Виталий СЕРТАКОВ - БРАТСТВО КРЕСТА

Несколько стоек с диагностической аппаратурой были сдвинуты в угол, а над ними, на штативах, болтались съеденные временем фотографии улыбающихся молодых людей. Коваль поднес факел вплотную. Кроме улыбок и разглядывать было нечего. Десятьдвенадцать карточек крупного формата, пожелтевшие, рассыпающиеся в пыль. В центре - групповой снимок. Может быть, даже коллектив кафедры, где работал предок Луи. Стоят, обнявшись, и все в белых халатах. Карточки составляли подобие жуткого иконостаса, вокруг которого на ледяном полу в четыре ряда скалились черепа. На передвижных стойках, в залежах паутины, Артур узнал оборудование, которого так добивался для питерского отдела профессор Телешев. Томограф, аппарат УЗИ, дефибриллятор, рентгеновская установка. То, о чем они в Питере могли только мечтать, французы имели непосредственно в камере…

Между приборами в глиняных горшочках потрескивали догорающие фитильки. А на самом видном месте, под стеклянным колпаком, покоился заветный раритет - толстый альбомчик в кожаном потертом переплете…

Борк силился перевести канувшие в Лету слова, а Коваль выхватывал из обедневшего немецкого языка обрывки смысла.

"…управление резервным шлюзом на случай повреждения трапа сосредоточено… схема доступа под капсулой Моники… в качестве лестницы использовать магистральный воздуховод… голубые вентили вывернуть до упора… перед запуском двигателя изучите… полный комплект, включая запас дизельного топлива… инструкция для боевого расчета находится…"

Как только внятный текст сменился каракулями, воспевающими историческое призвание Когтей, Артур остановил чтеца.

– Одну секунду, герр Борк.

Артур обошел ошалевшего охотника и посветил на почерневшую от копоти стену за стеллажами. Там располагался встроенный железный шкаф, оторванные дверцы которого валялись на полу.

– Голубые вентили, - повторил Коваль. - Или синие колеса.

Он тронул отполированный тысячами прикосновений массивный кран с голубой риской на шляпке. Винт пошел неожиданно легко. Несколько секунд ничего не происходило, а затем в толще стены зародился звук. Он нарастал, превращаясь из глухого свиста в протяжный, переливчатый вой. Борк незаметно крестился, не смея поднять глаз. Задняя стенка железного шкафа мелко вибрировала.

– Не пугайтесь, дружище, - сказал Артур, закручивая вентиль обратно. - Теперь мы знаем, что такое "песня гробниц". Всего лишь естественная приточная вентиляция, спроектированная на случай аварии. А местные святоши приучили птичек завтракать под аккомпанемент. Это называется "условный рефлекс" - никаких особых тайн. Очень легко внушить рядовым Когтям, что Хрустальные демоны сами призывают кару небесную. Думаю, нам придется этим воспользоваться… Кстати, всё недосуг было спросить. Вы сами видели этих коршунов? И если они железные, то на каком топливе летают?

– Только издалека, - помотал капюшоном пивовар. - Они гнездятся в болотах, на юге, и против них бессильны ружья. Дробь отскакивает, как от железа!

– Нет такой крепости, которую не взяли бы большевики, - поучительно заметил Коваль. - Герр Борк, не расслабляйтесь. Хлебните пивка, возьмите факел и посветите мне.

– Вы разве не собираетесь их будить? - Превозмогая страх, Борк потащился вслед за Ковалем вдоль третьей капсулы.

– Какого цвета бантик или ленточку вы повязываете новорожденной девочке? - вместо ответа переспросил Артур.

Пол был просто ледяным, а окаменевший слой золы, насыпавшейся из верхнего зала, приходилось отскабливать ножом.

– Ленточку? - тупо повторил охотник.

– Ну да. Вот я стираю грязь, и если посветить отсюда, то виден силуэт человека?

– Ви…вижу.

– Прекрасно. Но здесь нет окошек. Непонятно, мужчина лежит или женщина. А таблички давно сперли на самокрутки… Черт, а костей-то сколько!.. Но я всё же полагаю, что красненькая лилия на крышке означает женскую лежанку, вы не находите? У других значок синего цвета. Это так сентиментально и так похоже на французов.

– Эээ…

– Ну вот, что и требовалось доказать…

Коваль подцепил утопленное под основанием капсулы кольцо. Чтобы добраться до тайничка, пришлось лечь на пол и по самое плечо просунуть руку в щель между каучуковыми амортизаторами. Оттуда Артур выудил сложенный вчетверо лист жесткого картона.

– Теперь заглянем в схемку, и молите бога, чтобы то, о чем я думаю, оказалось в сохранности…

– О чем вы думаете, герр Кузнец?

Но губернатор ответил не сразу. Он был слишком занят делом. Вымерял шагами зал, что-то бормотал себе под нос, расправлял в ладонях потрескавшийся лист. Сверяясь с планом, ставил крестики на шелушащейся, покрытой плесенью стене. Наконец, измерив всё, что только было возможно, он вспомнил об охотнике:

– Найдите что-нибудь потяжелее и долбите!

И, вооружившись ножкой от железного стола, сам принялся дубасить бетон. В проеме между балок побежали трещины, затем сырая штукатурка рассыпалась кусками, и за фальшивой стеной показался титановый каркас резервного шлюза. Между толстых профилей стояла, припорошенная известью, двухлитровая масленка. Коваль не мог не поразиться предусмотрительности западных коллег. Получив от Телешева схемы батарей, они позаботились даже о смазке для механизмов люка…

– Что там написано, герр охотник?

– Э-ээ… "Запасной выход в гараж. Осторожно, открывается внутрь!"

– Полейте с вашей стороны, сильнее! Теперь взялись вместе! - Артур навалился на верньер замка, больше похожий на тележное колесо. - И взяли! Взяли! Берегись!

Дюймовой толщины упоры выскользнули из гнезд, люк качнулся и всей массой рухнул туда, где только что стояли отскочившие мужчины. Протяжное эхо еще несколько секунд металось в каменных кавернах.

– Что там, герр Кузнец? - к пивовару возвращался привычный деловитый тон.

Убедившись, что бросаться на него из гробов никто не собирается, Борк потерял интерес к капсулам. Он следил за пламенем факела в глубине гаража и одновременно держал под прицелом автомата лестницу наверх.

– То, что поможет нам вернуться домой! - отозвался Коваль. - Вот только не пойму, как выбраться. Выход засыпан…

– У вас же есть заряды и бомбы, - напомнил пивовар, протискиваясь в щель. Внутри гаража воздух был холодный и спертый, пахло, как в давно не открывавшемся холодильнике. - Боже, герр Кузнец! Вы сумеете оживить это чудовище?

– Не машите факелом, дружище, - посоветовал из мрака Артур. - Позади вас, в бочках, тонна солярки. И это совсем не чудовище. Игрушку, видимо, любезно оставили институту вояки в самый разгар Большой смерти. Или мои коллеги ее просто сперли…

В пыльном сумраке поблескивали фарами несколько легковушек, трехколесный мотороллер с брезентовым верхом и два малолитражных грузовичка с эмблемой Евросоюза. А напротив гражданской мелюзги, повернувшись флегматичной зеленой мордой к заваленным воротам, дремал армейский гусеничный бронетранспортер.