Антон Демченко - Учитель

— Хм… — Мой собеседник чуть скис, но напора не утратил. — Понимаю. А могу я узнать имя этой вашей знакомой?

— Разумеется, это вовсе не секрет. Елена Павловна Филиппова, — улыбнулся я, а Толстый и Тонкий одновременно поперхнулись. Один очередным завитком из сига, а второй квасом, которым, наравне с соками и минералкой, пришлось обходиться всем присутствующим вместо вин и прочего алкоголя, ввиду полного запрета последнего на территории гимназии.

— Кхм… Речь идет о боярыне Посадской, я полагаю? — придя в себя, осведомился Иван Архипович.

— Разумеется, — кивнул я.

Приятель моего собеседника хотел было что-то уточнить, но тот не дал вымолвить ни слова.

— Извини, Игорь, мы тебя оставим на пару минут… — И, подхватив меня под локоть, потащил в сторону, не переставая тараторить о своей удаче и благодарности юному Бестужеву за помощь.

— Вы так радуетесь, Иван Архипович… просто удивительно. Неужто найти в Москве ладожскую рыбу такая проблема?

— Экранопланы, совершающие рейсы из Старой Ладоги в Москву, есть только у рода Посадских… — вздохнул толстяк. — И они не коммерческие. Так что возможность разжиться по-настоящему свежей рыбкой из тех мест выпадает нечасто…

Но тут мы удалились на достаточное расстояние от заполонившей холл толпы, и мой собеседник вдруг резко изменился.

— Кирилл, прошу прощения за этот спектакль. — Толстяк поднял вокруг нас купол приватности, каких вокруг и без того было немало, и, выудив из внутреннего кармана пиджака письмо, протянул его мне. А на немой вопрос только развел руками. — Сами понимаете, некоторые вещи не стоит афишировать. А уж неформальное общение лица, замешанного в следствии, с ведущим его главой Пятого стола — тем более. Здесь кое-какая информация по известному вам делу, несколько рекомендаций и… на словах Анатолий Семенович велел передать, что, в отличие от него, у вас полностью развязаны руки. Единственная просьба: не наломайте дров. Это все… А теперь, с вашего позволения, вернемся к рыбе…

И купол над нами исчез.

В очередной раз развернув лист, исписанный мелким, но уверенным и твердым почерком, я хмыкнул. Какие тайны плаща и кинжала, однако. Можно подумать, что все написанное нельзя было передать посланием на браслет? Впрочем, если учесть, что уважаемый Анатолий Семенович не знает о наличии у меня левого коммуникатора и не доверяет защите официального, громовского, подобная передача информации вполне логична. Да и то, что он не пожелал передавать письмо через дочь, тоже понятно. Кому захочется втягивать своих детей в дела, попахивающие кровью и грязью… А в том, что здесь буквально воняет, я не сомневаюсь ни на секунду. Такие вот убийства приказных просто не могут обойтись без соответствующего душка. М-да уж. Надо сообщить Вербицкому номер левого браслета, чтобы впоследствии обходиться без этих игр в «штирлицев».

Я вспомнил позавчерашнюю встречу с лысым гурманом и невольно ухмыльнулся. Забавный дядечка… а как он вцепился в тему поставки ладожской рыбки… и ведь не играл ни капельки. Уж чтобы определить это, моего чутья хватит за глаза. Но вот легкость, с которой он скрывал реальную суть нашей встречи за гастрономическим интересом, меня если не поразила, то удивила точно. Неужто все выпускники этой гимназии в будущем могут превратиться в таких вот монстров лицедейства, как этот любитель свежей рыбы?

Мысль непроизвольно перескочила на тему поставщиков этой вкуснятины, а точнее — на встречу со старшей внучкой Филипповой-Посадской, заглянувшей в мой дом накануне школьного представления, во исполнение договоренности с ее замечательной во всех отношениях бабушкой. Впрочем, думаю, в свете найдется мало храбрецов, кто отважился бы так назвать новгородскую боярыню. Несмотря на то что сама она себя спокойно называет старой каргой, я ни на секунду не сомневаюсь, что любой, кто позволит себе назвать ее так же, поимеет очень большие неприятности. И внучка от нее не отстает. Это и Лина с Милой могут подтвердить.

Когда система наблюдения оповестила о приближающемся автомобиле, я как раз заканчивал чистить морковь, а девчонки все еще отсыпались после визита деда Пантелея. Ольга у себя дома, гостей я не ждал, так что повод напрячься у меня был, и встречать незваных я вышел во всеоружии. А когда увидел флажки с гербом Посадских на капоте вездехода, затормозившего у ворот… В общем, красиво встретил гостью, об обещанном визите которой я, честно говоря, успел позабыть. Да я и о переговорах с Посадской по коммуникатору-то забыл за всей этой суетой… Конфуз, однако.

Впрочем, Елизавета даже бровью не повела, увидев у меня на поясе кобуру с «Беррером». Милое, спокойное лицо, в глазах любопытство и интерес, подтянутая фигурка в брючном костюме… естественно, очень немалой стоимости. Именно такой я и представлял себе старшую внучку Посадской, возможную наследницу боярыни. Разве что не чувствовалось в ней той уверенности и силы, что так и сквозила в каждом жесте и слове ее бабки. Ну да какие ее годы… приложится, усвоится…

Поприветствовав гостью, я провел ее в дом, где двадцатилетняя особа, увидев мои приготовления, тут же, без всяких намеков и просьб, нацепила фартук и принялась помогать, выстреливая при этом под сотню вопросов в минуту обо всем подряд. Начиная от обучения контролю Эфира и заканчивая названиями блюд, которые я готовился подать на стол в перерывах между частями демонстрации проектов в гимназии. И про сами проекты, и об одноклассниках, и…

В общем, к тому моменту, когда Мила с Линой проснулись и выбрались из спальни, мы с Елизаветой уже общались, словно старые добрые знакомые. Весьма располагающая к себе особа… была до того момента, пока Лина не смогла удержать за зубами своего острого язычка и осведомилась, где я поздним вечером умудрился найти себе кухарку…

Вот тут-то я и смог понаблюдать практическое воплощение поговорки о яблоне и яблоках. Елизавете понадобились два взгляда, один жест и пять слов, чтобы заставить Лину замолчать. В фирменном стиле Посадских… коротко, доступно и не стесняясь жестких выражений на грани приличия, очаровательная внучка Елены Павловны разъяснила Лине всю глубину ее заблуждений, за что и заработала овации от меня и Милы. А когда услышала наши аплодисменты, вдруг покраснела и, пробормотав невнятные извинения, попыталась смыться. Ага, как же… от близняшек так просто не скроешься. Елизавету тут же ухватили в четыре руки и усадили за стол, на котором словно по мановению волшебной палочки появились все принадлежности для чаепития… Пришлось отрываться от шинковки овощей и идти ставить самовар.