Андрей Васильев - Отдел 15-К

— Так они старые и есть — Петр Николаевич покивал — Недавно нашли на чердаке коробку, в ней зеркала. Похоже, их еще черт знает, когда туда убрали, судя по газетам, которыми они были переложены. А работы они отличной, итальянской — вот мы их и повесили.

— И давно повесили? — немедленно спросил Герман, с усталой грустью глядя на собеседника.

— Где‑то месяц… — Петр Николаевич не закончил фразу и уставился на зеркало — Да ладно, не может быть.

— В этом мире может быть все, уж поверьте знающему человеку — Герман почесал ухо — А зеркальце‑то непростое, сразу видно, ему лет за двести, да еще и с гаком.

Он щелкнул по стеклу ногтем, оно отозвалось каким‑то дребезжащим звоном, как будто ему не слишком‑то пришлась по душе бесцеремонность оперативника.

— Не нравлюсь я ему — заметил Герман — Ох, и не люблю я эти зеркальные дела, такие они мутные, сил нет.

— Так может — снять его и все дела? — предложил Петр Николаевич — И все остальные тоже.

— А ну‑ка — Герман даже потер руки — Попробуйте.

Мужчина мигом кликнул двух каких‑то молодых клерков, те уцепились за раму, и… И, собственно все. Зеркало как будто приклеилось к стене.

— Все, заканчивайте это дело — посоветовал Герман запыхавшимся молодым людям — Не выйдет так.

— Не видел бы это сам — не поверил бы — сказал Петр Николаевич, промокая платком лоб — Фантастика.

— Ну да, ну да — Герман склонил голову набок и смотрел на свое отражение в зеркальной глубине — Коль, надо бы пойти, перекусить, нам тут всю ночь еще ошиваться.

— Так у нас тут есть столовая — предложил Петр Николаевич — Зачем куда‑то ходить?

— Да нам еще кое‑что купить надо будет — уклончиво ответил Герман — Вы не волнуйтесь, мы вернемся ближе к ночи. Куда мы денемся? Премии ведь нам не каждый день обещают.

Колька понял, что Герман просто не хочет питаться в этом здании и важно кивнул головой — да мол, так оно и есть.

— Ну как знаете — Петр Николаевич был очень серьезен — Какие‑то пожелания будут?

— Будут — кивнул Герман — Чтобы после девяти вечера в здании никого не осталось. Вообще никого.

— За это можете не волноваться — невесело улыбнулся работник биржи — Как бы до конца рабочего дня народ не разбежался. Темнеет‑то все раньше.

Ничего, конечно, Герман покупать не стал, а поела дружная компания из трех человек буквально в соседнем доме, где в полуподвальном помещении расположилась совсем маленькая 'Блинная'.

— Что значит иметь мэром женщину — отдуваясь и отодвигая тарелку, сказал Герман — Что не здание — так харчевня. И цены доступные, не то, что у нас.

— Она давно уже не мэр — Крылов даже ерзал от нетерпения.

— А это неважно — оперативник явно немного осоловел — Ее сняли, — а дело ее живет.

— Она же вроде как сама ушла с поста? — удивился Колька.

— Гер, дурака не ввинчивай — попросил оперативника Серега — Чего там, в этом доме‑то?

— Зеркала в нем — лениво ответил ему Герман — Эти идиоты повесили на стены зеркала, в которых жива память о том, что они видели. Ключевое слово тоже позвучало — итальянские.

— А чем они‑то виноваты? — удивился Колька — Итальянцы, в смысле?

— Это сейчас они пиджаки и брюки большей частью шьют — пояснил Герман, развалившись на стуле — А века три назад они еще и зеркала делали, причем секреты амальгамы, которой покрывалось стекло, переходили из поколения в поколение и были главной тайной семейств зеркальщиков. Ну, приблизительно такой же, как, например, состав лаков для скрипок у Амати или Страдивари.

Последнее имя Колька знал, он кино про это смотрел. Да и про Амати в этом фильме было. Еще покопавшись в памяти, он вспомнил, что и про лаки речь тоже шла.

— Амальгама — это вам не просто так — продолжал Герман, с неодобрением покосившись на плакатик 'У нас не курят' — Это в первую очередь ртуть. А ртуть — это основа основ для алхимиков. Логическая цепочка понятна?

Крылов забавно улыбнулся, фактически дав понять, что не слишком, Колька же честно ответил -

— Не — а. Герман, я не тупой, просто не понимаю еще, что к чему.

— Ну, хоть сознался. Растешь в моих глазах — доброжелательно признал оперативник — Видишь ли, алхимики — это сегодня практически вымерший вид, но века три — четыре назад они еще в Европах встречались. Нет, кого‑то пожгла инквизиция, кого‑то забили камнями горожане — но они были. Так вот зеркальщики — итальянцы как раз славились как крайне умелые представители этого немногочисленного вида.

— Вот такие зеркала и повесили в своем здании эти бедолаги с биржи? — догадался Колька.

— Бедолаги! — фыркнул Крылов — Чтобы мне быть таким бедолагой, при их‑то заработках! Так это чего, охранников какая‑то итальянка с собой куда‑то уволокла?

— Почему итальянка? — изумился Герман — Не обязательно. Даже почти наверняка — нет. Думаю, это кто‑то из Барятинских или Романовых как раз и шалит. Странное платье, старинная музыка. Нет, это отечественная нежить. Вот только одно меня смущает… Но это я еще обдумаю.

— А зачем ей это? — Сереге явно было это интересно, он даже локтями на стол оперся.

— Жизненная сила, старик. У этой братии она всегда в чести — Германа явно клонило в сон — Опять же — эманации страха, они для них как пища для нас. А может — просто живых эта дама не любит. Точно ночью узнаем.

— Так до ночи еще ого — го сколько времени — оживился Колька — Может — на кораблике прокатимся? Ну, о котором вы говорили!

— Почему нет — барственно сказал Герман — Сергей, покатаем ребенка по Неве? А я вздремну маленько на свежем балтийском воздухе. Там пледы еще выдают?

— Да запросто — согласился Крылов — Навигацию еще не закрыли, так что — о чем речь.

Если честно — Кольке было немного страшновато, но не слишком. С ним Герман, он спокоен как слон, а значит ничего плохого случиться не может, при условии, что он, Колька, будет точно выполнять его команды. Так почему не посмотреть реки и мосты? Когда еще такая возможность представится.

И Колька об этом не пожалел — это было здорово. Некоторые мосты можно было рукой потрогать, а когда кораблик выскочил на открытую воду и весело запрыгал на волнах, он чуть не заорал от переполнявших его чувств.

— Я же говорил — ребенок — Герман с улыбкой наблюдал за напарником, держа в руках смартфон, в котором перед этим копался — Чисто дитя.

— Да ладно тебе — Крылов украдкой курил у борта — А Вика тогда как верещала? Ну, помнишь, вы с ней приезжали весной на выходные?

— Цыц — насупился Герман, но Колька все уже услышал.

Впрочем, он задавил в себе шутку, которая просилась наружу. Кто его, Германа, знает? Он сейчас возьмет, его за борт скинет, и скажет Ровнину, что так и было.

Герман все понял, оценил и погрозил парню пальцем. Тот немедленно прижал руки сначала к ушам, потом к глазам, потом ко рту.