Энн Райс - Дар волка. Дилогия (ЛП)

В конце концов скрылись в ночи и друзья Стюарта (один из них, срывая голос, орал: «Аллилуйя!», безуспешно пытаясь попасть в мотив хора), и мэр с Гэлтоном, продолжавшие обсуждать какие-то подробности фестиваля в деревне, и огромные пластиковые занавеси входа под тент опустились, отгородив павильон от сырой ветреной темноты. В большом зале закрыли и заперли окна.

Потом они направились в кухню — Феликс решил лично поблагодарить горничных и вообще весь персонал службы доставки, участвовавший в обслуживании гостей. Может быть, Ройбен присоединится к нему? Ему хотелось бы воочию продемонстрировать Ройбену свой подход к таким вещам.

Ройбен с готовностью согласился поучиться — когда нужно было давать кому-то чаевые, ему всегда становилось не по себе.

Откуда ни возьмись появилась Лиза с большой кожаной сумкой; из нее Феликс один за другим извлекал конверты для каждого — персонально! — повара, официанта или официантки, горничной, уборщика и вручал их со словами благодарности. Показав пример, он начал передавать часть конвертов Ройбену, а тот попытался имитировать непринужденную манеру старшего товарища и обнаружил, насколько легко преодолеть неловкость при вручении денег, когда при этом смотришь человеку прямо в глаза.

Под конец они вручили такие же конверты изрядно обалдевшим от этого подросткам-волонтерам, которые помогали гостям в поисках нужных помещений и развлекали их рассказами о доме, в котором состоялся прием. Молодежь явно не ожидала такого внимания к своим персонам и пришла в неподдельный восторг.

Остальные Почтенные джентльмены куда-то разбрелись. Вскоре остались только Лиза, Жан-Пьер и Хедди, которые устраняли мелкие недоделки, оставшиеся после работы уборщиков, и Феликс — он рухнул в глубокое кресло и стряхнул с ног лаковые туфли.

Ройбен стоял рядом, потягивал из чашки горячий шоколад и смотрел в огонь. Он хотел сказать Феликсу, что видел Марчент, но пока что не мог набраться решимости. От этого настроение Феликса могло резко испортиться — да, пожалуй, и у него самого тоже.

— Сейчас я втихомолку проживаю заново каждую минуту этого вечера, — весело сообщил Феликс, — и спрашиваю сам себя, что я мог бы сделать лучше и что нужно будет сделать на следующий год.

— Знаете, большинство присутствовавших просто никогда не видели ничего подобного, — ответил Ройбен. — Сомневаюсь, чтобы моим родителям за всю жизнь хоть бы раз пришло в голову устроить большой прием — пусть не такой, как у нас, но достаточно многолюдный. — Он сел в ближайшее клубное кресло и сознался, что бывал на симфоническом концерте лишь четыре раза в жизни, а «Мессию» Генделя слушал только один раз, да и то заснул во время исполнения. Ну, а приемы всегда наводили на него тоску: там обычно подавали какие-то скудные закуски на пластиковых одноразовых тарелках, в таких же стаканах белое вино, не оставляющее следов ни на коврах, ни на скатертях, а народ изнывал от желания скорее уйти. В последний раз он повеселился еще в Беркли, на вечеринке, куда каждый приходил со своей бутылкой, а из еды была только пицца, от которой каждому досталось лишь по небольшому кусочку.

И тут его словно подбросило: он вспомнил о Филе. Он-то наверняка еще где-то здесь!

— Боже всемогущий! Где мой отец?

— О нем позаботились, мой мальчик, — успокоил его Феликс. — Ему отвели лучшую комнату в середине восточного крыла. Лиза проводила его туда и убедилась, что у него есть все, что нужно. Я думаю, что он решил остаться здесь, но не хочет навязываться.

Ройбен откинулся в кресле.

— Но, Феликс, ведь завтра будет наш собственный Солнцеворот. — Печаль, с которой он обычно думал о том, что родителей относит все дальше и дальше от него, вдруг куда-то делась. В конце концов, в этом не было ровно ничего нового.

— Мы попросим у него прощения за то, что будем отсутствовать в эту ночь, и уйдем в лес. Скажем, знаешь ли, что это европейский обычай. Ну, что-то в этом роде. Я сам поговорю с ним. Не сомневаюсь, что он охотно пойдет нам навстречу и позволит соблюсти традиции. Ведь твой отец — глубокий знаток истории, он хорошо осведомлен об обычаях европейских язычников. Он чрезвычайно начитан. И к тому же у него есть кельтский дар.

Ройбен снова встревожился.

— Сильный дар?

— Думаю, что да, — ответил Феликс. — А разве ты сам не знаешь?

— Мы с Филом никогда не говорили об этом. Помнится, он упоминал о том, что его бабушка могла видеть призраков и что он сам их видел, но, пожалуй, больше ничего. У нас дома разговоры на такие темы были не слишком популярны.

— Уверен, что это далеко не все. Но главное, что тебе совершенно незачем тревожиться на этот счет. Я объясню, что мы отмечаем канун Рождества по собственному обычаю.

— Да, конечно… — пробормотал Ройбен. Лиза наливала ему в чашку следующую порцию горячего шоколада. — Да, конечно, так мы все уладим…

— Послушайте, я должен кое в чем сознаться, — сказал он и, дождавшись, пока Лиза выйдет из библиотеки, продолжил: — Сегодня тут была одна девочка…

— Знаю, мой мальчик. Я видел ее. И сразу узнал по газетным фотографиям. Когда она и ее старший друг пришли сюда, я приветствовал их и пригласил в дом. Они не ожидали, что это окажется так легко. Просили устроить им разговор с тобой. Я сказал, что мы рады видеть их на празднике, и убедил включиться в него. Объяснил, что они найдут тебя в главном зале. А потом видел тебя вместе с ними возле вертепа. Ты очень сильно поддержал малышку.

— Знаете, я ничего не раскрыл ей, во всяком случае намеренно. Я лишь пытался убедить ее в том, что Человек-волк действительно существует и что она не должна сомневаться в том, что видела…

— Не переживай. Я знаю, что ты сделал то, что следовало. Я не сомневался, что ты наилучшим образом справишься со всем этим, и удостоверился в том, что не ошибся.

— Феликс, я боюсь, что она могла что-то заподозрить… я мог сказать что-то такое… случайно сказать… и она могла узнать меня… ну, ей могло показаться на мгновение… У меня есть сомнения…

— Не переживай, Ройбен. Ты заметил, как мало народу разговаривало сегодня о Человеке-волке или пытались выяснить, что, где и как происходило? О, да, без упоминаний об этом не обошлось, но всех занимал в основном сам праздник. Так что давай лучше будем наслаждаться приятными воспоминаниями о том, что было сегодня. А если девочка станет тревожиться… что ж, когда будет нужно, мы с этим разберемся.

Последовала довольно продолжительная пауза, а потом Феликс сказал:

— Я заметил, что тебя удивил Хокан Крост и еще несколько гостей. Стюарт наверняка тоже в растерянности.

Сердце Ройбена вдруг сбилось с ритма.

— Это, судя по всему, морфенкиндеры.

Феликс вздохнул.