Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – маркиз

– Если в пределах этой комнаты. Да и то вот в тот дальний угол не смогу… далеко слишком. Разве что вы сами изволите подойти ближе. Я очень слабый демон!

Я вздохнул.

– Теперь вижу… А для чего ты вообще?

Он сказал печально:

– Не знаю. Наверное, кто-то из юных хозяев пробовал силы. Я ничего не умею, ничего не знаю…

Я прервал:

– Ну, про свой-то мир знаешь? Давай рассказывай! Где вы живете, есть ли у вас демократия, что насчет рыночной экономики, как развлекаетесь…

Он рассказывал, я пытался понять мир демонов, но в моем представлении получалось некое море плазмы, в котором купаются эти существа. Не купаются, конечно, а просто существуют, находясь в нем бездумно и счастливо. На земле сменялись люди, гремели войны, а они все так же и все те же, забытые, оторванные, потерявшие связь… Вернее, люди потеряли с ними связь, но демоны… кстати, вряд ли они тогда звались демонами, продолжали свою псевдожизнь.

Правда, по словам крохотульки, его сородичи очень не любят, когда с ними снова устанавливают связь и, выдернув в этот жуткий ледяной мир пустыни, заставляют выполнять разные работы. Для них это мука и худшее из наказаний, однако они не могут противиться словам того, кто отыскивает их имена и произносит вслух.

– Ничего себе, – пробормотал я, пораженный. – Значит, тебе холодно даже здесь, в стенах этого зала?

Он ответил потерянно:

– Да, господин. Это тебя огораживают стены, а для нас их не существует. Мы их и видим с трудом… А многие и вовсе не видят.

Для них и атмосферы не существует, мелькнула мысль. И тогда, выходит, напрямую чувствуют на себе абсолютный нуль межзвездного пространства?

Я зябко передернул плечами.

– Тогда беги вон в камин, – сказал я. – Не сгоришь?

Он прошептал:

– Спасибо! Но если зажечь вот эту свечу, достаточно будет пламени.

Я сделал волевое усилие, свеча вспыхнула, крошечный демон моментально впрыгнул в пламя и весь поместился в огненной купели, как в ванной.

– Лучше? – спросил я с интересом.

– Да, господин, – пропищал он счастливо. – Спасибо!

– Да не за что…

– Нет, спасибо! Никто так не делал.

– Да пустяки это. Расскажи лучше, что знаешь про магов…

– Про магов?

– Да.

– Они повелевают нами. Если узнают наши имена.

– Это я тоже знаю, – сказал я. – А что еще о них знаешь?

– Немного, – пискнул он. – Маги – это господа. Они вызывают нас, мы подчиняемся. Они приказывают, мы выполняем. Вот и все.

– Гм… А что маги приказывают?

– Что не могут сделать сами.

– Ага, почти все ясно. Разные работы… Демоны обладают магией?

Он пропищал с удивлением:

– Нет, конечно! Просто демоны сильнее. И еще демоны умеют делать то, что не могут люди. Но магии у нас нет…

Он иногда совсем исчезал в огне, я размыто видел только часто-часто трепещущие крылышки, словно у мухи, а голосок совсем истончался, и я напрягал слух, чтобы слышать, и воображение, стараясь представить мир демонов.

По словам малютки-демона, его сородичей не всегда вызывали для свершений. Великий чародей Тирракус, к примеру, обожал устраивать поединки демонов. Они на потеху ему дрались друг с другом, калечили и убивали, а потом победителя долго и мучительно убивал сам Тирракус. Демоны бессмертны, они за сутки снова восстанавливаются, и Тирракус заставлял их драться уже другим оружием или придумывал еще что-то отвратительное, но обязательно заканчивающееся смертью демонов и затем медленным воскресением. Он наслаждался властью над более могучими существами.

Голова наконец пошла кругом, я спросил:

– Ладно, уже поздно, тебе тоже пора спать. Чтобы тебя вызвать, надо тереть кольцо или достаточно позвать по имени? Или то и другое?

– Достаточно по имени, – ответил он.

– Имя у тебя, – пробормотал я с неудовольствием, – для такой крохотульки слишком длинноватое и… вообще, как ты с ним летаешь? Такая тяжесть.

– Такую тяжесть я поднимаю, – заверил крохотный демон.

– Зато я с трудом, – ответил я. – Я могу его сменить?

– Конечно, мой господин!

– Ну и хорошо, – сказал я с облегчением. – Люблю имена менять. Вроде пустяк, а все видят, что человек поработал, результат виден…

– Как скажешь, мой господин!

– Тогда… Серфээкр а-сто семидесятый-цэ-семь-альфа-четыреста двадцать третий, я нарекаю тебя новым именем… Серфик!.. Запомнил? Теперь старое забудь, а являйся по новому.

– Как велите, господин!

Мне показалось, что в голосе малютки прозвучала печаль, словно длинное имя – это что-то вроде родословной, а короткое – как прозвище простолюдина.

– А теперь иди отдыхай, – разрешил я.

Демон исчез, я повертел кольцо в ладони, но снова надел на палец. Хоть теперь и не надо каждый раз снимать, чтобы прочесть имя, но кольцо, если король не пошутил, а то знаем мы королевский юмор, еще и пропуск на транспортники, а это куда важнее бесполезного демона.

На другой день в честь прибытия короля и его благополучного избавления от руки нанятого убийцы устроили поистине королевский бал-карнавал. По тому, с какой скоростью это было проделано, я понял, что с этим налажено и карнавалами здесь забавляются постоянно.

В главном зале ярко блещут огнями все люстры, умело создавая во всякого рода закутках полумрак и даже полный мрак, гремит музыка, а внизу, где танцующие пары, если смотреть вот отсюда с балкона третьего этажа, кажется, варится смачный украинский борщ, и его энергично размешивают невидимой поварешкой.

Бал начался, как и положено, в главном зале дворца, но очень скоро выплеснулся в парк перед дворцом, музыканты заняли места на специальных площадках, пары танцуют чинно и, на мой взгляд, очень скованно, но для своего времени и это считается вольностью, а вообще-то эти танцы и веселье осуждают как церковь, так и вообще любое старшее поколение.

Я внимательно рассматривал народ, неужели все здесь вертопрахи, как говорит герцог, на чем же государство держится, за спиной простучали каблучки, пахнуло дорогими духами.

Меня подхватила под руку молодая, начавшая полнеть женщина, но очень свеженькая, игривая, с блестящими в прорези маски глазами.

– Ах, маркиз!.. Ну что вы такой застенчивый?..

– Это я застенчивый? – спросил я обиженно.

– Ах, не отказывайтесь, я люблю застенчивых! Это так возбуждает…

– А-а-а, ну тогда я застенчивый.

– Нет-нет, не здесь. Пойдемте, там очень весело!

Сама она сделала взгляд соблазняющим, как и улыбку, то есть глаза задержала на долю секунды дольше так называемого критического времени, передавая намек, что я интересен, а улыбку послала одними уголками рта, плюс с «долей приглашения», это когда глазки вниз, поворот головы в сторону и тут же взгляд обратно. Мол, давай-давай, начинай, а я поддержу твои инициативы… может быть, может быть.