Андрей Васильев - Отдел 15-К

— И это зеркало из таких? — уточнил Колька.

— Зеркала, дружище, зеркала — похлопал его по плечу Герман — Числом три, все висят на третьем этаже. Я их сразу срисовал. Остальные — для отвода глаз. Ну, кроме еще одного, на которое у меня особые планы.

Тут он замолчал, явно не желая ими делиться до поры до времени.

— Фигня какая‑то — возмутился Крылов — Сидим тут уже часа три — и ничего не происходит.

— Да как же не происходит? — невозмутимо ответил ему Герман, туша сигарету в кулечке, который он свернул из бумаги — Вон, в зеркало глянь. Только повернись резко.

Колька решил не отставать от питерского сыскаря и повернул голову одновременно с ним.

Хмель с него слетел почти сразу. В зеркала, что было у них за спиной, стояла женщина лет сорока, одетая по какой‑то очень старой моде и с огромным кулоном на груди. Она неприязненно смотрела на расположившихся на лестнице оперативников и что‑то шептала, это было понятно по шевелящимся губам.

Заметив, что и живые уставились на нее, она погрозила им пальцем, после чего исчезла в мути зеркала.

— Б..дь, это кто был‑то? — Серега стер пот, выступивший у него на лбу.

— Не похожа эта — Колька показал пальцем себе за спину — на ту, что нам описывали. Та вроде как молодая, а этой сто лет в обед.

— А это и не она — Герман сохранял спокойствие — Эта дама — она из другой сказки, она в зеркале закрыта, я ее еще час назад приметил. Я так думаю, что вот как раз эта‑то гражданка — она местный житель. Я в этом просто‑таки уверен.

Он встал и вплотную приблизился к зеркалу, в котором снова появилась женская фигура, спустя пару минут он даже приложил к нему руку, которую перед этим держал в кармане.

В этот момент до слуха сыскарей донесся какой‑то шум с верхних этажей. Это были обрывки музыки и даже топот ног.

— Ну, вот и началось — с довольным видом сообщил напарникам Герман, обернувшись и убирая что‑то в карман — Так сказать — понеслось по трубам. Так, все всё помнят?

— Не есть, не пить — бодро доложил Колька, трогая под мышкой свой пистолет. Доверия к верному оружию за последние полгода у него поубавилось, но — все‑таки. Он теперь ждал, когда ему дадут такой же нож, как у Германа. Пока — не выдавали.

— Не верить, не бояться, не просить — хмуро добавил Крылов — Гер, неохота мне к ним идти. Они же мертвые бог весть сколько лет. Может, тут управимся?

— Фиг знает — легкомысленно махнул рукой Герман — Но, если чего — ты можешь и не ходить. Вон, с ней оставайся.

Он показал на зеркало, в котором снова маячила немолодая женщина в кофточке под горло и длинной юбке.

— Ну уж нет — замахал руками Крылов — Я лучше с вами!

В этот момент по лестнице зацокали каблучки — кто‑то спускался сверху, и этот 'кто‑то' был женщиной.

В пролете мелькнуло что‑то белое, видимо, платье, и в этот момент Герман громко сказал -

— Мы уж вас заждались. Нет, женщинам позволительно опаздывать на свидание с мужчиной, но это если он один и влюблен. А нас все‑таки трое, и мы не ваши любовники, к сожалению.

Цок. Цок. Бег замедлился, стал шагом, и секунду спустя сыщики увидели молодую и красивую девушку, с пышными, изящно убранными волосами, одетую в платье, наводящее на мысли о давно ушедшем времени. Она смотрела на них, но ни один из мужчин не смог поймать её взгляд.

— Трое — мелодично прозвучал ее голос — Трое — не нужны. Мне нужен один.

Она поднесла пальчик с золотым массивным кольцом к губам и стала переводить глаза с одного оперативника на другого.

— Только оптом — возразил ей насмешливо Герман — Увы.

— Не знаю такого слова — небрежно ответила девушка — И ты мне не нужен. Скройся. И ты, мальчик, тоже. Мне нужен вот этот, крепкий, сильный. Иди ко мне.

Она указала на Крылова, а после поманила его к себе.

— Не — не — Серега сжал в кулаке амулет Германа — Я без пацанов не пойду. Это неправильно. Лучше ты к нам спустись.

— Вот это правильно — одобрил его слова Герман — Идите к нам, мадмуазель.

Девушка явно не понимала, что происходит. Она помахала руками, как будто что‑то стирала со стола, бормотала что‑то себе под нос — но натыкалась лишь на насмешливый взгляд Германа.

— Никак? — наконец сочувственно спросил он у нее — Эх, беда, беда.

— Кто ты? — по лицу девушки как будто пробежала рябь, такая, какая бывает на воде при усилении ветра — Ты не чародей, я это вижу.

— Ну, так и ты не этих кровей — заметил Герман — Ты зачем людей за собой уводишь? Зачем их губишь? Не так, как должно, поступаешь, нет у тебя права на такое. Твое место — за зеркалом, и власть твоя может быть только над теми, кто сам, доброй волей или по глупости по коридору свечей туда придет. А тебе сюда ходу нет.

— Я сама решаю — куда идти и кого забирать — глаза девушки сузились.

— Да ты что? — Герман насмешливо нахмурился — Ну так попробуй это сделать со мной. Ну, а если не выйдет, то…

Красавица застыла, закусила губу, а после, развернувшись, припустила вверх по лестнице.

— За ней — скомандовал Герман, поморщившись — Эх, не вышло все тут решить, на месте. Несговорчивая попалась. Ну, ей же хуже.

Договаривал он уже на бегу, прыгая через ступеньку.

На третьем этаже громыхала струнная музыка, исполнявшая какой‑то древний танец — может, кадриль, а может и полонез.

Несколько зеркал ярко мерцали, создавая причудливую картину светотени в темном коридоре. В свет одного из них и кинулась беглянка.

— Ну, парни, нас ждет галантный век — залихватски сообщил друзьям Герман и последовал за ней.

Хлоп — и по лицу Кольки, спешащего за своим наставником, как будто размазалась какая‑то холодная и влажная пленка, тут же по ушам хлестнула оглушительная музыка с визжащими скрипками, а в нос шибанул спертый запах горящих свечей и одуряюще пахнущих духов.

— Добро пожаловать ко мне в гости — прозвенел колокольчиком девичий голос — Теперь вы в моем мире!

Жительница зазеркалья стояла в центре огромной залы, по которой под музыку кружились пары. Все это навеяло Кольке воспоминания о длинном старом фильме 'Война и мир', там он видел нечто подобное. Эполеты, камзолы, платья до пола, люстры, вон, со свечами. Забавно!

— Так доброй волей, без твоего участия и через твое зеркало — Герман и не подумал смущаться или пугаться — Ты думай лучше, что с нами делать будешь? Власть твоя над зеркалами — только до рассвета, потом все. А если мы живы до него останемся, — а так оно и будет, поверь — и отсюда не уйдем? И что тогда, а?

Красавица снова закусила губу и махнула рукой, после чего в зале как будто притушили свет. Это погасли три зеркала, из который струился светлый поток.

Танцующие пары поблекли и стали больше напоминать тени. Они никак не реагировали на гостей, знай, кружились по огромной зале.