Руслан Мельников - Рудная черта

И то ведь верно! В каменном гробу – Эржебетт лежит, и кто знает, что на уме у Черной Княгини. Хоть и стиснута она осиной, хоть и обездвижена полностью, но неуютно все же сражаться, когда сзади – еще одна темная тварь.

Оттолкнувшись спиной, Всеволод снова ринулся на противника. И снова не достиг цели.

Только непрекращающийся звон стали о сталь. И резкая боль в кистях.

И – ничего больше.

Что еще советовал ему Олекса? Каков был главный урок последнего учебного боя? А урок нехитрый. И запомнить его нетрудно: не дай темной твари до себя дотянуться. Не дай добраться. Иначе – конец.

Меч Бернгарда, правда, еще не коснулся Всеволода ни разу. Но была ли в том заслуга обоерукого воя, не умевшего пробить двумя клинками защиту одного? Вряд ли. Бернгард просто не хочет его смерти. И даже подранить всерьез не пытается. И словно говорит о том без слов. Всем этим боем говорит.

Ладно, пусть так.

Учтем.

Используем.

И раз уж такое дело… Всеволод атаковал вновь – яростно; ничуть более не заботясь о защите. Только бы достать тварь!

Достать бы! Только!

Вышло не так. Иначе все вышло. Случайно и непредсказуемо. Нелепо. Ох, и подшутила же над ними обоими насмешница-судьба в этом неправильном поединке, где с самого начала все шло наперекосяк, не так, как надо, не так, как привычно.

Нет, не он в итоге достал Бернгарда.

Бернгард достал. Его. Вовсе того не желая. Но – оплошав. Не в защите оплошав и не в нападении – тут у князя-магистра все было идеально. Однако, отводя молниеносным и сильным, скользящим – от головы к колену – двойным контрударом почти одновременные, почти неотразимые выпады Всеволодовых клинков (один меч пал сверху, другой – взметнулся снизу) магистр не уберег противника. То ли не сумел, то ли не успел за сверкающей сталью углядеть выставленную вперед ногу Всеволода.

А может, и сумел, может, и успел. Углядеть. Да попросту не смог вовремя остановить свой меч, инстинктивно брошенный навстречу мечу чужому. Отбить-то от себя шедший снизу клинок изловчился, а вот не задеть притом Всеволода…

В этот раз не получилось.

Полоснул-таки Бернгард. Самую малость. Самым кончиком длинного рыцарского меча.

Оцарапал правую ногу между наколенником и поножем. В иной схватке так точно и захочешь – не попадешь. Будто специально целил! Хотя не специально, конечно, же. Рана – смешная, несерьезная. Никакого урона, никакого стеснения движений. Так, срезали слегка кожу. И боли нет – скорее уж досада.

Но брызнувшие алые капли все же изрядно подкрасили заточенную сталь поверх серебряной насечки. Потекли, оставляя влажные дорожки, по лезвию.

Бернгард отшатнулся. Отшагнул, нет – отпрыгнул назад, отдергивая оружие в сторону. Крикнул – испуганно и требовательно. Будто самому только что полноги оттяпали:

– Перевяжись, русич! Останови кровь! Немедленно!

Ага… Сейчас! Разбежался!

– Сама… – процедил Всеволод сквозь зубы, – остановится сама.

Подумал про себя – зло и насмешливо: «Эвон как мы Изначальную кровушку бережем! Не желаем проливать понапрасну ни капли».

Да только тут злорадствуй – не злорадствуй, но ясно уже, как божий день: одному ему с магистром нипочем не справиться.

