Татьяна Шубина - Поединок во мраке

«Что может быть лучше, когда не остается времени на сомнения», — решил Гоблин и отправился не к новоклонам, а в склеп Капулетти, прихватив свой тайный аппарат — бычка на дощечке.

Склеп был надежно защищен от всеведения, и там Гений мог свободно предаваться размышлениям. Его девиз: «Дороже продать и дороже продаться!» — сейчас, как никогда, был кстати.

Бычок расхаживал взад-вперед по дощечке, а Гений кумекал. Строй его кумеканий был прост, как все гениальное.

Тот Самый должен узнать что, если бы не Гений, то агенты света разрушили бы энергоблок тартарары во время Шабаша. Все сходилось, но нельзя было забывать про девицу, которую требовалось из чего-то слепить и подсунуть лоху Горбушину. Но из чего? К тому же если хакер догадается что к чему (а он догадается), то может совсем сойти с катушек. Чертов взломщик!

И тут из гроба, на краю которого сидел гоблин, раздался голос мертвеца:

— А если бы ты нашел эту несистемницу?

От неожиданности Гений подпрыгнул и вперил огненный взор в скелет. Тот был не фантомом, а мумией африканского вождя, давным-давно ставшей трухлявым коконом, которым так гордились дизайнеры бешеного пространства.

— У тебя есть предложения? — процедил гоблин.

— Выпусти ее вместе с той девчонкой с Перехода, и призовая игра — твоя.

— Какую девчонку? С какого Перехода? — гоблин опрокинул бычка с дощечки.

— Посмотри!

— Не могу, склеп блокирован от всеведения, — недовольно пояснил Гений.

— Выйдем, покажу, но у меня условие.

— Давай!

— Сделаешь меня Бригадирусом.

— Не назлодействовал? Потянуло на свою игру? Ну что ж… Меня это устраивает! Так где она?

— А гарантии?

— Чего-чего? — опешил гоблин.

— Делаешь меня Бригадирусом здесь и сейчас и отдаешь бычка. Я показываю, где девчонка, и возвращаю бычка.

— Зачем тебе заклинательный бычок? — удивился Гений.

— Затем, — не стала вдаваться в подробности мумия.

Мятый колокольчик и Галю вихрем чистильщиков вынесло на задворки Шабаша. Стряхивая с себя ошметки монстров, Дон буркнул:

— Ну угораздило с тобой связаться!

— Так вали, то есть валите, сэр, — надулась девочка.

— Воспользуюсь советом, — Дон решительно направился в хаос Шабаша, не оглядываясь на спутницу.

Галя же пошла в другую сторону — неведомо куда, но не прошло и пяти минут, как они снова столкнулись. И тут из-за поворота вынырнуло чудовище в капюшоне. Галя отступила и очутилась в каменном логове. Ее окружали гробы, чадил синеватый факел, она спряталась в нише за крайним гробом и видела, что урод в капюшоне притопал следом.

Он сбросил капюшон, вынул дощечку и пустил по ней деревянного бычка. И хотя он не издавал ни единого звука, каждая его мысль ясно звучала в Галином сознании. Когда же она поняла, что на самом деле с капюшоном торгуется не кто-нибудь, а мятый колокольчик, голова ее пошла кругом. Но тут капюшон произнес:

— Будь Бригадирусом и служи мне!

Мумия африканского вождя вздрогнула и вылезла из гроба. Несмотря на ужас своего положения, Галя едва не расхохоталась. Голый, черный, в клочьях кожи и тряпок, обвешанный когтями, зубами и перьями, вождь стукнул копьем и проскандировал:

— У-е-фас! Бригадирус!

— А чтос? Дажес оченьс ничегос, — Гений скептически оглядел бывшую мумию. — Ты кем был?

— Шаманомс.

— Ну а где несистемница?

— Какаяс?

— Как какая? Сейчас я тебя!..

