Марк Хелприн - Зимняя сказка

– Разумеется. Кстати, тебе придется сделать то же самое. Можешь отправляться за санями, я же тем временем соберу детские вещи.

– О каких санях ты говоришь? Где я тебе их достану?

– Это уже не моя проблема. Не забудь о лошадке, сене, овсе и попоне. До Фтили за один день всяко не доберешься…

– До Фтили?!

– Иди за санями! – приказала Вирджиния.

Хардести вернулся уже к вечеру с поблескивавшими серебристыми полозьями прекрасными новыми санями, запряженными черной, словно обсидиан, кобылой.

– Ехать уже поздно, – сказал он. – Через час-другой начнет темнеть.

– Вот и замечательно! – возразила она. – Поедем ночью при лунном свете.

Подслушавшая этот разговор Эбби тут же решила, что она не станет кататься на санях по ночам и не поедет на озеро Кохирайс. Она поспешила на кухню и, достав из буфета пять булочек и полфунта шоколада, забралась на верхнюю полку платяного шкафа, решив оставаться на ней до поступления в колледж.

– Где Эбби? – спросил Хардести у Мартина.

– Не знаю, – буркнул тот в ответ, не желая выдавать сестру.

Поиски Эбби продолжались почти два часа. Сначала они решили, что Эбби упала с балкона, затем стали искать ее у соседей и в ближайших магазинах. Они заглядывали и в платяной шкаф, но так и не смогли увидеть ее за бастионом, выстроенным из подушек.

В конце концов Эбби проголодалась и, спустившись на пол, тихонько проскользнула на кухню, где и была поймана с поличным. Увидев родителей, она завопила истошным голосом:

– Никуда я с вами не поеду!

– Вон в чем дело! – вскричал Хардести. – Выходит, ты пряталась от нас все это время!

– Не хочу никуда ехать! – выкрикнула она в ответ и поспешила забраться под кухонный стол.

– Мне очень жаль, но тебе все-таки придется поехать вместе с нами, – грозно засопел Хардести, усаживаясь прямо на пол. – А ну-ка выходи оттуда! У нас и так времени мало! Тебе же надо одеться!

– А вот и не выйду!

– Эбби! Сейчас же иди сюда! – приказал Хардести, щелкнув пальцами.

Эбби перепугалась не на шутку, однако явно не собиралась покидать своего укрытия.

– Ладно. Тогда придется залезть под стол мне! – пригрозил отец, опускаясь на колени.

Через пару минут Эбби уже стояла перед дверью в своем зимнем костюме, сжимая в руках подаренного ей Гарри Пенном серого плюшевого кролика Тедди, который был одет в смешное полосатое платьице.

Погрузив на сани провиант и подарки для госпожи Геймли, они уселись на переднем сиденье. Хардести правил санями, Эбби устроилась на коленях у Вирджинии, а сидевший немного поодаль Мартин держал в руках длинный хлыст.

Закутанная в меха Эбби походила на маленькую эскимосскую девочку. Мартин был одет в куртку из тюленьей кожи с меховой подкладкой, сшитой из шкуры койота. Мать надела свою соболью шубу, а Хардести напялил на себя тяжелый овчинный тулуп, в котором он ходил еще в Скалистых горах. Ноги они укутали толстыми зелеными пледами.

– Все взяли? – спросил Хардести.

– Угу, – ответил Мартин.

Вирджиния утвердительно кивнула.

– Вот и прекрасно, – сказал Хардести. – Стало быть, мы можем отправляться в путь.

Он натянул вожжи, и сани тут же тронулись с места.

К тому времени, когда они, позванивая колокольчиками, оставили позади парк и, выехав на Риверсайд-драйв, взяли курс на север, солнце уже скрылась за Пэлисейдс. Река была забита ломаным льдом. Из труб домов, стоявших вдоль Риверсайд-драйв, поднимались тонкие струйки дыма. Они миновали пустующие будки для взимания дорожных сборов, пересекли мост Генри Гудзона и поехали на север по совершенно пустынной, заметенной снегом дороге.

Когда они добрались до узкой Вестчестерской долины, впереди забрезжил слабый свет. Лошадка инстинктивно прибавила ходу, и вскоре они оказались на залитой лунным светом заснеженной равнине, на которой угадывались поля и садовые участки. Видневшаяся из-за ветвей луна казалась такой близкой, что Эбби даже попыталась коснуться ее рукой.

Где-то в районе Датчесс, когда луна достигла своего апогея, а дети уже давно спали, они оказались в совершенно диком краю, единственными обитателями которого были белые совы и орлы, безмолвно наблюдавшие за ними со скал и с верхушек мертвых деревьев. Не привыкшая к езде по бездорожью лошадь заметно подустала.

– От этой развилки нужно ехать влево, – сказала Вирджиния.

– Тебе знакомо это место? – удивился Хардести.

– Немного. Судя по всему, эти горы тянутся в направлении Кохирайса. Дорога должна спуститься к реке. Ну а лошадка наша, похоже, выросла в городе, оттого она так и притомилась. Наши кони могут неделями скакать без перерыва, подобно белым медведям, которые способны плавать по морю месяцами, или тюленям, мигрирующим с Аляски к Японским островам. Я думаю, нам имеет смысл спуститься к реке и поехать по льду. Ей так будет куда легче.

– Хей-йа! – воскликнул Хардести, натягивая вожжи и направляя бельмонтскую кобылу по левой дороге.

В низине, которую множество сов и орлов избрали своим обиталищем, было куда темнее. Для того чтобы не сбиться с пути, Хардести то и дело посматривал на видневшуюся между деревьями узкую полоску неба. Возникни у них на пути какое-либо серьезное препятствие, они наверняка наскочили бы прямо на него, но, к счастью, дорога была на удивление ровной.

Через какое-то время они оказались на берегу реки. Кобыла спустилась вниз, и сани, легонько подскочив на последнем ухабе, выехали на лед. Хардести присвистнул, и лошадь вновь послушно поскакала в северном направлении. Заснеженные горные хребты, встававшие на западе, казались огромной лестницей, поднимавшейся к небу.

– Смотрите, – обратился Хардести к детям. – Ты слышишь, Эбби? Прямо как лунная лестница. Хотите туда забраться? Для этого нам достаточно повернуть налево…

Недолго думая дети согласно кивнули. Конечно же, им хотелось попасть на залитые серебристым лунным светом горные вершины. Они с радостью поднялись бы по этой удивительной горной лестнице, которая наверняка вела в какой-то иной мир. Впрочем, в следующее мгновение луна уже исчезла за горным кряжем, и чудесное видение тут же померкло.

Примерно через час они оказались возле одного из притоков Гудзона, бурных вод которого не мог усмирить и сковать даже мороз. Словно зачарованные, смотрели они на пенистые воды, с ревом сбегавшие со склона, совсем забыв о том, что воды эти могли истончить и ослабить лед, сковывавший главное русло реки.

Кобыла совершенно неожиданно провалилась в узкую протоку и лишь чудом успела перебраться на противоположную сторону, однако вытянуть из полыньи тяжелые сани ей было явно не под силу. Хардести решил было выбросить ездоков на лед и распрячь несчастное животное, прежде чем тяжелые сани утащат его под лед, как тут позади раздался оглушительный треск и что-то огромное, пролетев у него над головой, опустилось на лед рядом с кобылой.