Джим Батчер - Доказательства вины

— Только начос 2 2 Блюдо из мексиканской кухни – кукурузные чипсы под сырным соусом, с фасолью, помидорами и перцем (прим. Nordan-а). ему не давайте, ладно? А то у меня здесь противогаза нет.

Роулинз кивнул еще раз.

— Идет.

— И смотрите в оба, — напомнил я. — Передайте Мёрфи, я через пару минут снова задействую свои штуки.

Роулинз хмыкнул и вышел с Мышом.

Я захватил с собой в рюкзаке пакетик сухофруктов, немного копченого мяса и шоколад. Теперь я достал их из рюкзака и принялся запихивать в рот все разом, расхаживая взад-вперед по номеру, чтобы размять ноги. Постоянная готовность к нападению напрягает не только нервы. Голову как будто обмотали слоем ваты, да и прочие ощущения как-то странно исказились: углы казались более острыми, кривые — более изогнутыми, из-за чего нормальный гостиничный номер производил впечатление наброска к картине Эшера. И поделать с этим я ничего не мог. Основные усилия при занятии магией приходятся на мозг, так что продолжительное поддерживание заклятия часто сопровождается не очень приятными побочными эффектами.

Я торопливо дожевал еду, как следует запил ее на случай, если мне придется проторчать здесь еще несколько часов, и, вернувшись в круг, приготовился его замкнуть.

И тут зазвонил телефон.

— Дежа-вю, — буркнул я сам себе. Встал, скрипнув коленями, и подошел к телефону.

— Таксидермия Дрездена, — сказал я в трубку. — Вы несете, мы набиваем.

На мгновение в трубке воцарилась потрясенная тишина, потом молодой мужской голос произнес:

— Э... Это Гарри Дрезден?

Я узнал его — бойфренд Нельсон. Уши у меня, так сказать, мгновенно стали торчком.

— Он самый. — произнес я.

— Это...

— Я понял, кто это, — перебил я. — Откуда ты узнал, где я?

— Сандра, — ответил он. — Я ей на мобильник позвонил. Она сказала, что вы взяли номер.

— Так-так. И зачем ты мне звонишь?

— Молли говорила... говорила, вы помогаете людям. — Он помолчал, переводя дыхание. — Кажется, мне нужна ваша помощь. Опять.

— Почему? — спросил я. Больше общих вопросов, подумал я, — не надо таких, что позволили бы ему ответить просто. — Что происходит?

— Прошлой ночью, во время нападения. Мне кажется, я кое-что видел.

Я вздохнул.

— Нуда, там всякое такое творилось, — согласился я. — Но если ты видел кое-что, парень, ты свидетель преступления. Тебе надо выбраться на белый свет и работать с копами. Они не очень любят тех, кто уклоняется, когда они хотят порасспрашивать об убийстве.

— Но мне кажется, кто-то... что-то меня преследует, — сказал Нельсон. Голос его неуверенно дрогнул. — Послушайте, они ведь всего-навсего копы. Ну, у них есть пистолеты... и все. Не уверен, что они мне помогут. Я надеялся, вы сможете.

— Почему? — повторил я. — Что ты такого увидел?

— Нет, — выдохнул он. — Не по телефону. Мне нужно с вами встретиться. Мне нужно, чтобы вы пообещали мне помочь. Тогда и расскажу.

Ага. Всю жизнь об этом только и мечтал.

— Послушай, парень...

Голос у Нельсона сделался вдруг совсем сдавленный от удушливого страха.

— О Боже! Я не могу здесь оставаться. Пожалуйста. Пожалуйста...

— Ладно, ладно, — произнес я как мог увереннее. Паренек явно боялся — до мозга костей, до безумия. Такой страх лишает возможности разумно мыслить. — Слушай меня внимательно. Держись с людьми — чем больше народа рядом, тем лучше. Ступай в церковь Святой Марии Всех Ангелов. Это освященная территория, там ты будешь в безопасности. Спроси отца Фортхилла. Такой почти лысый дядя в очках, с ярко-голубыми глазами. Расскажи ему все и передай, что я подъеду забрать тебя, как только смогу.

— Да-да, конечно, спасибо, — почти в истерике выпалил Нельсон. Послышался стук, и я услышал удаляющийся топот бегущих ног по асфальту. Он даже не повесил трубку на рычаг, с такой скоростью рванул с места.

Я прикусил губу. Парень явно угодил в переплет или по крайней мере искренне верил, что угодил. Если так, значит, он и вправду видел прошлой ночью что-то такое, из-за чего кому-то очень важно найти его и убить. С другой стороны, не исключено, что его чертовы свидетельства могли бы помочь мне разобраться в том, что же, черт подери, происходит. Все это меня, можно сказать, встревожило. Освященная территория — серьезное препятствие для тварей, которые намерены вломиться к вам под покровом ночи — или, в данном конкретном случае, крушить, кромсать и резать, — серьезное, но не неодолимое. Если парнем заинтересовались крутые сверхъестественные силы, как знать, может, они способны прорваться и в церковь.

Черт, но у меня-то какой выбор? Оставь я свой пост в гостиничном номере, и события вчерашней ночи покажутся по сравнению с новым нападением увеселительной прогулкой. Чего такого он мог увидеть, что могло бы послужить поводом убить его? И какого черта его преследуют? Я чувствовал себя так, словно блуждал в кромешной темноте в незнакомом доме. Я размазался слишком тонким слоем. Если мне не удастся найти новые куски мозаики и сложить их воедино — причем как можно быстрее! — погибнет еще больше людей.

Я мог находиться единовременно только в одном месте. Если мальчишка попал в серьезный переплет, в церкви у Фортхилла ему будет безопаснее, чем где бы то ни было, если не считать моей защищенной сильными оберегами квартиры. А тем временем целая толпа других подростков вот-вот может стать новым блюдом в буфете у фобофагов. Значит, надо действовать там, где от меня больше пользы. Холодный, жестокий выбор, но справедливый. С Нельсоном я пообщаюсь после того, как разберусь с делами в гостинице.

Я снова опустился на колени, старательно замкнул круг и принялся складывать перенацеливающее заклятие.

Последняя оставшаяся на столе сигнальная свеча вдруг вспыхнула зловещим багровым светом. Одновременно с этим я почувствовал в воздухе тяжелую пульсацию там, где нити моей паутины ощутили шевеление мощной магии, — мои мысли, мое внимание нацелились на коридор в задней части здания, недалеко от кухни, и тут же два новых сигнала пришли со стороны одной из душевых.

Четверо нападающих. Как минимум четверо.

На то, чтобы привести заклятие в действие, у меня оставалось десять секунд.

Девять.

Может, и меньше.

Восемь.

Я с головой погрузился в заклятие.

Семь.

Быстрее, быстрее нужно!

Шесть.

И точнее — с первого раза попасть.

Пять.

Если я облажаюсь, поплатится кто-то другой.

Четыре.

Дорого заплатит, кровью.

Три.

Два.

Один…

Я готовил заклятие почти в панике — боясь, что опоздал, что ошибся в чем-то жизненно важном, что из-за этого пострадает или погибнет еще больше невинных людей.

Собственно, так все и должно быть. Если я хочу, чтобы фаги отвернулись от своей добычи, уловив источник еще более интенсивного страха, страх этот должен откуда-то исходить. То есть от меня. Попробуй я подделать эмоции, и это вызовет у них не больший интерес, чем у гориллы — пластмассовый банан. Страх должен быть самым что ни на есть настоящим.