— Нетс! Нетс! — завопил шаман и упал на колени. — Вамс служитьс! Всегдас! Разе-двас!

Гоблин схватил его за шкирку и выволок из склепа. Из-под гроба выбрался мятый колокольчик.

— Эй, несистемница! Э-эй!

Галя молчала.

— Я знаю, что ты здесь. Я просто проигрывал варианты. Мне показалось, что стоит с ним поторговаться. Нас никто не слышит, но я тебя чувствую, и ты зря злишься. Раз ему поставили условия: или ты, или взрыв энергосистем, то он скорее всего тебя выпустит.

— А тебе что за прок? — не выдержала Горбушина.

— Скажем так: у меня к нему личное дело. Сугубо конфиденциальное.

У входа в склеп молодой гоблин столкнулся с фиолетовыми демонами — личной охраной шефа.

— Ну как новоклоны? — пророкотал страшный бас. — Сотворил Бригадируса?

Гений выпихнул вперед шамана. Тот побарабанил себя по животу, постучал копьем и оскалил белые зубы.

— Разс-двас!

— Служи, не то… — Сам изверг черный огонь.

— Естьс, естьс! — завопил шаман и тоже выдохнул пламя.

Фиолетовые демоны набычились, кинулись было к новому Бригадирусу, но Сам подал знак, и процессия двинулась на Шабаш.

Гоблин подошел к монитору и, не доверяя чутью, исследовал бешеное пространство на наличие несистемников. Девчонки нигде не было: даже слабое поле от тюф до тюф дало бы вибрацию. Зато откуда-то вылезла автокикимора и, демонстрируя пять длинных ног, проворковала:

— Босс подготовил на Вас наградной лист и паука первой степени «За гениальность».

— Почему ты здесь? — прогнусавил гоблин, ему необходимо было остаться одному.

— Шефс велелис, вдругс срочнос, — выдавая новоклонное поисхождение, промямлила автокикимора.

— Во-он! Слышишь, вон!

Автокикимора исчезла, экран ожил:

— Если с тобой можно договориться, я отыщусь, — этот голос нельзя было спутать: говорила несистемница.

— Ты где? — гоблин забыл про экран и напряг все свои чувства.

Несистемница не проявлялась.

— Как отсюда выйти? Быстро, быстро!

— Где ты? — повторил Гений.

— Или ты отпускаешь меня и Степку, которая сидит на Переходе, или я ухожу со связи.

Зачем ему эти девчонки? Отдаст шефу и в лучшем случае получит паука «За пронырливость». Каких только пауков не было у дяди, и где он теперь? Уж если кланяться, то голове, а не хвосту. Так говорят люди, а у них есть чему поучиться.

— Я отпущу тебя, — осторожно пообещал гоблин, — но имей в виду: я не властен над Переходом.

— Попробуй! Я слышала: ты — Гений, — и экран погас.

Стефания спускалась по бесконечным скобам и старалась не думать, что у нее под ногами, а что над головой. Ей показалось, что путь из вертикального стал горизонтальным, а потом она будто бы взбиралась вверх, но главное — не попасть туда, откуда с таким трудом выбралась.

«Куда бы ни вела эта дорога, она все же лучше, чем Переход и эти бредущие тени. Всякая дорога хороша, она дает надежду на освобождение».

Конечно, эти мысли мало ободряли Степку, что ни говори, все-таки ползти в кромешной тьме, нащупывая ногами скобы, и внушать себе, что это нормально, страшно тяжело.

— Сейчас бы мне пригодились качества бойцового петуха! Кукарекууу! — она сказала это вслух, но не услышала себя, и похоже, никто ее не услышал.

И вдруг откуда-то издалека донесся неясный гул, и она начала различать слабый свет. Стефания поднажала и полезла быстрее, быстрее, быстрее. Уже стали вырисовываться стены колодца, заблестели скобы… Гул оформился в слова, и она узнала голос: