Саймон Браун - Огонь и меч

– Послушать тебя, так кажется, будто теургии были созданы для того, чтобы контролировать магию, а не применять ее.

– Возможно, так оно и было, – серьезно ответила Подытоживающая. – По крайней мере, первоначально. А теперь ты хочешь сделать больше?

Дженроза покачала головой.

– Нет. Только не сегодня.

– Тогда завтра мы встретимся опять.

– Да, – без энтузиазма отозвалась Дженроза.

Подытоживающая встала.

– Я ведь сказала тебе, что путь этот опасен. Предупреждала, что для следования им необходима смелость.

– Ты мне не солгала, – признала Дженроза. – А как насчет тех слов на песке? Следует ли нам кому-нибудь сообщить о них?

Подытоживающая обдумала этот вопрос, а затем сказала:

– Наверное, тебе следует сообщить Линану. Возможно, он найдет в них смысл.

– Висящий меч? – переспросил Камаль и пожал плечами. – Понятия не имею.

– Большая часть остального в некотором роде имеет смысл, – сказал Эйджер. – Ключом служит имя Чарионы.

– Согласен, – промолвил Линан. – Город у реки – это Даавис, осаждаемый или осаждавшийся Салоканом. А где битва, там всегда и бойня. И если армии движутся на север, значит, Салокан проиграл и отступает. Это он плачется «все пропало».

– Ты считаешь, что осада с Даависа снята? – спросила Коригана. – И армия Хаксуса отступает на север, вероятно, преследуемая победителем. Чарионой?

– Не знаю. – Линан пожал плечами. – Думаю, ключом к разгадке этого может служить висящий меч.

– Вот оно! – внезапно воскликнула Дженроза. Остальные посмотрели на нее.

– Вот оно что? – спросил Эйджер.

– Висящий меч может послужить КЛЮЧОМ к разгадке этого, – взволнованно сказала она. – Ключ Меча!

– Ну конечно, висящий меч! – горячо поддержал ее Линан. – Он висит на шее Аривы.

– Значит, сняв осаду с Даависа, Арива преследует разбитого Салокана, отступающего на север в Хаксус, – подытожил Гудон.

Все переглянулись.

– Думаю, именно так, – сказал Линан, но увидел, что Дженроза, похоже, сомневается. – Что не так?

– Все получилось таким ЗАКОНЧЕННЫМ, – проговорила она. – Я никогда не слыхала, чтобы магия работала с такой легкостью.

– Но что же еще могут означать эти слова? – спросил Камаль. – Подобное толкование имеет смысл, учитывая имеющиеся у нас сведения о происходящем на востоке.

– Не знаю, но сама по себе магия не может сказать всего.

– Я могу снова отправиться на восток. Всегда хорошо поглядеть самому, – сказал Гудон, хотя и без особого энтузиазма. Нанесенные Прадо раны все еще заживали, и долгая скачка через ущелье Алгонка и дальше, в Хьюм, никак не поможет исцелению.

– Нет, спасибо тебе, друг мой, – отказался Линан. Он поочередно взглянул на каждого, сделал глубокий вдох и решил: – Пора мне отправиться посмотреть самому.

– Но не самому по себе, ни в коем случае, – заявил Камаль. – С тобой отправлюсь по меньшей мере я.

– Я и не думал отправляться сам по себе, – усмехнулся Линан. – На самом деле я думал взять с собой всю армию.

В лагерь своего клана Эйджер вернулся уже поздно ночью. Он собирался зайти к себе в шатер, когда заметил, что в шатре Мофэст все еще горит светильник. Подойдя к нему, он развязал полог и открыл его.

– Мофэст? – окликнул он с порога.

– Ты можешь зайти, и ты это знаешь, – ответила она. – Ты мой вождь.

Эйджер вошел. Мофэст лежала на кошме, все еще одетая, сцепив руки за головой.

– Почему ты еще не спишь? – спросил он. – Что-то случилось?

– Я никогда раньше не участвовала в сражении, – сказала она.

– Глядя на твои шрамы, я думал…

– Я дралась со многими четтами, – пояснила она. – Но то было совсем иное. Куда более частное.

Эйджер почесал в затылке.

– А со мной как раз наоборот. Я участвовал в очень немногих схватках, которые не были частью какого-то более крупного сражения. В действительности ни в одной, пока не встретил Линана.

– Значит, твой принц изменил мир для нас обоих.

– Тебя это расстраивает?

Мофэст сосредоточенно нахмурилась.

– Думаю, я боюсь.

– А разве раньше ты никогда не боялась? – спросил он, вполне готовый поверить, что именно так все и обстояло.

– Конечно, боялась, но за себя. А когда ты убил Катана, я стала бояться за свой клан. Теперь же я боюсь за всех нас.

– В опасности многое, но думаю, так было бы независимо от того, связали бы четты свою судьбу с Линаном или нет.

Мофэст ничего не ответила, и Эйджер начал чувствовать себя неуютно.

– Ты сожалеешь о том, что просила меня стать вашим вождем?

– Нет! – она живо отвергла такое предположение. – Об этом – никогда! Ты не представляешь, как много это значило для клана Океана. Мы гордимся тем, что ты наш вождь.

– Даже несмотря на то, что я так тесно связан с Линаном?

– Такова судьба – но понимание этого не мешает мне бояться. Я больше не вижу, какое нас ждет будущее. Некогда его было легко представить. Мы бы защищали свой клан, вступали в браки и растили детей, живя и умирая в Океанах Травы. А теперь мне думается, что я умру не в Океанах Травы, и это меня печалит.

– Ты и твой народ можете вернуться на свою территорию. Я не стану сердиться…

– Я и мой народ? – сердито переспросила она. И села, глядя на него в упор. – Ты ведь хочешь сказать, НАШ народ, не так ли?

– Ну да…

– Ты все еще не понимаешь, не так ли? Мы приняли решение продолжать свое существование в качестве клана под твоим началом. Его нельзя взять назад, и мы никогда не будем сожалеть о нем.

Эйджер почувствовал себя униженным ее словами и устыдился этого.

– Извини, Мофэст. Я горжусь тем, что я ваш вождь, горжусь этим больше, чем можно выразить словами. Но пребывание вождем клана Океана означает, что я должен также думать о наибольшем благе для клана, а отправиться со мной на восток, возможно, будет для него далеко не благом. Я думаю, что большинству из вас следует воссоединиться со своим стадом на территории клана, оставив только контингент, зачисленный в армию. С армией едут и другие вожди, но не более чем с несколькими сотнями своих воинов.

– Все снова возвращается к Линану, Эйджер. Ты не просто вождь – ты один из спутников Белого Волка. Мы это понимаем, и покинуть тебя для нас так же невозможно, как для тебя – покинуть Линана. Не говори больше об этом.

Эйджер отвел взгляд.

– Это все, что тебя пугает? – спросил он.

Он услышал, как она задержала дыхание, и поймал себя на том, что надеется – и одновременно страшится, – что она скажет те слова, которые ему хотелось услышать.

– Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, – сказала она.

«Все же дошло до этого, – подумал он. – А я и не знаю, что сказать».

Мофэст взяла его за руку и увлекла на кошму. Он сел рядом с ней. Она мягко повернула лицо Эйджера к себе и поцеловала его.