Наталья Федина - Дело о головке сыра

Связи не было. Я попыталась применить заклинание Силы, чтобы сдвинуть кусок мрамора над своей головой, но ничего не получалось. Скользнула в Сумрак, но и там я была заперта со всех сторон. Почему, почему я так плохо училась? Даже жизнь себе спасти не могу…

Вжавшись в глиняную стену, я бессильно колотила по ней кулаками.

Это не я, это все происходит не со мной. Бред какой-то. Наверняка у меня клаустрофобия! Вот сто пудов. Или нет? Будь это правдой, я бы уже спятила! Или сознание потеряла.

И тут я его потеряла.

Не знаю, решилась бы я заговорить с Перовым, но вампир сделал это первым.

…Говорят, что, если долго сидеть в темноте, начинаешь видеть, как кошка. Но только не в кромешной мгле! Не в могиле, где не было ничего, кроме меня, матраса и глины. А, вот еще сумка с припасами. Я достала плед и накинула на плечи. Уютнее не стало.

Сквозь тонкие щелочки между глиной и неплотно прилегающей к ней крышкой днем проникало чуть-чуть света — не света, так, намека на него! К ночи исчез и он.

Грязная и перепуганная, я куталась в теплый клетчатый плед, прихлебывала матэ из термоса и думала о Нем. Романтичненько!

Романтика усилилась, когда из соседней могилы раздался вопль:

— Я чую кровь!

Я схватилась за рану. Пытаясь выбраться, я разодрала руку так сильно, что ее пришлось бинтовать колготками.

Из отверстия в стене невыносимо пахну́ло смрадом.

Дрожащими пальцами я включила подсветку на телефоне. Из дыры ко мне тянулась рука.

Я уронила аппарат. Мысли путались в голове. Войти ко мне вампир не сможет, но как же страшно он рычит…

— Порву тебя на куски!

Ох. Дай ему волю — порвет, как пить дать порвет.

Осинин был прав, заперев меня здесь с утра. Я успела накрутить себя до предела, отпаниковать, успокоиться и продумать все варианты.

Теперь я могла вдохнуть глубоко и понять, что в голосе вампира звучит не только гнев, но и… страх?

Хм. Я боюсь вампира Перова, шастающего по моим снам. Боюсь смерти. Просто боюсь. А чего боится он, бессмертный и всесильный? Какой у него там уровень — не меньше второго однозначно. Так, может, настоящая опасность еще хуже? Может, я страшусь чего-то не того?

— Чего вы боитесь, Филипп? — крикнула я почти не дрожащим голосом.

Помирать — так с музыкой.

В ответ раздался презрительный всхрип. И удар. Шум. Бешеный шум и страшный крик. Перов пытался выйти из спальни — и не мог.

— Почему? — не понимал он.

— Ну… полагаю, Осинин меня подстраховал.

— Что?

— Понимаете, мне нужно было поговорить с вами… Нет, не нужно, только найти, но это уже не важно… Я наняла джампира Осинина, очень хорошего, — мое бормотание звучало как полный бред.

— Так это не они… Так это тыыыы?!

Мне показалось, когда Перов услышал про джампира, в его голосе появилось облегчение.

А вот завоняло еще сильнее.

Казалось, сейчас вампир целиком просочится сквозь дырку и заполнит мою могилу своим раздувшимся зловонным телом.

Но я уже не боялась. В какой-то момент страх достигает критической массы, и, когда доходит до этого, ты умираешь. Или — живешь дальше. Мне было так плохо, что я обрела бесстрашие. Если я переживу эту ночь, я не буду бояться вообще ничего и никогда.

— Я убью тебя, стерва! Разорву тебя пополам! Я тебя уничтожу! — кричали за стеной.

А у меня уже были силы склочно ответить:

— Вы не были в этой могиле, это точно, «вампирского следа» нет. А я вас сюда не приглашаю.

Мне было уже нечего бояться и стало на все плевать.

Убьет — значит убьет. Сколько можно трусить.

Вампир бушевал, орал, бился о стены, а я сделала музыку в плеере погромче.

Не понимала в тексте ни слова, конечно.

Когда вампир утих, сняла наушники и услышала:

— И что теперь? Ты заказала меня убить?

— Нет, вы что, я сотрудник Ночного Дозора! Практикантка… не важно. Только найти. Вы напали на меня во время рейда и должны понести наказание!

— Что? Ты меня не испугалась? Я старше тебя на несколько веков и сильнее раз в тысячу.

— Очень испугалась. Но когда страшно, надо идти навстречу страху… мне так кажется.

Больше вампир не сказал мне ни слова. А я — ему. Вот и поговорили.

Судя по цифрам на экране телефона, наступило утро. Осинин не пришел.

Я выключила бесполезный гаджет: связи не было по-прежнему, а аккумулятор стоило поберечь.

Вампиру не спалось. Он даже решил снизойти до беседы:

— Что будет потом?

— Придет Осинин и выпустит нас…

— Когда?

— Когда-нибудь. Наверное.

В моем голосе не было уверенности. Скорее всего никто не придет и никто не найдет нас. Сумасшедший джампир мог запутать мои следы так, что даже Кеша обнаружит их лишь через год. Чтобы отвлечься от нехороших мыслей, я спросила:

— Филипп, почему вы действительно не уехали? Почему вы до сих пор тут?

— Здесь безопасно. Большой город, — туманно ответил Перов.

— Но мы же вас нашли!

— Вы — нашли. А они — нет.

— Кто они?

— Не важно. Слушай свой плеер.

Я хотела есть, я хотела в туалет, я хотела, чтобы кто-нибудь сжал мою ладонь — и не для того, чтобы затем ее оторвать. Где же ты, Осинин? За что ты так со мной?

Теплилась надежда, что Кеша все же сообразит, как меня найти. Да, я хотела поговорить с вампиром и перестать его бояться. Но я не хотела умереть рядом с ним!

Ну, Кешенька, напрягись. Это же нетрудно!

В десять утра Иной третьего уровня Иннокентий Кат обнаружил на своем столе записку: «Я взяла отгул или несколько. Целую, Маша». Подпись, число, отпечаток сиреневой помады. Разноцветный, сияющий след от ауры: когда подчиненная выводила эти строки, ей было весело и драйвово.

— Чтоб ее! Очень вовремя. Уволю заразу!

Кеша превратился в кота — как делал всегда, когда нервничал, — и сам себе ответил:

— Она будет только рада.

Опять стал человеком и пригрозил:

— Ну уж нет, не уволю! Я ей такое устрою!

И резюмировал снова в теле кота:

— Бедная девочка, у нее стресс. Пусть отдохнет.

Интересно, где Машка сейчас? И с кем?

Но искать ее Кеша не стал. Неэтично это: практикантка заслужила право на отдых. И вообще сам же ее заставлял съездить куда-нибудь. Ну и вот. Ну и пусть.

На плеере замигала батарейка: заряд подошел к концу. А обещали восемнадцать часов бесперебойной работы. Почему все вокруг врут?..

Вампир в соседней могиле тоже проснулся.

— Ну что, Осинин твой не приходил?

— Нет.

— Сколько человек может выдержать без еды?

— У меня есть немного, на неделю хватит, если экономить. Скорее я умру от переохлаждения. А ты?

— А я как раз от голода, если не разрешишь съесть тебя. Не позволишь? Ну, умрем рядышком. Почитать тебе стихи?

— А давай…

Шли третьи сутки. Очень хотелось есть.