М. Хмелинина - Дети Понедельника

Едва на горизонте забрезжило утро, уставшие коллеги поняли, что смысла возвращаться домой нет, и прикорнули кто где на каких-нибудь пару часов до первых петухов.

До прибытия иностранных гостей оставалось совсем немного. Постепенно все расходились по местам, наводили на столы последний лоск и нервно поглядывали на часы. Дряхлые ходики, невесть как попавшие в Академию, заскрипели, затрещали, из окошка вывалилась ощипанная курица, прохрипела что-то невнятное, неуверенно качнулась и с большим трудом запихалась обратно. Стрелки часов показывали без пяти два после полудня. Все сотрудники под предводительством директора вышли в холл и выстроились в три ряда у дальней стенки. Повисла напряженная тишина.

Вдруг раздался звучный хлопок, и посреди коридора материализовались четыре фигуры в длинных темно-серых плащах: три пожилые ведьмы и белобрысый молодой человек в очках с роговой оправой и с квадратной арийской челюстью; челюсть и оправа не сочетались разительно. Увидев его, Шеллерман и МакДугл незаметно переглянулись; Марион неодобрительно поджала губы, а Хьюго поморщился с таким видом, словно у него внезапно заныли зубы.

"Берт Геринг… Вот только этого нам не хватало до полного счастья," - подумал Мастер-Целитель, мысленно желая удачи проверяемому филиалу.

Бертольд Геринг был их с Марион учеником, выпустился из Британской Академии три года назад и уже успел сделать небольшую карьеру в Министерстве магического образования. Этот парень был твердо уверен в превосходстве арийской расы над всеми прочими и национальность своего профессора психологии считал оскорблением для учения фюрера в целом и для себя лично. Вдобавок, он, подобно иезуитам, полагал, что цель оправдывает средства, и занимался подсиживанием, доносительством и наветами. Подобные малоприятные привычки водились за ним еще в школе. Не брезговал он проверенными средствами и теперь.

Директор шагнул вперед и обратился к председателю комиссии на чистейшем (как он думал) английском языке:

- Good morning, my friends! I am glad to see you!

- Если я хоть что-то в чем-то понимаю, - суховато ответствовала по-русски сухопарая седая ведьма в потрепанной плюшевой шляпе, - сейчас уже не утро, а день.

- Да, конечно, разумеется. Разрешите приветствовать в нашем филиале Вас, миссис Гриббли, и ваших коллег! Очень рады вас видеть, очень.

- Ну, это ненадолго, - отозвалась миссис Гриббли с мрачноватым юмором. - До того момента, как мы выявим десяток-другой недочетов!

- Вы абсолютно правы, мэм! - угодливо поддакнул Берт, открывая толстый блокнот, переплетенный в кожу. - Быть может, начнем?

- Начнем, пожалуй! - величественно кивнула миссис Гриббли.

- Не хотите ли чаю? - предложила Гортензия Никаноровна, заместитель директора по общим вопросам и по совместительству его супруга. - Или кофе? А через полчаса обед подадут!

- Позже! - отмахнулась миссис Гриббли, и в ее глазах блеснул зловещий огонек. - Когда разберемся с делами насущными.

Что тут началось! Три ведьмы рассредоточились по всем помещениям и принялись терзать сотрудников.

Первым делом потребовали экземпляры всех видов расписания. Лина с Людой переглянулись, неуверенно посмотрели в сторону Нонны Вениаминовны, но, поняв, что от начальницы ответов все равно не добиться, покосились на Шеллермана. Тот вопросительно приподнял бровь. Лина тихонько подошла к профессору и прошептала:

- А ничего, что у нас нет копий расписания здесь?

Ошарашенный Шеллерман нехорошо прищурился:

- Как это понимать?!

- Так и понимать: расписание висит на стенах в коридоре, про копии для комиссии сказано не было, - Лина объясняла медленно, будто разговаривала с маленьким ребенком.

