Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – коннетабль

Сэр Растер громко рявкнул:

– Слава нашему сюзерену!..

– Слава! – подхватил первым Митчелл, который вообще смотрит на Растера, как на отца.

– Слава!

– Слава сэру Ричарду!

– Слава сэру Ричарду, гроссграфу Армландии!

– Слава!

Я улыбался и кланялся, как на сцене. Да, атмосфера изменилась, мы сейчас все верные и преданные христианские воины и с нетерпением ждем весны, чтобы поскорее нести христианскую мораль на остриях своих мечей.

День солнечный, морозец обжигает уши и щеки, под ногами звучно и смачно скрипит снег, словно заяц жрет капусту. В синем небе пролетели вороны, а за ними пронеслось нечто быстрое, словно сокол-сапсан, но не сокол, донесся глухой звук удара, и мохнатая гарпия понесла обмякшую ворону на крышу замка.

Молодцы, подумал я. Вороны совсем обнаглели, даже в замке пытаются что-то высмотреть и спереть. Гарпии сдерживают их рост, иначе вороны все бы здесь разворонили и оворонили.

Из кузницы вышел приземистый мужик в кожаном фартуке на голом торсе, весь лоснится от пота, торопливо поклонился.

– Доброго здравия, ваша светлость!

Уже вся челядь научилась вместо "ваша милость" говорить "ваша светлость". Мне вообще-то по фигу, но такое нужно, чтобы помнили: их замок захватил более сильный и могущественный сеньор, чем прежний, так что служить ему выгоднее и почетнее.

Кузнец быстро хватил горсть снега, потер лицо и поспешно скрылся в своей халупе. Я подумал вяло, что весной надо сделать кузницу каменной, а то слишком велик риск пожара.

Хотя, конечно, много ли работы у кузнеца? Прошло то наивное время, когда я полагал, что мечи кует кузнец. Уже в самом раннем Средневековье каждый меч изготавливала слаженная бригада узких специалистов числом так это в десять-двадцать человек. Одни заготавливают просто бруски металла, другие переплавляют железо в сталь, третьи проковывают полосы, четвертые – полируют, пятые – закаливают, шестые – затачивают, седьмые – насаживают клинок на рукояти, а есть и еще работы для спецов попроще, что ничего другого делать не умеют, кроме как работать за столом ложкой.

Так что мне требуется много мастеров, причем не простых, а которые знают технику дамаскатуры. Это когда кузнец берет три полосы железа и четыре стальные, сваривает их попеременно вместе, а затем это все перекручивает или складывает гармошкой, надрубив для удобства, а потом проковывает в узкую полосу. Но и это еще не меч, потому что этих полос нужно сложить не меньше двух, а лучше семь-десять, а уже из них сваривают основу клинка… Но только основу, к ней нужно еще нарастить особо прочное стальное лезвие.

Такого умельца язык не повернется называть кузнецом. Кузнец – это дюжий мужик, что подковывает коней и способен разломить подкову, а еще он может починить или выковать серп. Мне же нужны настоящие умельцы. Много. Хотя бы потому, что торговля оружием – самый доходный бизнес.

А в моем случае – не только, не только.

Заглянул в часовню, там холодно и пусто, только в самом уголке коленопреклоненная фигура. Я не сразу узнал Макса, он всегда прямой и с развернутыми плечами, а здесь такой сгорбленный, приниженный, словно раздавленный мощью и величием силы, представшей перед ним.

Я прислушался, он вполголоса молится горячо, истово, в самом деле разговаривая с Богом, уговаривая и убеждая Его, а я, втихую посмеиваясь, вдруг ощутил, что я вот умнее и ширше во взглядах, но откуда странное чувство, что этот примитивный молодой рыцарь – глубже и выше?

Если твой глаз соблазняет тебя, вспомнил я старую христианскую мудрость, – вырви его. Если рука твоя соблазняет тебя – отруби ее. Если язык твой соблазняет тебя – откуси его. А если тебя соблазняет твой разум – стань верующим.

Макс в борьбе со своими демонами из просто верующего стал пламенно верующим. А в этом мире, как припоминаю с тревогой, пламенная вера может дать очень много. Опасно много.

– Пусть тебе повезет, Макс, – прошептал я, пятясь из часовни. – Больше, чем мне.

Вернувшись в донжон, в раздражении ходил по этажам, в который раз измерил шагами свои апартаменты. Я так часто слышал осточертевшее клише насчет пешки в чужой игре, достало это однообразие, и вдруг в этом безделье сам ощутил себя этой самой пешкой.

Нет, пешкой как раз не считает меня ни та, ни эта сторона. Как раз обе подчеркивают, что я фигура очень важная, чуть ли не ферзь, но все равно чувствую себя униженным, как бывает унижен только большой и сильный мужчина.

Женщины не в счет, они любое унижение используют как оружие, а слабых мужчин и раньше мордой о стол, зато вот такие, кто всегда ссылался на Господню волю, сделавшую человека абсолютно свободным, отвечающим за все свои поступки, хозяином своей судьбы…

Я вскочил в раздражении, не в силах сидеть и ждать, куда переставят эту пешку, хлопнул в ладоши. Вбежал слуга, я велел коротко:

– Теплую одежду! На выезд.

Он торопливо поклонился.

– Только что постирали, скоро высохнет.

Я сделал зверское лицо.

– У меня что, замены нет?

Он исчез, я одел через плечо перевязь с мечом, прицепил молот к поясу. Подумал и взял лук Арианта с тулой, полной стрел.

Прошлой ночью свирепствовал ветер, выдул тепло, и хотя камин горит вовсю, собачий холод пробрался даже во внутренние помещения. Слуги заботливо натянули мне на ноги теплые шерстяные носки, сапоги тоже принесли особые, зимние, с пышными меховыми отворотами.

Пес прыгал вокруг меня, напоминал, что вот он здесь, прямо передо мной, как это я его не вижу и не глажу все время, даже странно как-то…

Я захлопнул дверь, велел стражам бдить и пошел к лестнице. Барон Альбрехт пирует внизу со всеми рыцарями, но завидел меня еще на верхней ступеньке, сразу поднялся из-за стола.

Я любезно улыбнулся, он догнал меня в холле.

– Сэр Ричард…

Я обернулся, его лицо собранное, ни намека на обильное застолье, в глазах настороженность.

– Сэр Ричард, что на этот раз задумали?

Я сказал с досадой:

– Не могу сидеть вот так и ждать, пока зима кончится! Бешусь, понимаете?

– Понимаю, – ответил он неожиданно. – Но как иначе? Зимой просто ждут.

– Не могу… Я на всех стану кидаться. Лучше проедусь по морозному воздуху.

– Можно осведомиться о маршруте?

Я отмахнулся:

– Не волнуйтесь, всего лишь нанесу визит в замок Сворве.

Альбрехт не повел и глазом, сразу сказал с энтузиазмом:

– Обязательно побывайте там! Это же ваш замок. Надо иногда бывать, а то, знаете ли… по нашей вине что-то и выходит из-под контроля.

– Вот и я так думаю, – сказал я. – Спасибо, барон, за понимание.

Он довольно улыбнулся, но сказал предостерегающе:

– Хоть на этот раз возьмите сопровождение!

Я покачал головой.