Взгляд Всеволода метнулся к двери. А дверь – заперта плотно. А дверь – на засове. Эх, подмогу бы сюда! Но ожидавшие его за общим склепом дружинники понятия не имеют о том, что здесь творится. И едва ли что слышат. Всеволод прикинул размеры подземной усыпальницы, еще раз покосился на дверь меж склепами. М-да, крепкая дубовая дверь сидит в косяках плотно – как пробка в бочке. Не-е, точно не слышат верные дружинники ни криков, ни звона мечей. Как бы извернуться? Исхитриться как да позвать на помощь…

Всеволод оставил безуспешные попытки одолеть неуязвимого противника. Опустил мечи. Дыхание было тяжким, надсадным. Измотал-таки его князь-магистр.

– Ну что, утихомирился? – спокойно, участливо даже спросил Бернгард. В отличие от Всеволода, сам он, похоже, ничуть не запыхался. – Остыл? Или еще поплясать желаешь? Коли желаешь – так давай продолжим – тебе решать. Только ты уж вначале затянул бы рану тряпицей. Чего крови зря сочиться.

Всеволод досадливо мотнул головой. Кровь, стекающая в сапог, уже начинала густеть – скоро вовсе остановится. Рана не болела, ходить не мешала, так что не о чем тут беспокоится.

– И вот еще о чем не забывай, русич. Там вон… – окровавленное острие Бернгардова меча указало куда-то в потолок, – наверху вот-вот начнется штурм, Если еще не начался… Защищать замок я поручил Конраду. Он хороший воин и толковый военачальник, но я не знаю, как долго Конрад сможет продержаться против армии Властителя. Это я к тому, что времени у нас с тобой – в обрез. Ну, так что? Говорить будем или тупить серебренную сталь?

– Говорить, – зло выплюнул Всеволод, не сводя глаз с Черного Князя. А пуще того – с запертой двери за его спиной. – Ты – один?

– Один – что?

– Переступил границу? Тогда. Давно. Когда случился первый Набег.

– Не один – ты же знаешь. В том Набеге участвовало много оборотаев и Пьющих. Но всех их… ну, или почти всех быстро извели. Кого-то люди, кого-то солнце.

– Не то, – дернулся Всеволод. – Из Черных Князей – ты один успел перейти рудную черту? Или были еще. Такие, как ты?

– Были, – кивнул Бернгард. – Были еще. Но Пьющих-Властвующих в этом мире мало. Очень мало. Мы разошлись по разным сторонам. Вашей кровью мы не злоупотребляем, довольствуясь малым, и оттого друг другу пока не мешаем.

– Что ты делаешь здесь, в эрдейских землях? – спросил Всеволод. – Зачем вернулся к Проклятому проходу, из которого вышел? Зачем занял Серебряные Врата? Зачем вообще тебе эта Сторожа?

Бернгард пожал плечами.

– Сторожа – чтобы нести стражу. Стоять в дозоре. Хранить границу миров.

Бред! Полный бред! Полнейший!

– Черный Князь стережет рудную черту? От кого?

Всеволод улыбался. Криво, неприязненно. Всеволод слушал. Внимательно. Ловил, впитывал и запоминал каждое слово магистра. Но не расслаблялся. Ни на миг. Нельзя было потому что. Сейчас – нельзя. Он уже продумал свой следующий ход. И он осуществит задуманное, что бы там ни говорил Бернгард. Всеволод просто пользовался передышкой. Всеволод восстанавливал дыхание. И усыплял бдительность врага, неторопливо погружая в ножны клинок. Один из двух. Второй – по-прежнему наголо. Потому что для задуманного одного вполне достаточно.

– От кого ты ее стережешь, Бернгард?

– От прочих Пьющих-Влаетвующих, – ничуть не смутившись, ответил магистр. – И вообще – от новых Набегов. Ваш мир слишком хорош, чтобы впускать в него обитателей нашего.

– Ну да, конечно! – фыркнул Всеволод. – Хорош, удобен и сытен. Для того, кто проник сюда первым? Людское обиталище дает тебе теплую кровь и вольготную жизнь. А ты попросту не хочешь пускать к кровавому пирогу тех, кому повезло меньше, кто не успел, кто остался по ту сторону рудной черты. Так?