- А сами Вы догадаться не могли? - Шеллерман начал звереть, зная по опыту, что с миссис Гриббли договориться невозможно.

- Инициатива наказуема, профессор.

- Значит, печатайте!

- Но электронного варианта тоже нет! Мы его вырисовывали углем, у нас тогда света не было!

- Какие-то проблемы, Хьюго? - миссис Гриббли, дав указания своим ретивым коллегам, зашла в учебный отдел.

- Нет, миссис Гриббли, сейчас девочки сделают вам копии необходимых документов, - ответил Целитель с милой улыбкой и зыркнул на Лину.

- Но, профессор…

- Сейчас, я сказал! - рявкнул Шеллерман, и Лину как ветром сдуло в фойе, где ее уже поджидали Люда и Майя.

- Ну, что?…

- Что он сказал?…

- Делать копии, - Лина прислонилась к любимому детищу и вытащила из подпространства упаковку валерьянки. - Со стен. А потом раскрашивать, - она помолчала немного, глубоко вздохнула, смирившись с ожидаемой участью. - Н-да, девочки, теперь мы все здесь совершенно точно - дети понедельника…

- Вот! - два часа спустя Лина брякнула на стол здоровенную пачку бумаги. Рядом сгрузила свою Люда - стол прогнулся и затрещал.

- Вот это всё нужно раскрасить в разные цвета, - пояснила Лина, смахивая со лба пот. - Агромагов - в зеленый цвет, психомагов - в розовый; юристы - фиолетовые, экстрасенсы - желтые, киберы - синие, а маги-погодники - серо-буро-малиновые. В крапинку.

- А почему именно в такие цвета? - переглянувшись с Ниной, недоуменно спросила Саша. - Чем хуже, например, красный или голубой?

- Да очень просто! - хихикнула Майя. - Юры фиолетовые, потому что им все фиолетово. По барабану и до лампадки. Лесагромаги на своих учебных делянках коноплю разводят: вот и ходят зелененькие с зеленой травкой. Психомаги - оптимисты, из розовых очков, блин, не вылезают. Киберы за компами до посинения сидят. А паскудники, то есть погодники, вечно предсказывают не погоду, а не поймешь что! Серо-буро-малиновое! В крапинку.

- А экстры почему желтые? Желтухой чохом захворали? - заинтересовалась Саша.

- Не-а! Просто их прорицаниям верить можно не больше, чем желтой прессе! Если не меньше. Кстати, а универы у нас какого цвета?

- Никакого, - пожала плечами Лина. - Видимо, потому, что они у нас никакие и нигде. А расписание им Варька делает, вот у нее и спрашивайте.

- Все это очень хорошо, но раскрашивать всю эту лабуду, - Нина сокрушенно покачала головой и достала маркеры, - никакого терпения не хватит!

Некоторое время все молча и сосредоточенно занимались новым, интересным заданием - вспоминали давным-давно прошедшее детство, раскрашивая фломастерами листы с расписанием. Спустя десять минут Майя швырнула маркер в стену и задумчиво сообщила:

- Люди, мы страдаем фигней!

- Неужели? Какая новость! - ехидно откликнулась Лина. - А я-то думала, мы делом занимаемся!

- Да я не об этом! Мы с этими маркерами до китайской пасхи долбаться будем! Так не пойдет! - она решительно поднялась и вышла.

Из коридора раздался лязг ключей, отпирающих кладовую, затем шуршание, громыхание и сдержанная ругань. Минут через десять Майя вернулась, перепачканная пылью, таща большой лоток, помятую коробку с гуашью, банку с водой и малярный валик для покраски стен. Все это она свалила на свой стол, налила воды в лоток, открыла баночку ядовито-желтой гуаши и вылила краску в воду. Поболтав в воде карандашом, она окунула в получившуюся жижу валик и провела им по бумажному листу. Коллеги с любопытством наблюдали за процессом.