Марина Клингенберг - Осенние руны

– Подождите! – сжав кулаки, заставил себя крикнуть Кай. – Не уходите!

Эдель остановился и обернулся.

– Я хочу… Я хочу не падать… – пролепетал Кай. – Пожалуйста… Я хочу с вами, я хочу ходить по облакам…

Ангелы уже скрылись, остался только Эдель. Светловолосый мужчина и рыжеволосая девушка, услышав Кая, тоже приостановились. Те, кто успел уйти подальше, стали переглядываться и возвращаться, но Кай их не видел. Было слишком темно.

– Он хочет ходить по облакам, – сказал Эдель, обернувшись к ним. – Маленький Проклятый хочет ходить по облакам, – он воздел глаза к небу и развел руки в стороны, как бы говоря, что просьба до невозможности глупа и наивна.

– Пожалуйста! – воскликнул Кай, вскакивая на ноги.

– Я сделаю все, что угодно… Я буду стараться… Прошу…

– Забудь об этом, – пожал плечами Эдель.

Он хотел было уйти, но дорогу ему заслонил другой Ангел.

– Эдель, в последние дни Жаворонок кричал трижды, – он сделал упор на последнем слове. – А ты так просто отвергаешь просьбу этого мальчика. К тому же, у него было целых две руны. Согласно знакам, надо дать ему шанс.

– Он Проклятый! – презрительно фыркнул Эдель.

– А сам-то? – осведомилась рыжеволосая девушка с некоторым ехидством.

Эдель дернулся. Кай оторопело смотрел на него. Правильно ли он все понял?

– Эдель… Эдель Проклятый? Ангел Проклятый? – пробормотал он.

Сообразив, что только что ляпнул, Кай ойкнул и зажал рот ладонями, но было поздно. Эдель впился в него своими ярко-желтыми глазами. Другие Ангелы с улыбками переглянулись.

– Я не хотел такого говорить! – поспешил оправдаться Кай. – Я… Я хотел сказать, что даже если я Проклятый, я все равно хочу… Неужели Проклятый совсем не может…

– Каждый волен сам выбирать свою судьбу, – ободрил его светловолосый мужчина. – Верно, Эдель?

Эдель, нахмурившись, какое-то время стоял молча. Но потом среди Ангелов послышался ропот, раздались восклицания – не агрессивные, но требовательные. «Верни ему руны!» – просили голоса из темноты леса.

– Хорошо, – наконец, сказал Эдель. – Как твое имя, Проклятый?

– Я… Я Кай.

– Кай. Если ты, – Эдель, взяв меч в ножнах, несильно стукнул мальчика по той руке, на которой вырисовывался губительный знак в виде запятой, – пройдешь путь от Зарасвета до Линдена и к осени вернешься к Высокому Утесу, собрав все осенние руны и не потеряв своей надежды, то станешь одним из нас.

– Вернуться к Утесу? – удивленно пролепетал Кай. – Но я решил никогда не возвращаться, потому что…

– Не все так просто, – сказал Эдель. – Иногда, чтобы пройти в светлое будущее, приходится возвращаться к темноте прошлого. Другое дело, если такой путь тебе не по силам…

– Нет! Я пройду, – твердо сказал Кай.

Эдель бросил ему обе руны. Кай поймал их, и когда он вновь поднял взгляд на Ангелов, тех уже не было.

Трудно было представить, что в таком мрачном месте может кто-нибудь жить. В самой чаще Тысячелетнего леса кроны огромных деревьев сплетались между собой, поэтому сюда даже в самые ясные дни почти не проникал солнечный свет. Угрюмая, устрашающая мрачность создала здесь приют для диких животных, а множество природных препятствий запретили вход обычным людям.

И все же кто-то тут был. Почти никто, кроме полноправных хозяев этого места, не знал, что за всем этим адом деревья любезно расступаются и окружают плотным кольцом маленький полуразвалившийся замок с чудом сохранившейся ветхой оградой. И сейчас на этой ограде сидел, закинув ногу на ногу, молодой человек с устрашающими желтыми глазами и полностью оголенной правой рукой, покрытой черными узорами. Алиган, как один из помощников главаря Проклятых, просто не мог позволить себе ограничиться одной запятой на ладони.

Он ждал. Ждал долго и уже начинал терять терпение, когда послышался шорох. К руинам, пританцовывая от одной ему известной радости, выскочил мальчик лет четырнадцати-пятнадцати. Глаза у него были точь-в-точь такие же, как у Алигана, а черные густые волосы обрамляли лицо причудливыми завитушками.

– При-и-и-иве-е-ет! – протянул он, приветственно поклонившись ему. Не с почтением, но с искренним весельем.

– Вижу, ты в хорошем настроении, Инкар, – хмыкнул Алиган. – Несмотря на то, что опоздал.

– Разве ж я виноват? – развел руками Инкар. – Пришлось немного проводить их, чтобы знать, где искать в следующий раз. Пусть отдохнут, а то уже на все окрестности орут, что сражались с Проклятым. И ведь даже не видели меня… Но ты слушай, слушай! – глаза его засветились радостью, и он, с ловкостью кошки забравшись на ограду, придвинулся поближе к Алигану. – Он встретился с Ангелами! Не зря я оставил ему руну!

– Кому? – наморщил лоб Алиган.

– Как кому? Каю. Наш маленький родственник из селения за Утесом. Ты же сам сказал привести его потом…

– Ты отдал ему осеннюю руну?

– Ну да! – взмахнул руками Инкар. – Я нашел ее не так давно, мне она ни к чему, решил отдать и посмотреть, что будет.

Лицо Алигана заметно похолодело. Взгляд стал пронзающим. Он просвечивал вновь прибывшего Проклятого около минуты.

– Где и когда ты взял руну, Инкар?

– Да говорю же, шел, шел и нашел! – надулся тот. – С неделю назад.

Терпение Алигана не смогло побить прошлого рекорда, и он, решив не церемониться, схватил мальчишку за ухо.

– Не шути со мной, Инкар! – прошипел Алиган. – Ты знаешь, когда и почему появляются руны? Нет? Ну так я скажу тебе, что они появляются лишь тогда, когда некто, отчаянно стремясь достичь неба, совершает доброе дело. И что же за доброе дело ты, Проклятый, успел совершить? Не говоря уже о желании достичь неба!

Инкар какое-то время отчаянно пытался вырваться, сопровождая свои действия бурными комментариями, старательно проклинающими все и вся. Но потом успокоился и, морщась от боли, проворчал:

– Да сдалось мне их небо! Ничего глупее и придумать нельзя. Я просто шел за ними, а потом там птица какая-то в силки попалась, ну, мне жалко стало…

– Тебе – стало – жалко? – отрывисто произнес Алиган, еще сильнее выкручивая ему ухо.

– Ай! Ну хватит, пусти! Жалко, и что? Это же не человек, людей я ненавижу, а птицу жалко… Ай!

– Как выглядела птица, и когда это было, ты, маленький проходимец?

– Несколько дней назад, – припомнил Инкар. – А птица такая небольшая, вроде жаворонка, только почему-то ярко-голубая. Красивая…

Тут лицо его наставника так изменилось, что Инкар, предчувствуя неладное, поторопился вырваться и спрыгнуть на землю. Алиган, однако, тут же оказался около него. Он был вне себя от ярости.

– Идиот! Ты не представляешь, что ты наделал! Ты спас Жаворонка! Он дал тебе за это осеннюю руну! Какой позор!

– А что в этом такого? – приложив ладонь к пылающему уху, Инкар отпрыгнул еще дальше.