Александр Набат - Параллельные дневники Виталика Туманова

– Не переключишь, ты же такой воспитанный и очень любопытный, как ты говоришь, «аж уши пухнут», – опять следует чуть слышный, нервирующий смех.

– Не стоит недооценивать первокурсников, уважаемый, – блин, что-то мне этот ненормальный тип окончательно разонравился. – Короче, выкладывай давай, зачем вообще пожаловал?

– Все просто, причина моего визита – твоя оперативная вербовка и дальнейшее плодотворное сотрудничество.

– Совершенно не интересует, – собравшись, наконец, с мыслями, сообщаю очевидное. – Ты слишком темный, я чувствую!

– Если что, наша вселенная невообразимо велика, но даже на ее просторах крайне редко встречаются кристально чистые пограничные цвета. Гораздо чаще попадаются их многочисленные оттенки и различные комбинации, с частичным превалированием тех или иных крайностей.

– Знаешь, ты скорее темный, чем светлый, так что давай просто оставим сии праздные рассуждения эстетствующим сибаритам и прочим комедиантам, да негоциантам с меценатами. Я сказал – нет!

– Не торопись с отрицанием неочевидного, – заправским, сладкоречивым голосом опытного искусителя вещает подозрительный «ангел». – Ты просто даже не понимаешь, от чего и от кого ты так опрометчиво отказываешься.

– И знать вообще не хочу.

– Тебе теперь не нужны искусственные костыли, ты и без них на многое способен, – не обращая никакого внимания на мои сдержанные возражения, продолжает доверительно увешивать незнакомец. – Ты изменился, хочешь ты того или нет, и с нашей помощью ты…

– Блин, да по фигу, если честно, – ледяное спокойствие сохранять становится все сложнее. – Мне как-то с ИМП и в родной бронежилетке намного привычнее.

– Хорошо, видимо ты еще не готов, – неожиданно легко сдается странный посетитель. – Хотя бы пообещай мне вернуться…

– Все там будем, могу только обещать, что все тщательно обдумаю.

…Далее следует типичный обрыв связи, густой белый шум и резкое головокружительное пробуждение.

– Виталька, да проснись же! – разгоряченную кожу приятно обжигает морозная свежесть сразу двух стальных вазочек с мороженым.

– Ы-ы-ы, вот ведь пригрезится…

– Тебе что, кошмар приснился? – скромная Мисато искренне беспокоится о моем душевном здоровье. – Надеюсь, меня в нем не было?

– Хм, нет, не про тебя тот сон… – призадумавшись, рассеянно декламирую давно полузабытые строчки. – Мне снился бесконечный путь, пронзающий миры, и в том пути таилась суть загадочной игры…

– Ух ты, красиво, сам сочинил?

– Нет, один украинский и очень двуличный писатель…

– Кстати об Украине, до меня тут некие слухи дошли подозрительные, – елейный голосок и лукаво улыбающееся личико заставляют усомниться в достоверности ее источников, но рисковать не стоит.

– Мисато, милая, а ты знаешь, что «мрачная, недостойная ревность неверною поступью бредет наугад, за руководящим ею слепым подозрением. Перед нею же, с кинжалами в руках, идут безумные ненависть и гнев, расплескивая вокруг свой липкий яд, а за ними всеми, на приличном расстоянии, следует лишь одинокое раскаяние»…

– Хм, это тоже тот писатель придумал?

– Нет, это я как-то в интернете вычитал, вот запомнилось почему-то.

– Ну ладно, ты прав, в общем-то, да и в те далекие, дремучие времена мы еще и сами толком не разобрались в чувствах своих буйных и отношениях нетривиальных. Так что ладно уж, на первый раз прощаю, но, пожалуйста, учти на будущее, подобного больше не потерплю, никогда! – полыхнувший нешуточный огонь в глазах любимой подтверждает, мол, да, зарежет насмерть и даже не поморщится.

На досуге настоятельно следует также разобраться: а от чего же это у моей столь ненаглядной и вообще единственной, нет-нет, да и промелькнут в очах дивно прекрасных завихрения темные, и подозрительно знакомые. Особенно когда она полагает, я не фиксирую ее визуально. Что-то тут не эдак совсем… Стоит быть повнимательнее, видимо. Хоть и невероятно хорошо все теперь настало, но для полного порядка будем осторожно рассчитывать и всячески готовиться к тому, что дальше будет только еще замечательнее и гораздо интереснее.

Все же странно устроен человек. Казалось бы, вроде все уже давно и окончательно наладилось, приключения все благополучно закончились, новые пока еще даже не намечаются. Ан нет, ожидаемого облегчения, ну или хотя бы катарсиса завалящего, у меня так и не наступило до сих пор. Этот странный, сонный визит «темного ангела» так вообще окончательно вгоняет в некоторое уныние и легкую, но невероятно устойчивую меланхолию. Запоздало начинаются многочисленные придирчивые самокопания, которые незаметно перерастают в малодушные сомнения: правильно ли я тогда поступал, все ли сделал, что мог, и ведь мог бы еще чу-чуть напрячься. Вязкие сомнения и полный раздрай обычно мне ранее не свойственны были вовсе, то теперь постоянно тревожат, чтоб не сказать больше, откровенно меня беспокоят. С милой Мисато теперь видимся крайне редко, всего лишь один раз в день. Ею сейчас плотно овладела навязчивая идея непременно подарить своей японской отчизне немного последних новейших технологий. Я ей в этом важном деле особо не мешаю, все равно все самые важные и фундаментальные изобретения уже давно запатентованы Россией. Нынче идут лишь вялые позиционные бодания, алчный дележ жалких, остаточных крох, да отчаянная торговля многочисленными лицензиями. Главное, чтобы все ответственные на местах не «продрыгали» бы теперь ушами наших ушлых братьев-китайцев, а то очень уж они сильно возбудились от последних фундаментальных, технологических прорывов. Вспомнив о давно данном обещании, решаю ненадолго смотаться в Эон, погостить чуток у Джулафа и навестить престарелого Императора.

Весенне-утреннее ознакомительное чаепитие торжественно проходит в буйно расцветающей гостевой беседке, на берегу очаровательного прудика, в одном из невероятно роскошных парков Микленского Императорского Дворца. На званом мероприятии присутствуют: Император Фелактет Одиннадцатый, собственной персоной, маркиз Джулаф на пару с невероятно важным советником по внешней политике Аскайном, плюс целая рота почетных факелоносцев из личной императорской гвардии на карауле, ну и я, в качестве усиления ударной группировки.

– Значит, говоришь, совсем нечаянно сделал меня почти бессмертным? – пытливый взор «пенсионера» Фелактета не по-стариковски молод и горяч. – Что ж, похвально, весьма…

– Виноват, ваше величество, я тогда торопился очень, да и не успел еще разобраться толком во всех сложных тонкостях магии и технологии, вот и учудил, по молодости, да по необузданному рвению, вы уж простите меня.

– Всем бы так ошибаться, – тихо смеется пожилой Император. – Не кори себя понапрасну, Вит-тян. Я совершенно не сержусь на тебя. Даже совсем наоборот.