Марина Клингенберг - Ангелы Зодиака

© Марина Клингенберг, 2018

ISBN 978-5-4493-1716-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В деревне, которую жители называли Кьяер, всегда было много детей. Они любили носиться по улицам, играть у самого берега или отправляться с родителями в море, чтобы наловить рыбы. Каждый, кто заезжал в Кьяер, прежде всего слышал детский смех. Но однажды он смолк, и в деревне и теперь царит тишина – слышен только шум волн.

Вот как это случилось.

В ясный день, когда море было холодным, а воздух – теплым, все дети Кьяера собрались в путешествие. Они увидели в церкви книгу и узнали из нее, что существует Край Света, и совсем недалеко от них. Нужно было только переплыть море. Дети решили, что родители их не отпустят, поэтому приготовили лодку подальше от деревни и сделали вид, что идут в лес собирать ягоды.

Дети пошли по лесной тропинке, чтобы выйти к отдаленной бухте. Но они никогда прежде не ходили этой дорогой и долго блуждали среди деревьев. У них кончилась еда и вода, а ягод было совсем мало, чтобы прокормиться.

Наконец, когда ни у кого уже не осталось надежды, несколько детей отступили ото всех и вдруг исчезли. Их крики долго звенели среди листьев. Дети бросились посмотреть, что случилось, раздвинули кусты и увидели большой обрыв, который вел прямо к бухте. Их друзья уже поднимались на ноги совсем рядом с водой, где покачивалась на волнах одинокая лодка.

Дети стали искать спуск и скоро нашли его. Они подбежали к воде и увидели, что их друзья сидят в лодке, и с ними двое; на одном конце и на другом.

«Мы отвезем их на Край Света», – сказал один.

«А вы отправляйтесь назад», – сказал другой.

Они отплыли, и лодка очень быстро скрылась за горизонтом.

Усталые и измученные дети нашли дорогу домой и рассказали взрослым, что видели двух ангелов, которые увезли остальных на Край Света. Но им никто не поверил. Жители Кьяера долго прочесывали лес. Они были уверены, что дети погибли, и хотели найти их останки, чтобы захоронить как подобает. Но ничего не нашли.

Вернувшиеся дети не отступили от своих слов и не забыли друзей. Одни хотели вернуть их домой, другие завидовали им и были расстроены, что их не взяли посмотреть на загадочный Край.

Втайне от взрослых они приготовили еще одну лодку и уплыли в далекое море. С тех пор люди Кьяера ждали их возвращения и вслушивались в тишину, надеясь, что услышат со стороны моря не только плеск волн, но и детский смех.

Но однажды, выйдя к морю, рыбаки увидели у прибрежных камней удивительное создание. Оно сказало им:

«Вы напрасно слушаете. Вы должны смотреть. Ваши дети достигли Края Света, и их голоса давно истлели. Они вернутся бесшумно».

Так и до этого дня жители Кьяера всматриваются в море, по привычке храня тишину.

Мне было восемь, когда Лука неожиданно исчез.

Просто исчез. Как сквозь землю провалился. Словно его никогда и не было в этом мире.

Лука учился в одном классе со мной. У него было бледное и круглое лицо, обрамленное светлыми волосами, с двумя кристально чистыми, но мелкими вкрапинами голубых глаз. Он не выделялся ничем особенным среди основной массы ребят. Иногда отвечал уроки, иногда нет, иногда получал пятерки, иногда тройки, никакому предмету не отдавал предпочтения, сочинения писал самые обычные, о простых детских радостях.

Он сидел в первом ряду, том, что у окна, на предпоследней парте. Впереди него было мое место, за ним – смешливого черноглазого мальчишки, которому предстояло вырасти, сделать головокружительную карьеру в нефтяной промышленности, стать отцом пятерых детей, а затем перестрелять их одного за другим и застрелиться самому, оставив после себя огромное состояние и красноречивую надпись на стене, которая гласила, что «все плохо». Подтвердил лишний раз, что не в деньгах счастье.

Лука ни с кем особенно не дружил, но общался со всеми понемногу, гонял на переменах девчонок, с удовольствием пинал мяч, зимой катался с горки, перед этим пренебрежительно бросая свой огромный рюкзак в сугроб или, в приливе послеурочного угара, на саму горку, чтобы упасть на свою ношу животом и на ней триумфально съехать вниз.

Из его сочинений, которые я годы спустя изучил со всем тщанием, выходило, что у Луки была вполне заурядная семья и, как следствие, вполне заурядная жизнь. Отец работал строителем, мать – учительницей в музыкальной школе, достаток в семье был средний, голодать не приходилось, рассчитывать на дорогие игрушки – тоже. По выходным родители водили Луку то в гости к родственникам, то в музей или на прогулку в парк. Лука упоминал об этом мимоходом. Он почему-то всегда цеплялся к мелочам, и, пожалуй, только это отличало его от других. Например, сочинение нашего одноклассника выглядело так:

«В воскресенье мы ходили гулять. На катке было много людей. Мы долго катались. Было немного холодно, но весело. Вечером пошел снег. Мы очень хорошо провели время».

А сочинение Луки – так:

«В воскресенье мы ходили гулять. На катке было полно народу. Я заметил одного мальчика без шапки. А я в шапке. Почему я в шапке, а он нет? Папа сказал, что холодно. Я подумал, что это не ответ. Я думал об этом, пока мы катались».

В сочинении на тему «Как я провел лето» он точно так же углублялся в какую-нибудь мелочь, вроде того, почему мальчишки бегают в одних плавках, а девочкам обязательно надо что-нибудь напяливать сверху. Во время осенних каникул ему не давала покоя книга, которую читала старушка на лавочке.

Но нас всех что-то отличает. Скажем, на следующий год после исчезновения Луки мое сочинение выглядело примерно так:

«В воскресенье мы ходили гулять. На катке было много народа. Пока я катался, то думал, что все могут вдруг провалиться под лед».

Причиной был, конечно, Лука. Ведь он провалился. Во всяком случае, я долго так думал.

Однажды он не пришел в школу. Никто не придал этому никакого значения. Я не помню, что говорили на перекличках – ведь тогда я не знал, чем все обернется. Меня это не волновало, я занимался своими школьными делами. Прошел месяц, другой… Во время одного из уроков я вдруг без особой надобности обернулся, уперся взглядом в пустующую парту и осознал, что Луки нет очень, очень давно.

Я опросил практически весь класс. Но со всеми диалог выходил примерно одинаковым:

– Ты знаешь, где Лука?

– Что?

– Лука. Он сидит за моей партой.

– Не знаю.

Причем последние фразы – «понятия не имею», «не знаю», «не видел» – звучали так, словно ребята так и не поняли, о чем я вообще толкую. Как будто никакого Луки никогда и не было в их классе.