Андрэ Нортон - Грифон торжествует

От черепа ли?.. Нет! Воздух взвихрился над этой желтоватой костью, как бы обретая материальность и принимая тонкие черты лица: острый нос, напоминающий птичий клюв, маленький подбородок, скошенные глаза… Нет, это не было лицом человека!

В светящихся глазах горела настоятельная просьба и требование, чтобы я что-то сделала, но что именно, я не могла понять. Какая-то вещь была утеряна, и теперь ее нужно было найти. Существовала опасность, к которой нужно было подготовиться… существовала…

Внезапно призрачное видение лица исчезло. Эта кость воссоздала себя, поразилась я. А затем рассыпалась в горсть пепла.

— Что вам от меня надо? — закричала я. — Чего вы хотите?

Церковное песнопение далекого — во времени или в пространстве? — ритуала прекратилось, и это ужасное требование тоже исчезло. Шар с грифоном перестал светиться, упал и снова покоился рядом с моим сердцем. От черепа же ничего не осталось.

— Ему нужно… — я запнулась, оборачиваясь к своим спутникам, но найти подходящего объяснения толком не могла.

Лицо Джервона было непроницаемым. Элис уставилась в просвет между скалами за мной, откуда возник этот череп и все остальное.

— Там что-то было! — меня неотступно преследовало то видение, но вот видели ли они то же, что и я?

— Хорошо это или плохо, но любой умирающий выполняет какую-то задачу, возложенную на него, — медленно начала Элис, — и цепляется за тень призрачной жизни, не желая отправляться по новым дорогам, пока эта задача не будет выполнена. Я думаю, что мы столкнулись здесь с подобным призраком. И теперь его нет — хорошо это или плохо.

— Но он так и не сказал, чего он хочет от меня! — я поняла, что ясно воспринимаю ее слова и теперь желала, чтобы череп вернулся, и я могла потребовать у этого призрака ответа, что искать и где. Потому что сейчас на меня также легло бремя… хотя это могло оказаться просто иллюзией.

— Придет время, когда ты все узнаешь, — Элис говорила вовсе не тем тоном, которым успокаивают недоумевающих детей — в ее словах чувствовалась убежденность.

Я поднялась на ноги и поднесла было руку к грифону, как это часто делала, чтобы взбодрить себя. Но тут же отдернула пальцы, так и не прикоснувшись к шару. Мне захотелось избавиться от этой вещи! То есть, только одна часть меня хотела этого, в то время как в глубине души поднималось возбуждение, требуя, чтобы я покорилась неведомой силе и, отбросив в сторону все древние страхи и осторожность, присущую моему народу, отправилась вперед… чтобы найти… Но что именно, я еще не знала. Мы не долго оставались в этом странном месте и вскоре после отбытия заметили, что местность стала более приветливой. Безрадостная пустыня уже не была такой безжизненной.

Стрела, пушенная Джервоном, сбила летающее создание напоминающее собой голубя из Долин. Так вот у нас появилось свежее мясо, которое мы запили водой из еще одного обнаруженного оазиса. Там были следы старых стоянок, и мы подумали, что нам посчастливилось натолкнуться на постоянное место отдыха то ли охотников, то ли грабителей. Поскольку здесь было неплохое пастбище, мы решили остаться здесь, а Джервон тем временем вновь отправился на разведку.

Я была уверена, что Керован находится где-нибудь в укрытии среди этих скал, а также и в том, что он уже раньше бывал в этой узкой долине. И я совсем упала духом. Среди этих фантастических ландшафтов не было никаких тропок, и я не могла догадаться ни о цели, куда он стремился, ни о направлении его движения. Грифон… нет, после того, что он сотворил с черепом, я больше ему не доверяла.

А когда я пыталась заговорить с Элис, то она отвечала так рассеянно, что мне показалось, что она больше думает о нашем соглашении о помощи, либо о том эпизоде с черепом.

Я приподнялась на носки, оглядываясь вокруг. Эта неровная местность, покрытая травой, была более типична для Долин, чем та часть Пустыни, которую мы уже пересекли. Я вспомнила рассказы охотников — о разбросанных по этому краю уничтоженных городах и крепостях, от которых остались лишь куски застывшего металла, за которым охотились металлоискатели. Металл сам по себе представлял опасность, потому что порою взрывался, когда его касались инструменты, и убивал обрабатывающих его.

Кто такие эти Прежние? Что за народ жил здесь? Тот череп, приняв некое подобие жизни, больше напоминал птицу, а не человека. То мертвое создание вообще не имело человеческих черт… Было ли оно больше — или меньше — нас?

— Кем же были эти Прежние? — я не осознавала, что произнесла это вслух, пока Эллис, вырванная мною из собственных раздумий, не ответила:

— Я думаю, у них существовало много различных видов. Обучавшая меня Мудрая Женщина однажды сказала, что их знания были обширны, на многом они опробовали свое Могущество. Они могли изменяться, и они действительно изменили себя во многие формы. Ты, конечно, слышала легенды…

Я кивнула… Да… Эти легенды. Некоторые — о чудовищах, с которыми сражались — огнем и мечом — предки жителей Долин. Другие — рассказывающие о прекрасных женщинах и красивых мужчинах, увлекающих любителей приключений отправиться: одних — в постоянное изгнание, других — в путешествия, откуда они возвращались настолько потрясенные, что уже не могли жить обычной жизнь и потому снова отправлялись бродить по свету в поисках чего-то, недостижимого для них, пока это съедающее желание не приводило их к гибели.

— Использование Могущества, — продолжила Элис, — может оказаться самым губительным из того, что только может предложить судьба. Каким-то образом это передалось нам, и, возможно, это гораздо сильнее сидело в них, ведь чем больше мы узнаем, тем больше нам хочется новых знаний. Я думаю, что эти древние слишком многое хотели узнать, проводили легкомысленные эксперименты. Их жажда к знаниям стала единственным смыслом их жизни. Отсюда, наверное, и последовало изменение их моральных норм относительно добра и зла — все определялось только желаниями и целями…

Я поняла верность этих слов еще тогда, когда Роджер использовал подобные силы, чтобы принудить меня стать его послушным инструментом, и если бы не мой дорогой лорд, отправившийся за мной, и если бы он не оказался сильнее… Да, Роджер и мать моего лорда — как и другие — играли Могуществом, алчно призывая его для своих целей. Однако в конце концов это оборачивалось против них же, пожирая их самих, и. возможно даже, становилось причиной их смерти.

— Может ли кто-нибудь использовать Могущество и тем не менее избежать гибельных для себя последствий? — едва я только произнесла этот полувопрос, как во мне проснулся новый страх. В своем стремлении соединить свою судьбу с Керованом, не заразилась ли и я этой жаждой неведомого? То, что казалось мне четким планом, когда я отправлялась из Норсдейла, теперь вконец запуталось. Меня грызли сомнения, которые все больше усиливались. Керован… может быть, он был прав? И не встанет ли это знание, исходящее именно от Тьмы, а не от сил Света, между нами, если мы сохраним наш союз и будем все основывать на нем? Должна ли я противиться тому, что заложено во мне и требует завершения?