Александр Светин - Anamnesis vitae. (История жизни).

— Я, Клавдия Петровна, Инка, Нинка. Антона Иваныча исключаем, у него алиби. Пока он без сознания на дороге лежал, маньяк там же Семена вокруг костра гонял. Все. Круг подозреваемых сузился до четырех человек.

— До трех, — поправил меня лейтенант, — у тебя тоже алиби: ты убийцу у того же костра ножиком тыкал. Да и в Кобельках ты, Палыч, появился намного позже, чем начались убийства. Так что остаются трое…

Он помолчал немного и тихо добавил:

— И еще Аля…

Меня как током ударило. Аля?! Эта девочка, которая так внезапно появилась в моей жизни и как-то сразу стала ее смыслом? Аля, которая за короткое время влюбила в себя всех окружающих? Моя Кошка — в числе подозреваемых?! Я нехорошо посмотрел на Семена.

Тот выглядел виноватым.

— Палыч, извини. Но она ведь живет в больнице, верно? Раз уж мы считаем, так давай считать всех.

— Семен, Аля появилась в Кобельках еще позже меня! — я старался говорить спокойно, но получалось это с трудом.

— Верно, — как-то подозрительно легко согласился он и, наклонившись к самому моему уху, прошептал, — но у Али есть нечто такое, что есть и у нашего маньяка…

— Это что же?

— Сверхъестественные способности. И некоторые необъяснимые странности.

— Ты о чем?!

— Палыч, я видел вчера чудо. Ты видел. Инка с Нинкой — тоже. И его сотворила Аля. Еще у нее нет отпечатков пальцев, что несколько необычно, как ты понимаешь. Еще — ее странное появление на острове посреди озера… Мы ведь до сих пор не знаем, кто она и откуда, — пояснил шепотом лейтенант.

— Но Аля… — начал было я, но он меня перебил:

— Она — необыкновенная, согласен. И ты ее любишь — это я тоже знаю. Она, кажется, тебя тоже. Но пойми, Палыч, ситуация складывается так, что мы никого не можем исключить из числа подозреваемых! Даже Алю.

Я вздохнул. С формальной точки зрения Семен, возможно, прав. Даже наверняка — прав. Да и ладно, черт с ним: пусть сам убедится, что моя Кошка тут ни при чем…

Мои размышления были прерваны длинным затейливым матом, донесшимся из ниши в стене, куда уже полностью углубился Кеша.

1 октября, 01.40, Кобельки

Он легко спрыгнул вниз и полюбовался на дело рук своих: камень лег прочно, надежно закупорив вход в пещеру. Людям, оставшимся внутри, ни за что оттуда не выбраться. Вот и чудесно!

Ухмыльнувшись, Он попытался посмотреть своим другим взглядом, что делают пленники пещеры. И с неприятным удивлением обнаружил, что не может до них дотянуться. Видимо, его взгляд не в состоянии пробиться через толщу монолитного камня. Ну что же, Он примет это к сведению!

Она , наверняка, будет довольна. Одним махом удалось избавиться и от настырного участкового, и от этого доктора, который решил влезть не в свое дело. С участковым надо было особенно торопиться: пока тот Его еще не узнал, но это могло произойти в любой момент!

Но теперь Он в безопасности, ведь участковый заживо похоронен в этой пещере. Правда, еще двое оказались запертыми здесь, но это не имеет никакого значения. Лес рубят — щепки летят!

Он перенесся сознанием из временного тела в постоянное. И открыл глаза уже дома.

— Ну? — спросила Она. — Теперь-то удалось?

Все еще обессиленный после перемещения между телами, Он молча кивнул.

— Вот и славно. Теперь можно будет спокойно завершить то, что начали. Осталось всего две. И одну я уже тебе нашла. Пока отдыхай и набирайся сил. А завтра — продолжим, — Она скупо улыбнулась тонкими губами и вышла из комнаты.

1 октября,02.35, озеро Белое

— Иннокентий, ты чего? — строго прикрикнул на Кешу лейтенант.

— Все, Семен, приплыли! — скорбно ответил из своей ниши копатель. — Дальше только камень. Везде — камень!

И в качестве иллюстрации к своему заявлению ударил несколько раз лопатой. Послышался противный скрежет металла по камню.

Семен сорвался с места и подбежал к Кешке. Я тоже.

— Что, нигде не пробиться? — лейтенант отобрал лопату и принялся с размаху бить ею по стенам выкопанной ниши.

Лопата скребла по камню и высекала искры. Копать было больше негде.

— Да… здесь не пройти! — констатировал наконец лейтенант и отшвырнул ненужный теперь инструмент.

— А больше — негде! — выкрикнул Кешка и заметался по пещерке.

— Значит, нужен другой план! — философски заметил я.

— Гениально! А он у тебя есть? — поинтересовался Семен.

Я покачал головой. Плана у меня не было.

— Ладно, давайте опять думать, — подытожил лейтенант.

Мария Глебовна кашлянула. Все взоры обратились к ней.

— Мне кажется или и в самом деле дышать стало труднее?

Повисла тягостная пауза. Все, видимо, прислушивались к своим ощущениям.

— Марья, ты давай без паники! Пока дышится нормально, — неуверенно заявил Семен.

Я молча кивнул головой в знак согласия. Хотя на самом деле мне тоже стало казаться, что кислорода в воздухе маловато. Я несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь понять, так ли это. Будто собираясь нырнуть…

Нырнуть?! А что, почему бы и нет?

— Кажется, придумал! — воскликнул я.

Все трое с надеждой уставились на меня.

— Кеша, ты говорил, что подкопался под берег и поэтому яму залило, так?

— Ну да, — неуверенно подтвердил он.

— Значит, нам надо нырять: искать отверстие, сообщающееся с озером. И попытаться выбраться через него.

Тишина. Шесть глаз с немым удивлением в них.

— Вода ледяная! — обрел наконец дар речи Кешка.

— Знаю. Придется сначала нырять по очереди, пока дыру не найдем. Так, чтобы в воде зараз не больше двух минут проводить. Пока один ныряет — остальные греются, — парировал я.

Лейтенант задумчиво смотрел на черную воду:

— Палыч, а ты прав. Должна быть дыра. Не факт, правда, что она достаточно большая, чтобы в нее пролезть… но пробовать надо. Это наш единственный шанс.

Кешка торопливо принялся раздеваться.

— Оставь! — остановил я его, когда он принялся стаскивать с себя водолазку.

Иннокентий замер и непонимающе посмотрел на меня.

— Свитер и брюки лучше оставить: движений они почти не стесняют, а тепло в воде сберечь помогут, — пояснил я, — снимаем только обувь и верхнюю одежду.

Кешка кивнул и, разувшись, подошел к воде.

— Фонарь возьми. Он водонепроницаемый, — лейтенант сунул ему в руки свой фонарик.

— Спасибо. Ну, я пошел?

— Давай. С Богом!

Кеша сделал глубокий вдох и прямо с берега солдатиком прыгнул в заполненную водой яму, сразу же скрывшись с головой. Сгрудившись на берегу, мы во все глаза следили за тусклым пятном света, медленно перемещающимся в глубине. А я еще и посматривал за секундной стрелкой на часах.

Двадцать секунд… Тридцать… Сорок пять…

Кешка вынырнул на пятидесятой секунде. Ухватившись за камень, он повис в воде, шумно и жадно дыша.