Александр Мазин - Паника-upgrade. Брат Бога

Таррарафе тронул Жилова за плечо и глазами показал на оружие. Жилов кивнул и подошел к турникету, которым была отгорожена стойка. Нагнувшись, он взял автомат, оглядел. Бельгийский. Передав его Таррарафе, он снял с крюка подсумок и ремень с пристегнутым штык-ножом в ножнах. Его он тоже передал масаи и снял второй комплект, для себя. Вынув из ножен штык, Данила потрогал лезвие – и счел достаточно острым. Взяв автомат, он сделал знак Таррарафе: выходим.

Масаи щелкнул затвором. Бельгийский «ФН» был ему незнаком и имел несколько непривычный вид. Но автомат – не винтовка. К нему не нужно привыкать, и его не нужно пристреливать. Тем более – в ближнем бою. Масаи потрогал мушку, располагавшуюся не на стволе, а на передней части газоотвода. Ладно, это все же намного лучше, чем ничего. Таррарафе подсоединил магазин, поставил предохранитель на одиночный огонь и вышел вслед за другом.

Строение напротив оказалось еще одной казармой.

Рядом – сооружение поменьше. Войдя внутрь, Жилов понял, что здесь что-то вроде госпиталя. Одна из комнатушек была оборудована под операционную. Негромко гудел кондиционер. Здесь было пусто, но выглядело так, словно сейчас на покрытый клеенкой стол уложат раненого. Однако требующих помощи не было. Да и оперировать было некому.

Жилов заметил еще одну дверь. Стальную. За ней вполне могло оказаться то, что он искал. Жилов повернул ручку, и, к его удивлению, дверь с легкостью открылась. Дохнуло холодом. Комнатушка за дверью была совсем крохотной. И это было явно не то место, откуда можно управлять огневыми системами острова.

Здесь, в три яруса, на стальных полозьях стояли носилки На носилках – люди. Вернее – тела. Жилов взглянул на ближайшее. Белый мужчина. Черты его лица обострила смерть, но и смерть не сумела до конца стереть выражение, с которым этот человек ушел из жизни.

Он умирал счастливым!

Рядом с дверью стоял сейф. Он был открыт. Таррарафе заглянул внутрь. В сейфе – какие-то документы, несколько бутылок со спиртным, пачка денег, пистолет в кобуре и десантный нож.

– Твой? – спросил масаи, протягивая нож Жилову.

– Он, родимый! – Данила любовно погладил вороненое лезвие и широко улыбнулся. Как будто старого друга встретил.

Через минуту они снова оказались на плацу. Таррарафе тут же указал на бунгало. По старой привычке в опасных ситуациях друзья изъяснялись знаками. Жилов покачал головой: сомнительно, чтобы то, что нужно скрыть, поместили в единственном здании, похожем на человеческое жилье, а не на сарай. А вот домик, притулившийся рядом, – очень может быть.

Здесь тоже все двери – настежь. Словно кто-то постарался, чтобы ни одна дверь на базе не оказалась закрытой.

«Нет, – поправил себя Жилов, – не все. Одна – была. Морг».

В домике оказалось три комнаты, крохотная прихожая и что-то вроде чулана. Двери двух комнат выходили непосредственно в коридор. В одной было оборудовано что-то вроде кабинета. На столе стоял включенный персональный компьютер. По его экрану порхали тропические бабочки. Рядом – телефон. Жилов снял трубку, пару секунд слушал гудок, потом положил трубку обратно.

Таррарафе тем временем заглянул в шкаф и обнаружил там стопку иллюстрированных журналов. Полкой ниже стояла початая бутылка виски и стакан из тонкого стекла. В стакане лежал дохлый паук.

Жилов опустился на колени и внимательно осмотрел пол. Ничего.

Таррарафе указал на компьютер. Жилов качнул головой: не то.

В следующей комнате не было мебели, зато валялась вырванная с мясом изуродованная дверь. За дверным проемом была спальня.

Трупик совы лежал среди осколков стекла. По нему бегали муравьи.

Присев на корточки, Таррарафе оглядел стекло и мертвую птицу.

Жилов занялся постелью. Выглядела она так, словно на ней развернулось маленькое сражение. Жилов поправил подушку и вдруг присвистнул. Масаи тотчас оказался рядом. Жилов протянул другу длинный светлый волос. Они обменялись понимающими взглядами. Таррарафе осмотрел пол и указал на царапины там, где копыта Древней содрали свежую краску.

Оставалось лишь одно место в домике, куда еще не заглядывали, – крохотный тупичок в конце коридора.

Здесь даже не было освещения. В углу стояло ведро, рядом – механическая половая щетка. Ничего.

Они покинули домик и направились к складам. Но и там ничего не нашли. И не узнали ничего нового, кроме того, что оружия, запасов продовольствия и прочего здесь хватило бы на добрую тысячу солдат. Одних только ящиков со «Стингерами» было не меньше двух дюжин. Тот, кто устраивал базу, собирался всерьез поиграть в войну.

Теперь, кроме бунгало, осталось лишь одно помещение, которое не было осмотрено, – караульная у ворот.

Друзья быстрым шагом пересекли плац. На складе с обмундированием они обзавелись сандалиями, и земля больше не обжигала подошвы Жилова. Немалое облегчение.

У стены казармы дюжина рыжих лесных крыс трудилась над так и не съеденным обедом. При виде людей они прыснули в разные стороны.

Караульная была так же безлюдна, как и остальные помещения. Жилов вошел внутрь, а Таррарафе остался снаружи, наблюдая через открытые ворота за лесной опушкой. Людей он не боялся. С солдатом, даже с вооруженным до зубов, можно управиться. Копытоногие, как понял масаи, избегали солнечного света. Жаль, что господину их свет никак не вредит.

Таррарафе судорожно вздохнул и откинул назад голову. Охотник может испытывать страх. Но страх не должен мешать охотнику.

Жилов оглядел караулку и впервые обнаружил телекамеры. Собственно, здесь их никто не пытался скрыть.

Еще он увидел довольно сложное электронное устройство, занимающее не меньше сотни кубических футов пространства. Из-за этого внутри было тесновато. Жилов внимательно оглядел панель, но трогать, разумеется, ничего не стал. У него не было желания взлететь на воздух.

А вот содержимое железного шкафа стоило осмотреть. Ударом приклада Жилов сбил замок и, закинув автомат за спину, потянулся к первой папке…

И тут красный телефонный аппарат, висящий слева от двери, тихонько звякнул.

Жилов застыл на месте. И секунд тридцать стоял, не шевелясь. Но телефон молчал.

Жилов медленно повернулся. Он чувствовал себя почти так же, как под прицелом пулеметов. Протянув руку, Жилов взял металлическую трубку и поднес к уху. В прошлый раз он слышал гудок. Теперь гудка не было. Тишина. Жилов прижимал холодную трубку к уху еще с минуту, потом решил положить на место.

И в тот момент, когда он оторвал ее от уха, динамик ожил и слегка осипший мужской голос произнес по-английски:

– Привет!

Палец Веерховена медлил над клавишей запуска программы ровно две секунды. Этого хватило, чтобы оба диверсанта пересекли защитную полосу и оказались вне зоны поражения. К собственному удивлению, Рихард почувствовал облегчение. Все-таки они – люди, а не… а не нелюди!