Татьяна Толстова - Дети двух Миров

"Нужно двигаться, чтоб хоть немного согреться" - подумала Ева вставая. Лапа все так же по предательски ныла. Выйдя из укрытия, Ева посмотрела на небо. От туч не осталось и следа, звезды заняли весь небосвод. Луна освещала окрестность. Желудок сводило от голода. Ева не знала, что делать, куда идти. Она находилась в полной растерянности. Кое-где среди камней росла невысокая трава. Ева выбрала участок поровней и легла. Ее знобило. Она смотрела на огромное звездное небо и думала. Совсем не веселые мысли крутились в ее голове. Ева размышляла о себе, о своей жизни, об эльфе. Ну, почему так всегда с ней происходит? Стоит только в ее жизни появиться чему-то хорошему, то непременно это отбирают. Словно ей вообще запрещено радоваться.

"Я начинаю задыхаться. И нет от этого лекарства, нет спасения, нет панацеи. Я всегда буду волком - одиночкой. Одна в темном и злобном лесу, всегда готовая к битве до последнего вздоха. Сумрак и одиночество - вот мой удел. Я смотрю на небо в надежде, что солнце наконец-то взойдет и разгонит мрак, но все тщетно. В моем мире его нет, просто нет и все. Луна, звезды и сумрак… Боль. Ледяная боль пронзает и без того израненную душу. Опять наступает мгла и серость. Я мечтаю о грозе, о шквале, об урагане! Потому, что тогда я чувствую саму себя. Одиночество опять подкрадывается сзади и пытается накинуть на меня удавку. Нет, я не плачу, больше нет слез, они иссякли, как пересыхает родник в палящую жару. Внутри души все сожжено, пусто… Одиночество - вот удел волка".

В такие минуты отчаянья Еве хотелось выть. Не подвывать, а выть во весь волчий голос. И не ждать помощи. К этому она привыкла. Одна всегда и везде одна. Волчица села, и подняв морду к звездам, издала долгий и пронзительный вой. Эхо раскатилось по ущелью.

"Я опять на краю обрыва?"

Ради любопытства, осторожно, она подошла к самому краю и посмотрела вниз. Мрак. Шальная мысль промелькнула в голове: а может сделать этот шаг? Закрыть глаза и пригнуть? И тогда…

Спокойствие, безмятежность, вечность… Отпадет необходимость переживать, мучится, сходить с ума. Все станет на свои места. Появится надежда на новое возрождение в иной жизни. Соблазн очень велик.

"Но, я удержусь от этого шага. Слишком просто. Я не из тех, кто отказывается от борьбы! Я нужна здесь и сейчас! Хрипя и стекая кровью, я буду рваться в бой до последнего вздоха. Я найду в себе силы и преодолею все свои страхи и сомненья. Пусть ветер судьбы бьет в лицо, стараясь свалить меня с ног, я не сдамся! Закусив до крови губы, я все равно пойду вперед. Я хочу мечтать и жить мечтой! И я буду это делать!!!"

По ущелью вновь раскатился вой, но уже совершенно иные нотки звучали в нем. Голос волчицы излучал уверенность и целеустремленность. Она готова принять бой!

Желудок в очередной раз повторил свою песню.

"Дождусь рассвета, а там что-нибудь придумаю".

Новый день обещал быть солнечным и теплым. При дневном свете Ева смогла наконец-то рассмотреть то место, где находилась. Слева от нее возвышались каменистые скалы. Их острые края создавали ощущение неприступности. Казалось, что скалы ощетинились, словно один гигантский еж. Впереди, почти от того места, где лежала Ева, начинался огромный разлом. Он тянулся далеко вперед и убегал за горизонт. Позади Евы зеленел лес, из которого она выбралась прошедшей ночью. Голод заставил волчицу подняться и вернуться обратно в него. Ева представления не имела, как раздобудет себе еду. Сперва она искала ягоды. Но знакомых ей по подмосковному лесу земляники, черники, малины или костяники видно не было, а рвать и есть незнакомые ягоды, Ева опасалась. И тут до ее слуха донесся шорох. Волчица насторожилась. Рядом кто-то бежал мелкими неторопливыми перебежками. Волчий нос учуял запах добычи. Ева и не думала, что сможет так охотиться. Звериный инстинкт сработал превосходно. Она в полной мере ощутила на себе поговорку "волка ноги кормят". В течение десяти минут Ева гонялась по лесу за молодым зайцем. Боль в раненой лапе отступила. Нездоровый блеск играл в глазах, в висках стучала кровь: "Жрать! Жрать! Жрать!" Умницы, доброй и отзывчивой Евы не существовало. Голодная и остервеневшая волчица гонялась по лесу за зайцем. Ноздри раздувались, вдыхая запах жертвы. Желание поймать наконец-то этого зайца, заполнило всю сущность волчицы. Фортуна в этот день отвернулась от длинноухого. Волчица смотрела шальными глазами на трепыхающееся серое пушистое тельце, зажатое в ее лапах.

"Прости меня", - сказала зайцу Ева и одним ударом лапы свернула ему шею. От запаха теплой крови мутило, но голод был настолько сильным, что, отбросив все предрассудки, волчица принялась за трапезу.

На сытый желудок двигаться совсем не хотелось. Клонило в сон. Но Ева не могла позволить себе такой роскоши. Она заставила себя встать, и пошла вперед. Погоня за зайцем не завела далеко в глубь леса, поэтому волчица довольно быстро выбралась на опушку. С одной стороны лес, с другой скалы. Куда идти? Ева приняла решение продвигаться вдоль скал. Может куда, да и выведет. Боль в задней лапе опять вернулась, а вот передняя перестала напоминать о себе. Но Ева не предала этому ни малейшего значения. Светило солнышко, согревая волчицу, голод отступил. Хорошее настроение вернулось.

"Только вот, что делать дальше? - размышляла Ева, - Тельтус, Тельтус… А говорил, что второй Избранный сам меня найдет… Ау! Где он? Что-то никого не видно на горизонте".

Через некоторое время волчице захотелось пить. Она потянула носом воздух. Так и есть. Где-то поблизости находится водоем. Волчица повела ушами, прислушиваясь к звукам. Еле различимое журчание доносилось откуда-то справа. Ева пошла на звук.

Не широкая, но довольно таки быстрая речушка брала свой исток где-то в скалах. Ее резвый поток озорно играл с камешками, устилавшими берега. Найдя местечко поспокойней, чтоб было удобно подойти к воде, волчица принялась жадно лакать чистую, вкусную воду. Утолив жажду, Ева решила, что неплохо бы умыться да и искупаться не мешало. Скинув личину волчицы, она зачерпнула полные пригоршни воды, и с удовольствием плеснула себе на лицо. Струйки холодной воды тут же потекли за шиворот. От неожиданности Ева весело взвизгнула. Когда с умыванием было покончено, она осмотрела свою одежду. Платье сильно запачкалось и кое-где немного прохудилось.

- Мдааа. Нужно постирать его, - вслух сказала Ева.

Не раздумывая, она сняла платье, все равно вокруг ни души. Взгляд упал на поврежденную ногу. Багровый рубец окольцовывал чуть выше щиколотки. Фиолетово-желтый синяк расплылся почти до колена. Жуткое зрелище. Ева провела по рубцу рукой.

"Навсегда останется, как напоминание" - подумала она.

Взяв платье, Ева вошла в холодную воду.