Кассандра Клэр - Город священного огня (др. перевод) (ЛП)

Несколько молчаливых минут они просто смотрели. Потом заговорил Саймон:

– А что это за неровная штуковина? – сказал он. – Это дерево?

– Это ворота, – ответил Джейс.

– О-о, – довольно протянула Изабель. – А это что за завитушки? Там есть ров?

– Это линии движения… Честно говоря, только я один видел стратегическую карту? – поинтересовался Джейс, бросив стило на землю и проведя рукой по своим светлым волосам. – Вы что-нибудь понимаете из того, что я сказал?

– Нет, – проговорила Клэри. – Возможно, твоя стратегия и потрясающая, а вот твои навыки рисования ужасны. Все Омраченные похожи на деревья, а крепость выглядит как лягушка. Должен быть другой способ объяснить.

Джейс опустился на корточки и скрестил руки.

– С удовольствием послушаю.

– У меня идея, – сказал Саймон. – Помните, как до этого я рассказывал про Подземелья и Драконов?

– Очень хорошо, – сказал Джейс. – Это были мрачные времена.

Саймон его проигнорировал.

– Все Темные Сумеречные охотники одеты в красное, – сказал он. – А они не такие уж яркие и движутся не сами. Их воля, по-видимому, подчинена, по крайней мере, частично, Себастьяну. Правильно?

– Да, – подтвердила Изабель и одарила Джейса успокаивающим взглядом.

– В ПиД во время первого хода, когда ты имеешь дело с армией противника, нужно переманить их группу – скажем, из пяти человек, – и забрать у них одежду.

– Для того, чтобы они вернулись в крепость голые и их смущение негативно сказалось на боевом духе? – съязвил Джейс. – Потому что все это звучит как-то сложно.

– Думаю, он имел в виду, забрать у них одежду и переодеться в нее, – сказала Клэри. – Чтобы мы могли пробраться к воротам незамеченными. Если остальные Омраченные не очень проницательны, то они могут не заметить. – Джейс удивленно посмотрел на нее. Та пожала плечами. – Такое бывает в каждом фильме.

– Мы не смотрим фильмы, – сказал Алек.

– Думаю, вопрос в том, смотрит ли Себастьян фильмы, – заметила Изабель. – Кстати, наша стратегия заключается в том, чтобы он по-прежнему говорил «Доверься мне»?

– Да, по-прежнему, – ответил Джейс.

– Отлично, – сказала Изабель. – А то я на секунду забеспокоилась, что это будет настоящий план с шагами, которым мы должны следовать. Ну, знаешь, что-то такое обнадеживающее.

– Это план. – Джейс сунул свое стило за пояс и плавно поднялся на ноги. – Саймон подал идею, как проникнуть в крепость Себастьяна. Мы ее осуществим.

Саймон уставился на него.

– Ты серьезно?

Джейс поднял свою куртку.

– Это хорошая идея.

– Но это же моя идея, – возразил Саймон.

– И она хороша, поэтому мы так и поступим. Поздравляю. Мы поднимемся по холму путем, который я нарисовал, а потом, добравшись до вершины, воплотим твой замысел. А когда уже окажемся внутри… – Он повернулся к Клэри. – Та штука, которую ты проделала в Благом Дворе. То, как ты подпрыгнула и нарисовала руну на стене – сможешь повторить?

– Почему бы и нет, – сказала Клэри. – А что?

Джейс заулыбался.

Окруженная бумагами, Эмма сидела на кровати в своей маленькой комнатке на чердаке.

Она, наконец, вытащила их из папки, которую взяла в кабинете Консула. Они были разбросаны по одеялу, и их освещало проникавшее сквозь маленькое окно солнце, но она едва могла заставить себя дотронуться до них.

Там были зернистые фотографии, сделанные под ярким небом Лос-Анджелеса, тел ее родителей. Теперь она видела, почему они не могли перевезти тела в Идрис. Они были раздеты, серая кожа, словно пепел, кроме мест, отмеченных черными уродливыми каракулями – совершенно не похоже на Знаки, но что-то отвратительное. Песок вкруг них был мокрый, как будто шел дождь – от линии прилива они были далеко. Эмма боролась с тошнотой, пока старалась переварить информацию: когда тела были найдены, когда были опознаны и как они превратились в комки, когда Охотники попытались их поднять…

– Эмма. – В дверном проеме стояла Хелен. Свет, льющийся из окна, сделал ее волосы по краям серебристыми, как это бывало с Марком. Больше, чем когда-либо, она была похожа на Марка – на самом деле, из-за стресса она стала худее, и сильнее очертились изгибы ее скул, кончики ушей. – Где ты это взяла?

Эмма вызывающе вскинула подбородок.

– Я взяла их в кабинете Консула.

Хелен присела на край кровати.

– Эмма, ты должна вернуть их на место.

Эмма ткнула пальцем в бумаги.

– Они не собираются узнавать, что произошло с моими родителями, – сказала она. – Они говорят, что это случайное нападение Омраченных, но это не так. Я знаю, что это не так.

– Эмма, Омраченные и их союзники не просто убили Сумеречных охотников Института. Они уничтожили Конклав Лос-Анджелеса. Логично было, что они также последуют за твоими родителями.

– Тогда почему они их не обратили? – спросила Эмма. – Им нужны были любые воины. Ты говорила, что когда они уничтожили Конклав, то не оставляли тел. Они обратили их всех.

– За исключением очень молодых и очень старых.

– Ну, мои родители не относились ни к тем, ни к другим.

– Ты бы предпочла, чтобы их обратили? – тихо произнесла Хелен, и Эмма поняла, что она думала о своем собственном отце.

– Нет, – ответила Эмма. – Но ты действительно считаешь, что не имеет значения, кто их убил? Что у меня даже не должно быть желания узнать почему?

– Почему что? – В дверях стоял Тиберий, копна его черных непослушных волос лезла в глаза. Он выглядел моложе своих десяти лет, это впечатление подтверждало то, что его мягкая игрушечная пчела болталась на одной руке. Его утонченное лицо исказила усталость. – Где Джулиан?

– Он внизу, на кухне, готовит есть, – сказала Хелен. – Ты голоден?

– Он злится на меня? – спросил Тай, глядя на Эмму.

– Нет, но ты же знаешь, что он расстраивается, когда ты кричишь на него или делаешь себе больно, – осторожно произнесла Эмма. Сложно было понять, что могло напугать Тая или вызвать у него истерику. По опыту лучше было все время говорить ему неприкрашенную правду. Если Таю сказать ложь вроде той, что родители регулярно говорят своим детям «От этого укольчика больно не будет», это вызовет катастрофу.

Вчера Джулиан некоторое время вытаскивал разбитое стекло из кровоточащих ног брата и довольно сурово объяснял, что если он еще раз будет ходить по разбитому стеклу, то Джулиан пожалуется на него взрослым, и тогда ему придется принять любое наказание. В ответ Тай пнул его, оставив кровавый отпечаток ноги на рубашке Джулса.

– Джулс хочет для тебя хорошего, – произнесла Эмма. – Это все, чего он хочет.

Хелен протянула к Таю руки – Эмма не винила ее. Тай выглядел маленьким и милым, и то, как он сжимал свою пчелу, вызывало за него тревогу. Она бы тоже хотела его обнять. Но ему не нравилось, когда его трогали, кто угодно, кроме Ливви. Он отшатнулся от своей единокровной сестры и двинулся к окну. Спустя мгновение к нему присоединилась Эмма, с осторожностью соблюдая между ними дистанцию.