характера. А директор работал истово, словно надеясь пятилетку в четыре года выполнить.

Естественно, не выполняя план по погребениям, а неустанно улучшая бытие кладбища. В заботах и мыслях Иван Васильевич все чаще задерживался на рабочем месте допоздна. Трудно отыскать более тихое и спокойное место чем вечернее кладбище.

Редкая парочка надумает устроить романтическую прогулку между крестами и оградками, несмотря на обилие цветов и красивых памятников. Как-то к вечеру мысли нормального человека сходятся на том, что кладбище более подходит мертвецам и духам, и менее всего людям живым и здоровым.

Да и днем нельзя сказать, чтобы по аллеям кладбища прогуливались толпы отдыхающих граждан. Пройдет редкий посетитель, тихонько у могилки посидит, что нужно поправит и тишком-молчком домой отправится. Покойники народ неразговорчивый, слова им не слышны. Может мысли наши им доступны, но про то никому не ведомо.

Уединение на кладбище служит главной валютой, мерилом всех ценностей и единственно значимой важной сущностью. Право дело, кому придет в голову приставать к одинокому путнику, скорбно бредущему по кладбищенской аллее с предложением купить «этот чудный набор пластмассовых кружечек». Торгаши и мошенники не спешат на кладбище, ибо знают, что стоит им ступить туда одной ногой, как черт уцепит их и утащит целиком.

Упоминая черта в контексте мошенников, автор ни в коей мере не утверждает, что черти живут именно на кладбище. Черт может жить где угодно и человека сгубить может хоть за обеденным столом в собственном доме за семью замками. Но так уж повелось, что любит наш человек всякую чертовщину с кладбищем связывать.

Мол, где покойник, там и черт! Не ангела помянут на кладбище к ночи ближе, а именно его родимого, как средоточие всех бед этого мира. Нелогично поступают, клевещут на черта и не помышляющего ни о чем подобном. Забывают о светлых ангелах, что в заботах о душе нашей незримо летают рядом с нами при жизни и после смерти.

Но стоит ли пенять на необразованность человека в жизни потусторонней, когда и сами мы особыми познаниями в этой туманной сфере похвалиться не можем. Коли знаешь что, так и радуйся своему знанию втихомолку, не тащи другого в свою веру, не навязывай каждому свое видение мира, словно ты истинный пророк, а все прочие проходимцы и обманщики. Видишь мир не так как все, радуйся этому и соответствуй.

Различные религии по-разному трактуют сущность того мира, но все сходятся в одном, что именно там должны пребывать души, не место и не дело им оставаться в мире живых.

Как говорилось в книжках, для души бесплотной мир живых холодный и тусклый, она испытывает в нем тоску и печаль, выплескивая копящееся раздражение различными хулиганскими способами. То завоет ночью, то явится в самый неподходящий час, скорчив ужасную рожу, то пустит воду из стен или запалит старую ветошь в подвале. Чего не сделаешь, пребывая в тоске и раздражении.

Но души, многие годы живущие на кладбище Ивана Васильевича, не имели пакостных намерений, были веселы и довольны своей жизнью, радовались встречам друг с другом и со своим любимым «папочкой» Иваном Васильевичем.

Очень странно было осознавать себя «папочкой» для душ, усопшие владельцы коих были порой вдвое старше его. Но душа, расставшись с телом, чувствует себя молодой и полной сил, ей нужна лишь моральная и энергетическая поддержка, кои мы и получаем обычно от своих старших родственников.

Кладбище, опекаемое Иваном Васильевичем, представляло собой, по его философским размышлениям некое подобие того мира, куда души обычно попадают после смерти. А сам Иван Васильевич был для них тем, кто заботится о душах на том свете.

Нечто грешное промелькивает в тех размышлениях, гордыней великой попахивает, уподоблению себя, человека смертного и грешного, безгрешной сути отца нашего вечного. Но ни в коем разе нельзя того сказать про Ивана Васильевича. Богом он себя не считал и прав на души с ним соседствующие не заявлял. Ему было приятно их соседство и души платили ему тем же.

Хорошо здесь было, душевно, если удобно употреблять подобные эпитеты в отношении места, где хоронят мертвых сограждан. Но хорошо или плохо может сказать лишь тот, кто подолгу пребывает в каком-либо месте. И раз Ивану Васильевичу было хорошо на кладбище, значит, и мы можем с чистой совестью сказать, что все на кладбище было хорошо.

События, описанные в этой книге, произошли, как и положено всякой чертовщине в ночь с четверга на пятницу тринадцатого числа. Небо заволокли черные тучи, луна скрыла свой светлый лик, над городом разразилась страшная гроза.

Молнии раз за разом ударяли в землю, сотрясая все вокруг ужасающим громом. Казалось, бог за что-то решил наказать город и горожан, напомнить о бренности жизни, заставить грешников усомниться в правильности своего пути.

Затем, словно по мановению волшебной палочки, дождь и гроза прекратились. Яркая полная луна снова выплыла на ночной небосклон, радуясь со всей прочей природой чистоте и свежести.

Обращая мысли к богу, можно было бы сказать, что господь омыл и очистил место предстоящих событий от всякой пакости. Или разогнал по домам возможных случайных свидетелей. Не всякое дело нужно в компании делать, советами глупыми замучают.

Хотя на самом деле вышеописанные природные явления были не более чем простым совпадением событий. Истинные причины были прозаически просты. Но простота та происходила не от земной жизни.

Источник происшествия находился где-то там, на небесах, за плотной завесой иного измерения, в мире вечного пребывания… святости и очищения… и прочая и прочая.

Автор не считает себя глубоким знатоком тех мест, а посему будем считать, что все мы знаем это место. Пусть каждый придумает свое, но какая нам разница, главное верить, что твое видение мира самое главное. И все будет путем.

Три темные фигуры возникли из ниоткуда и вошли на кладбище Ивана Васильевича прямо сквозь забор, не утруждая себя поисками ворот. Они шли уверенно, по-хозяйски, точно зная направление движения и конечную цель. Их было трое, но они не собирались выпить. Они шли работать, исполнять свой долг, устранять проблемы, хотя на самом деле все их мысли и желания были там, откуда они явились.

Днем ранее футбольная команда того света «Ацкий сотона» в пух и прах разгромила «Амурного пострела», закатив тринадцать мячей в бездарно оставленные вратарем райской команды ворота. По этой причине светлые силы того света едва не устроили темную вратарю, но архангелы безобразия не допустили.