Александр Мазин - Паника-upgrade. Брат Бога

Сорок шагов открытого пространства. Один хороший рывок. Пара секунд. Жилов был уверен: ни один часовой не успеет нажать на спусковой крючок раньше, чем он, Данила, окажется вне зоны обстрела. Ни один человек, даже если он глядит сейчас на то место, где залег Жилов. А если пулеметами управляет не человек?..

– Странная парочка! – пробормотал Веерховен, поочередно фокусируясь то на черной, с курчавым цилиндром волос, голове Таррарафе, то на круглой, топорщащейся выгоревшими соломенными перьями голове Жилова.

Системы слежения «поймали» их сразу же, как только эти двое появились на опушке, и «вели» вдоль периметра до самых ворот.

– Что скажешь, М'Танна? – не поворачиваясь, спросил Веерховен.

– Они в зоне огня, сэр. Прикажете стрелять?

Рихард молчал.

Наученный предыдущим опытом М'Танна не спешил запускать команду на уничтожение. Да он и не смог бы этого сделать: пульт оператора был заблокирован.

Рихард дал предельное увеличение: серо-голубые глаза белого заняли половину экрана. Они смотрели прямо на Веерховена. Конечно, их хозяин не мог предположить, что за ним наблюдают. Внимательные, чуть прищуренные глаза, окруженные сетью добродушных морщинок.

«Да, это он, – подумал Рихард. – Один из трех, высадившихся прошлой ночью».

Тот, который сумел ускользнуть от солдат полковника и практически в одиночку расправиться с целым десятком. На вид – не скажешь. Но это обманчивое ощущение делает диверсанта еще более опасным. Второй, вероятно, тоже не промах. Стрелять или не стрелять?»

Веерховен полагал себя хорошо обученным и достаточно опытным офицером. Однако у него возникло ощущение, что в сравнении с этим человеком, чье лицо смахивало на печеную картошку, он, Рихард, – что годовалый щенок.

И все-таки этот диверсант не выглядел убийцей. Рихард вспомнил, что половина «обезвреженных» ночью солдат отделалась синяками и шишками. А ведь он мог запросто перерезать им горло! Веерховен помнил и трофейный нож, присвоенный Бичимом.

Несомненно, эта парочка, если пожелает, запросто может прикончить и его, и М'Танну… Если им удастся проникнуть на базу. Но сейчас их жизни – в руках лейтенанта Веерховена. Одно движение пальца – и крупнокалиберные пули превратят эти головы в ошметки. И долг его, лейтенанта Веерховена, сделать это движение.

Долг? Перед кем?

Оба «объекта» – прямо напротив ворот. Пулеметные точки «1» и «12» выведены из строя, но «2» и «11» могут «накрыть» их с необходимой точностью. Свежая травка, которая скрывает диверсантов от глаз наблюдателя, не помеха для пуль, прошивающих полудюймовую броню.

«Это крутые парни, – сказал себе Веерховен. – Если они окажутся на территории базы, то рано или поздно доберутся и до меня».

Но тут Веерховен вспомнил свою ночную «гостью», и его пробрала дрожь. Такие, как она, бродят сейчас по острову. И еще этот желтокожий… Да, вот крутые парни бродят снаружи, не боясь ни жутких красоток, ни желтокожего. Уж лучше они, чем эти твари…

А если все они – заодно?

Рихард чувствовал, что голова его идет кругом несмотря на тройную дозу психотропов. Тут нужен нюх Реймана. Нет, к черту нюх Реймана! Раз полковник уже на пути в ад, значит, его нюха оказалось недостаточно. Рейман – в аду, а Рихард Веерховен пока жив! Да, полковник! Только вот у лейтенанта Веерховена скоро «крыша» съедет от всей этой мистики.

Нет, господа! Такого в контракте не было! Сбивать вражеские самолеты, топить военные корабли – пожалуйста! Но воевать с голыми колдунами цвета яичного желтка…

Лицо белого исчезло в траве, зато шагах в десяти выглянула физиономия негра. Губы черного собрались в трубочку: свистнул, что ли? Сейчас будет бросок, догадался лейтенант. Стрелять, черт возьми, или нет?

– М'Танна, уровень контроля? – спросил Веерховен.

– Десятка, сэр!

Рихард и сам знал, что десятка. Это значит: жизнь обоих парней продлится ровно столько, сколько потребуется пуле, чтобы пролететь три сотни футов.

Веерховен активировал файл. Теперь осталось нажать на клавишу. «Если они начнут…» – решил он.

Таррарафе осторожно приподнялся и оценил расстояние. Он услышал тихий свист Жилова, коротко свистнул в ответ и начал считать: «Раз, два, три…»

При счете «семь» оба бросились вперед. Ноги Жилова стремительно несли его к ограждению. Мысленно он отсчитывал полусекунды. Он знал, что не услышит грохота пулеметов – пули достанут его раньше… Раз! Два! Три! Четыре!..

Всё!

Жилов прижался к нагретому солнцем бетону, как ребенок к матери. Все! Безопасность! Он жив! И Тарра тоже жив: Жилов засек, как тот нырнул за выступ бетонного столба. Оба – в порядке. Сердце колотилось у самого горла. И – противная слабость.

Но ждать нельзя. Надо войти внутрь. Свист. Второй бросок. Четыре секунды. Жилов прижался спиной к горячей стене барака, «просканировал» пространство… Никого!

Через мгновение рядом с ним встал Таррарафе.

Доски, из которых была сложена стена, были плотно пригнаны одна к другой. Ни время, ни сырость, ни древоточцы еще не потрудились над ними. Стена была сплошной, и заглянуть внутрь не было никакой возможности.

Пулеметная вышка – в нескольких шагах.

– Надо найти место, откуда управляют всем этим, – сказал Жилов.

– Провода? – предположил масаи.

– Где ты видишь провода? – поинтересовался Жилов.

– Может, люди? – предположил Таррарафе.

– Черта с два! Прикинь, сколько там места. Нет. Или радиоуправление, или все коммуникации замаскированы.

Пульс Жилова пришел в норму, и он почувствовал себя уверенней. Вряд ли оружие, пропустившее их на базу, сработает теперь, когда они уже внутри.

Жилов отделился от стены барака и очень медленно вышел на открытое пространство…

Никто в него не стрелял.

Так же медленно Жилов повернулся.

Длинное строение, в которое он пытался заглянуть через щели между досками, гостеприимно распахнуло свои двери. Как ворота базы. Что ж, почему бы не рискнуть еще разок?

Жилов огляделся. Никого и ничего. Кивок в сторону Таррарафе – и масаи оказался рядом, на полшага позади. Жилов остановился у дверей в барак, заглянул внутрь. Похоже, солдатская казарма. Длинный ряд коек… и два десятка автоматов на стойке у стены. Над каждым – подсумок с боекомплектом. Занятно.

Жилов выждал, пока глаза привыкнут к полумраку, и прошел внутрь. Некоторые койки выглядели так, словно лежавшие на них встали несколько секунд назад. И встали довольно быстро.

Жилов прислушался, но, кроме дыхания Таррарафе, не уловил ничего. Казарма была пуста. Голые улыбающиеся девушки, белые, черные и желтые, смотрели со свежевыкрашенных стен. По полу гулял ветерок: сквозь неплотно пригнанные доски пола свободно проходил воздух. В казарме было немного прохладней, чем снаружи. Вдоль одной из стен выстроился ряд узких пронумерованных шкафов. Их было пятьдесят шесть.