Бен Ааронович - Луна над Сохо

На это я ничего не ответил: гораздо важнее было поскорее оказаться за дверью, целым и невредимым.

На следующее утро за завтраком я рассказал Найтингейлу обо всем, что узнал от Тайберн. И после завтрака он решил, что настало время нам отправиться в подвал и угрохать еще пару-тройку мишеней. На самом деле, я думаю, он запланировал это практическое занятие некоторое время назад. Однако вслух он этого не сказал.

За несколько месяцев беспорядочной пальбы огненными шарами я совершенно изничтожил наш запас картонных солдат времен Второй мировой и теперь заказал по Интернету несколько мишеней стандартного натовского образца. Шлемы, похожие на ведра для угля, навсегда покинули наш подвал вместе со свирепыми фашистами из картона, а на смену им пришли фигуры с оскаленными лицами, напрочь лишенные какой бы то ни было национальной принадлежности. Очевидно, это означало, что НАТО принимает к себе бумажных солдат из любой страны.

Найтингейл послал три огненных шара в центр самой левой мишени.

— Почему вы решили, что леди Тай расскажет вам все, что ей известно? — спросил он.

— Она бы все равно не удержалась, — ответил я. — Первое правило сплетника: нет смысла что-то знать, если никто не знает, что ты это знаешь. И потом, думаю, она придерживается такого низкого мнения о нас, что не сомневается: рано или поздно мы… полностью провалим наше дело, и тогда-то она восторжествует и возьмет все в свои руки.

— Учитывая наши достижения, вряд ли эти слова можно назвать пророческими, — пожал плечами Найтингейл.

— А Министерство магии? — спросил я. — Неужели она правда хочет, чтобы оно было создано?

— Глубокий вдох, — скомандовал Найтингейл, — и — пли!

Секрет правильно созданного огненного шара в том, что он представляет собой «спаянную» форму. Заклинание, о котором не нужно задумываться. Я выпустил три огненных шара и видел, как они перемещаются. Уже одно это было не очень хорошо, зато я хотя бы попал в мишень, то есть в одну из мишеней. Еще я забыл тотчас же «отпустить» шары, и они, прежде чем взорваться, еще некоторое время пошипели на поверхности мишени.

— Вы вообще отрабатывали это заклинание? — поинтересовался Найтингейл.

— Конечно, босс. Вот, взгляните, — сказал я и бросил скинни-гранату, которая попала прямо в «яблочко».

— С меткостью стало лучше, — кивнул Найтингейл, — жаль, что пока не получается отпускать…

Граната взорвалась и снесла верхнюю половину мишени.

— А что это было? — спросил Найтингейл. Он далеко не всегда одобрял мои отступления от жестких правил, которые он установил для отработки заклинаний. Его девизом было «Дурные привычки могут привести к гибели».

— Скинни-граната, — ответил я. — Берете «Скиндере» — как в связке «Люкс-Импелло-Скиндере», только в конечной точке получаете не источник света, а взрывчатый снаряд.

— Скинни-граната? — поднял брови Найтингейл.

— От слова «Скиндере», — пояснил я.

Мой наставник покривился.

— Каким образом вы рассчитываете время?

— Чаще всего наугад, — признался я. — Провел несколько экспериментов и установил, что время варьируется от десяти секунд до пяти минут.

— И вы не можете точно определить, в какой момент произойдет взрыв?

— По правде говоря, нет.

— Могу ли я привести хоть какой-то довод, который заставил бы вас отказаться от этих несанкционированных экспериментов? — проговорил Найтингейл.

— Честно? Думаю, нет, — ухмыльнулся я.

— И вынужден спросить вас, — продолжал он, — там, в «Трокадеро», вы ведь использовали «Импелло» — а почему не огненный шар?

— Я не хотел ее убивать, — ответил я, — и потом, «Импелло» у меня пока получается увереннее всего остального.

— Но вы же понимаете, что она нужна была только для отвода глаз, а Александер Смит был убит двумя малокалиберными огненными шарами, попавшими в грудь? — проговорил Найтингейл.

— Я решил, что это пулевые ранения.

— Правильно, он и использовал такие огненные шары, чтобы раны выглядели как огнестрельные.

— Хотел сбить криминалистов с толку, — протянул я. — Хитер, черт бы его побрал!

Потом он, вероятно, покинул здание в то самое время, когда вы преследовали Бледную Леди на улице.

Я бросил еще один огненный шар, который разорвал мишень пополам.

— Гораздо лучше, — одобрительно кивнул Найтингейл, — только нужно увеличить скорость. Если враг будет видеть, как в него летит шар, то лучше уж попросту таскать с собой пистолет и стрелять из него.

— А почему, кстати, мы не используем пистолеты? У вас же их полно.

— Ну, во-первых, — начал Найтингейл, — в последние годы для этого требуется заполнять поистине изнурительное количество документов. Потом, необходимо обеспечивать уход за оружием и его сохранность, а также иметь некую уверенность, что не забудешь его в общественном месте, скажем, в метро. К тому же огненный шар практичнее и ударная сила у него больше, чем у самого лучшего крупнокалиберного пистолета.

— Серьезно? — спросил я. — Даже если это «магнум» сорок четвертого калибра?

— Несомненно.

— А какую самую крупную цель вы поразили огненным шаром?

— Думаю, это был тигр, — сказал Найтингейл.

— Гринпис вас бы не похвалил, — усмехнулся я, — это же исчезающий вид.

— Нет, это был другой тигр, — пояснил наставник. — «Панцеркампфваген зехс аусф Е». [54] Panzerkampfwagen ausf Е (Pz.Kpfw.I, Pz.I; транслитерируется как «Панцеркампфваген аусф Е») — «Тигр», немецкий тяжелый танк времен Второй мировой войны.

Я ошеломленно вытаращил на него глаза.

— Вы подбили «Тигр» огненным шаром?!

— Строго говоря, два, — сказал Найтингейл. — Должен признать, что на первый ушло три шара — один, чтобы обездвижить гусеницы, один для смотровой щели и один для командирского люка. Качественно подбил, что и говорить.

— А второй?

— С ним у меня не было времени на особые изыски, поэтому я просто фронтальным ударом послал шар туда, где башня соединяется с корпусом. В этом танке, очевидно, везли боеприпасы, потому что он взлетел на воздух, словно целая фабрика пиротехники. Башню оторвало начисто.

— Это произошло в Эттерсберге, да?

— Это был последний бой в Эттерсберге, — помрачнел Найтингейл. — Мы уже отходили, как вдруг из лесополосы появился взвод «Тигров». Мы не знали, что у немцев осталось что-то помимо тылового эшелона, и им удалось застать нас врасплох. Я был в арьергарде и должен был их остановить.

— Вам повезло, — пробормотал я. Но мозг мой безуспешно пытался усвоить тот факт, что огненные шары Найтингейла пробивали броневую сталь толщиной в несколько дюймов. А мои с грехом пополам ломают картонные мишени.

— Никакого везения, — отрезал Найтингейл. — Только упорные тренировки.