Анастасия Гофман - Печать силы

– И я их прекрасно понимаю. При чем тут Денна?

Ваниль громко глотнула, давясь неуверенностью и страхом. Она не знала, как убедить Зота в необходимости этого разговора, и решила надавить на больное.

– Они многого не договаривают, а Денна знает больше меня. Я уверена, она слышала разговоры Марка, пока была… там. Мне кажется, здесь может быть замешан еще кто-то.

– Кто конкретно?

Девушка вновь замялась, боясь высказать свое предположение.

– Адам. Мне кажется, что все это случилось, то есть могло случиться не без его помощи…

Увидев Денну, Ваниль сморщилась от ужаса: некогда лиловая глазная радужка сейчас казалась почти прозрачной, а хрусталик имел невнятный серый оттенок, девушка практически ничего не видела вокруг, различая лишь свет и тень; все тело сковывала слабость, бессилие и даже паралич. Во всяком случае, Денна почти не шевелила правой рукой и тяжело дышала.

Ваниль неуверенно переступила через порог. Зот следовал за ней по пятам, не выпуская из виду ни на секунду. Девушка чувствовала повисшее вокруг напряжение, заметила глаза мужчины, который сейчас кормил свою дочь с ложечки, как маленькую. Лицо Денны выражало глубокую боль и чувство вины.

Она замерла, когда в воздухе повеяло запахом чужака. Ее пустые глаза устремились в сторону Ванили, отчего та вздрогнула, давясь ужасом.

– Кого вы привели сюда? – голос звучал так же требовательно, как и обычно.

Все молчали, ожидая, что Ваниль скажет сама. Отец Денны презрительно смотрел на незваную гостью, лишь поджидая момента, чтобы выставить ее из своего дома. Зот знал, чем грозил ему этот поступок – разговор с ним наверняка состоится позже, когда Ваниль уйдет. Парень знал, что ему вновь придется выслушать в свой адрес нравоучения и оскорбления. Но отчего-то ему показалось, что оно того стоило. Лишь бы кто-то еще узнал правду.

– Денна, это я… – Ваниль не могла подобрать слов. Сказать, что рада видеть было каким-то издевательством, вроде «я рада, что тебе хуже, чем мне». – Мне нужно поговорить с тобой.

Денна замерла, прислушиваясь к голосу одноклассницы. Они всегда недолюбливали друг друга, соревнуясь в ловкости и умении при каждом удобном случае. Они боролись за лидерство в команде, за популярность среди парней, за способность постоять за себя и остальных. Вечные соперницы внезапно оказались в одной лодке.

– Я знаю, как ты смотришь на меня сейчас, – холодно отозвалась Денна, ухмыляясь. Даже сейчас она не отказывала себе в удовольствии потешить свое самолюбие. – Думаешь: «о боже, какая она уродина. Как хорошо, что со мной не случилось подобного»! Верно я говорю?

Ваниль фыркнула от отвращения к самой себе.

– Да, я действительно рада, что подобного не случилось со мной. Мне повезло, я не буду этого скрывать.

– Ну, ты-то здесь не затем, чтобы вновь продемонстрировать свое превосходство, поплясав на остатках моего тела?

– Нет.

– Оставьте нас. Все.

Зот злобно свернул глазами в сторону Ванили и своей сестры, пропустил вперед старейшину и еще несколько человек, которые находились здесь постоянно, присматривая за Денной, меняя повязки на ее обожженной ноге. Рыжеволосая девушка проводила их взглядом: она предпочитала смотреть на тех, кто ее ненавидел, чем на Денну, разговор с которой больше не мог ждать.

Лишь когда Ванили хватило смелости вновь посмотреть на нее, разговор кое-как начал складываться. Хотя неприятное чувство отвращения все так же сидело глубоко внутри Ванили, и она ничего не могла с этим поделать. Те чувства, которые обычно появляются у людей при взгляде на других, искалеченных жизнью, болью и множеством страданий, вовсе не жалость, как любят говорить «благодетели» и все их приспешники. Нет. Это отвращение. Настолько глубокое и сильное, что заставляет человека морщиться при одной лишь мысли об этом. Настолько сильное, что человек начинает ненавидеть самого себя, потому что знает: так нельзя думать, этого нельзя чувствовать. У людей так принято – жалеть и помогать. Хотя все нутро кричит, что нужно спасаться, отступить, сбежать. Страх оказывается сильнее, и не каждому дано преодолевать его с честью.

– Скажи, что думаешь, я чувствую, что слова застряли в твоем горле. Выкинь их на меня, иначе это тупое молчание никогда не прекратится. А мне не очень-то хочется провести весь день в твоей компании, – Денна приподнялась с дивана и опустила ноги на пол. Это давало ей ощущение, будто ничего не изменилось, словно она только проснулась и собиралась вставать с кровати. – Как я выгляжу?

– Ужасно, ты ужасно выглядишь, Денна, – Ваниль произнесла это со злостью в голосе.

– Рада, что хоть кто-то не пытается меня жалеть, а то тошнит от этого, – она усмехнулась, сама не понимая, почему. – Знаешь, каково это? Лежишь тут целыми днями, а вокруг лазят эти , как тараканы, постоянно спрашивают: «тебе не холодно?», «тебе не жарко?» «пить не хочешь?» – она зарычала, словно зверь, – бесит! Так и хочется сказать: «я может и слепая, но не идиотка без мозгов»!

– Так почему не скажешь?

Денна замолчала, по привычке прищурив глаза. Она вцепилась левой рукой в подлокотник, чтобы сесть прямо, приблизиться к Ванили, которая сидела напротив, в кресле, где обычно располагался ее отец.

– А ты бы сказала нечто подобное своим родителям, будь они живы?

Ваниль закрыла глаза, мысленно проклиная острый язык Денны. Все ее нутро сжалось от гнева при мысли о родителях. При воспоминании о них.

– Нет.

За окном слышались чужие разговоры, которые сейчас, в этот момент тишины, стали главными. Зот объяснялся с отцом, настаивая на том, чтобы никто не входил в дом, пока Ваниль и Денна все не обсудят. Мужчина, как и при визите Вилены, Адама и Паши, обвинял сына в беспечности и чрезмерном доверии к людям. «Тебе мало того, что уже с нами случилось?» – кричал он, судя по всему посылая невидимые удары в сторону парня. – «Ты хочешь, чтобы еще кто-то пострадал?!»

Ваниль молча слушала, как ее и всех остальных учеников школы поливают грязью, обвиняя во всех смертных грехах, во всех бедах, что происходили вокруг в последнее время. Опустевший город тоже был на их совести, ведь ученики не смогли обеспечить безопасность. По мнению отца Зота и Денны, все люди разделились, разбились по лагерям, и готовы в любой момент предать других ради собственной выгоды. Совсем не так, как «фото», которые много поколений жили на этой земле в мире и согласии, до тех пор пока кому-то из подростков не приспичило влиться в современный мир. Пока им не пришло в голову выйти за пределы своей территории.

– Ты хочешь спросить меня, помню ли я что-то из того, что происходило в том подвале? – Денна осознала, что Ваниль никогда не сможет начать этот разговор.