Далия Трускиновская - Диармайд. Зимняя сказка

Сложность заключалась в том, что рисовать знаки следовало по памяти. Чтобы талисман заработал, он должен был быть выполнен только непрерывными линиями – а когда срисовываешь, так не получается.

Не дожидаясь, чем окончится гадание на Таро и каков будет прогноз, она попросила Изору забрать ее сумку домой, пообещав, что придет к ужину. А сама отправилась вызывать Сану.

Зов, который послала Дара, уже почти подойдя к дому крестницы, сразу же вернулся ответом. В окошке четвертого этажа шевельнулась штора, а несколько минут спустя Сана уже выбежала в подъезд, накинув шубу поверх халата, навстречу крестной.

– Ты с ума спятила, – сказала ей Дара. – Простудишься!

Точно так же ворчливо предостерегала ее саму старая Эмер.

– Я вчера звала тебя, звала! Ты не отвечала! Постой! – Сана удержала крестную. – Там у меня сидит Кано!

– Кано?

Тут только Дара вспомнила, что Изора что-то ей толковала про рыжего целителя, но вскользь – полагала, видно, что если Дара захочет о нем знать, то сама начнет расспрашивать, если же не задает вопросов о своем бывшем любовнике – то нужно соблюдать деликатность. Дара же как раз собиралась расспросить подробнее – но тут появилась Фаина, и мысль о Кано совершенно естественно вылетела у нее из головы.

– Ну да, он тут у нас остался. В Изоркином салоне подрабатывает. Но не перетруждается.

– Это я знаю. Так что, у тебя с ним что-то получается?

Дара имела в виду – раз уж он тут не просто остался после Йула, а поселился у тебя, то, наверно, вы ведь не порознь спите?

– А не понять, – беззаботно отвечала Сана. – Если ты не против с ним там увидеться – то пойдем!

– Нет, – подумав, сказала Дара. – Это даже хорошо, что ты меня в подъезде встретила. Он будет себя чувствовать очень неловко. Как у него дела в салоне? Изорка ему много клиентов подбросила? Ох, про него-то я и забыла!

Мобилизовав все силы для решения Фаининой проблемы, она не подумала, что и Кано кое-что умеет. А он в свое время увлекался астроминералогией и мог подобрать девушке камни, усиливающие привлекательность и даже способные пробудить ее собственную чувственность – что в соответствующую минуту немаловажно…

Быстренько рассказав Сане о Фаине, договорившись с ней насчет визита девушки, Дара искренне расцеловала крестницу и совсем уж собралась выскакивать из подъезда, но Сана удержала ее.

– Я страшно хочу потрепаться с тобой, крестненькая! Мне есть что рассказать. Ты, наверно, до сих пор не понимаешь, что было тогда, на Йуле, и почему я полезла разбираться с Фердиадом…

– Молчи, – приказала Дара. – Не называй этого имени.

– Делать ему нечего – сидеть и слушать, не назовет ли его какая-нибудь дура. Так вот…

– Я тебе еще раз говорю – чем меньше ты будешь вспоминать Фердиада, тем лучше! – Дара взяла Сану за плечи и та преданно уставилась ей в глаза.

Из всех своих учениц и крестниц эту она не то чтобы больше полюбила – формальных признаков любви и нежности, которые кишмя кишели в отношениях с Изорой, между ними не наблюдалось. Но Дара знала, что там, где для Изоры нужен целый монолог, Сана поймет с полуслова. И еще чуяла в ней полнейшую неспособность к предательству.

И то, что Сана ради нее, Дары, поставила ловушку не более не менее как на живого сида, после чего разругалась со своей лучшей подругой, Дара запомнила если не навеки, то очень надолго.

– Не буду, а в чем дело-то? – тревожно спросила Сана.

– Дело в том… – Дара помолчала и решилась. – Он сильнее и опаснее, чем мы думали. Стой крепче. Он… ну… не человек.

– А кто же?

– Сид.

– Сид?!

– Не вопи. Я сама недавно узнала. Ездила к Эмер, а она проболталась…

– А ни фига ж себе… Так, что, выходит, это – серьезно? Не сказка?

– Чему тебя только на Курсах учили… Серьезнее, чем кажется. Даже если он тебя сильно обидел – забудь. Не серди его. Сид, способный прощать, – не сид.

По глазам крестницы Дара видела, что та все еще не решила, верить или нет.

– Да пойми же ты наконец! И сиды есть, и Другой Мир, куда они ушли, – есть! Я сама там была и говорила с настоящей сумасшедшей сидой! Эмер знает, как это делается, она меня впустила и встретила! И сиди тихо! Прижми зад и сиди! Фердиад – это не твоя забота!

Подумала и завершила:

– Это, к сожалению, теперь моя забота…

И, оттолкнув Сану, Дара выскочила на улицу.

По дороге в салон она поймала себя еще на одном проколе – нужно было и Сане внушить необходимость примирения с Изорой. Повздорили они на Йул, а теперь уже Имболк на носу – сколько же можно дуться?

И даже если Сашка не выкинула из головы Фердиада, лучше, чтобы за ней не одна Изора присматривала. Сана, чувствуется, так недовольна сидом, что от нее при нужде будет гораздо больше пользы…

Сама Дара планировала провести в городе еще дня два, а потом возвращаться домой – с чувством глубокого личного удовлетворения. И с чувством странной тревоги – не вернется ли после встречи с Артуром наваждение?

Что, если оно не вернется?…

Убегая на встречу с Дарой, Сана оставила Кано у телевизора, а обнаружила за любопытным занятием – он вывалил на пол свою дорожную сумку и перебирал горку походного имущества, тщательно прощупывая всякую тряпочку.

– Ты не находила «Лисичку»? – озабоченно спросил он.

– Ты о чем?

– Нож пропал, «Лисичка».

– А что за нож?

– Крестный дал. Мне нужен был для дела сильный ритуальный нож, я попросил, он дал «Лисичку». Сказал – береги, вещь серьезная, потом вернешь. А я, старый дурак, его куда-то подевал…

Крестным мог быть только Фердиад! Кто же еще? И Сана приняла твердое решение – припрятанную «Лисичку» не возвращать, самой пригодится.

Вот именно так на нее подействовала сообщенная Дарой новость.

Кано, который и знать не знал про Санино приключение с Фердиадом, продолжал безнадежно рыться в вещах.

– Может, послать зов? – наугад предложила Сана. Она не знала, откликается ли ритуальное оружие, у нее никогда не было своего кинжала с гейсом, а о повадках «Змейки» Дара ничего не рассказывала, но узнать было важно – ведь если «Лисичка» останется у нее, Фердиад, возможно, сумеет установить связь с кинжалом, и тогда мало не покажется…

– Ты что, какой зов?

– Ну… Если на кинжалы накладывают гейсы, как на людей, то, может, они приобретают и какие-то способности?

– Ерунда! – авторитетно пресек это безграмотное рассуждение Кано. – Я другого боюсь – «Лисичка» может попасть в дурные руки.

– И что?

– И ничего! Не будет больше ножа! На ней же гейс: не пить человеческой крови! А вид у нее такой, что так и хочется всадить ее кому-нибудь в брюхо! Очень хищный вид – если ты понимаешь, о чем я…

Вот оно что, подумала Сана, однако «Лисичка» – и не охотничий нож, для кого и для чего ее сковали?