Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – коннетабль

Ладно, рискну, подумал, проваливаясь в сон. Вроде бы пока я ей хотя бы нужен. Как и тем двум, в виде живой приманки и средства для разминирования.

Я проснулся, когда могучая звероженщина, подновив защитный барьер от ночных зверей, разогревала ломти мяса на небольшом огне. Я извинился, мол, ее видел во сне, она там крушила и повергала врагов толпами, а я так засмотрелся, что просто не мог оторваться от зрелища и потому проспал дольше, чем собирался.

Она холодно смолчала, я почтительно ждал, когда снимет куски мяса с прутьев. Первый она, попробовав, передала мне, я долго думал, расценивать это как знак уважения или жест презрения, мол, сильный мужчина заботится о слабой женщине. Она прожевала свою долю быстро, почти проглотила, пила совсем мало, словно берегла воду.

– Леди Джильдина, – спросил я, – а не будет ли с моей стороны очень большой дерзостью спросить у вас…

Она поморщилась:

– Что?

Голос ее был подобен львиному рыку.

– За что те двое хотели вас так нехорошо и несправедливо лишить вашей драгоценной и столь необходимой вам жизни?

Она пожала плечами:

– Здесь все хотят друг друга убить.

– Но не убивают же?

– До поры до времени, – ответила она холодно. – Тебя взяли, чтобы убить. Думаю, хотели погнать вперед, чтобы я убила, а они тем временем набросились бы на меня. Но убила бы тебя или нет, они тебя все равно бы убили и ограбили.

– Почему?

Она пожала плечами:

– А какой смысл делиться? Ты никто. Живое мясо, его пускают впереди как приманку. Уцелеешь по дороге – хорошо, но потом…

Я посмотрел на нее с ужасом. Я сам такое предположил, но она же всерьез…

– Леди Джильдина, я уверен, что имею дело с благороднейшей и одухотвореннейшей женщиной… даже девушкой, какая вообще когда-либо появлялась на свет! Вот у вас какие дельты! А широчайшие и большие круглые!

Она вытерла свой длинный ножище, вид у нее не лучше этого ножа, такой же холодный и неприступный.

– Не очень на такое рассчитывай, – проронила она равнодушно. – Я тоже не подам руки, когда будешь тонуть. Но и не толкну в трясину. Только и разница.

Я поклонился и сказал с жаром:

– Спасибо, огромное спасибо! Это просто неслыханная щедрость! Я даже и не знаю просто, как отблагодарить за такое неслыханное великодушие! Это от женщины с таким великолепным плечевым поясом! И такими квадрицепсами!

– Пожалуйста, – ответила она с оскорбительной безмятежностью. – А ты чего хотел?

– Ничего, – сказал я с еще большим жаром. – Это и так ого-го! Огогее уже и не бывает! Я теперь могу даже надеяться на какую-то тень даже сотрудничества, если вас не оскорбит такое слово.

– Сотрудничество? – переспросила она, вид у нее в самом деле был оскорбленный. – Сотрудничество с тобой, дурачок? Какое же это сотрудничество?.. Один должен приказывать, другой – выполнять… Не так ли? Иначе просто не бывает. А если и бывает, то неправильно.

Я помолчал, она посматривает на меня с оскорбительным покровительством, я наконец пробормотал:

– Спасибо за урок, леди Джильдина.

– Пожалуйста, – ответила она с той же ноткой абсолютного превосходства, словно богиня разговаривает с рыбой на столе. – Ладно, я иду дальше.

– Я с вами, – сказал я торопливо. – Вы же видели, леди Джильдина, я пригодился!.. И как воин, и как личный массажист вашей милости… светлости… вашего преосвященства…

Она покачала головой.

– А что ты хочешь? Помимо того, чтобы уцелеть?.. Ради какой дурости пришел сюда из благополучного мира?

– Ну, не совсем и благополучного, – пробормотал я осторожно.

Она сказала презрительно:

– Не ври. По тебе видно, что мир твой благополучнее уж и не бывает.

Я пробормотал:

– Считайте, что по дури. Или по пьяни. Это вы умная и вся из себя такая трезвая, а я вот… Прошел через Барьер и пер так до самого вечера. А когда опомнился, увидел таверну. Зашел, увидел Соммерса, Тиранита, а потом и вас… Скажу по правде, вы меня сразу ослепили, как удар молнии в самое темечко! Никогда не видел такой великолепной женщины! Какие плечи! Какие бицепсы! А трицепсы?.. А квадрицепсы? А икроножные? А животные… ну… в смысле, которые на животе?.. Эх, конечно, я все время хотел снова вернуться к Барьеру и попробовать пройти через него обратно… но вот сейчас, когда увидел вас, то уже совсем все расхотелось, только не поймите меня правильно… Ваши ромбовидные и средние трапеции будут сниться каждую жаркую ночь!

Она фыркнула:

– Не будут.

– Почему?

– Не доживешь до ночи, – сообщила она хладнокровно. – И вообще я иду в другую сторону. Но, конечно, тут куда ни иди, придешь к Барьеру, если не сворачивать. Но через Барьер не пройдешь. Думаешь, ты один пробовал?.. В том числе и те пытались, кто по дури или для забавы прошел в эту сторону и тут же восхотел обратно. Тем дуракам тоже не помогли никакие амулеты, талисманы, заклятия, волшебные вещи…

Завтракала она быстро, в путь отправилась еще быстрее. Я спешил сзади, постоянно отставая и не понимая, как она может передвигаться так легко, а валуны не обходит, а перепрыгивает, словно у нее не мышцы, а кровонагнетательные клапаны, как у паука-прыгунца.

Солнце, преломляясь в мириадах песчинок, больно бьет в глаза снизу, не помогает надвинутый на глаза край платка. Жаркий воздух давно сжег пасть, высушил язык и выжигает глотку.

Мои ноги механически передвигаются одна за другой, я чувствую их, как две тяжелые колоды, сперва как деревянные, затем чугунные, а сейчас и вовсе свинцовые. Как из другого мира донесся строгий голос:

– Стоп!

Я послушно и с великим удовольствием остановился, все тело ноет. Приподняв голову, поморщился от блеска. Могучая женщина впереди, в нашу сторону идет человек в черном, как сама тьма, балахоне. Капюшон надвинут на лицо так, что скрывает лицо полностью, рукава широкие и прячут руки по кисти, а сам балахон касается песка.

Рядом со странником часто-часто перебирает лапами огромный жук размером с крупную кошку. Солнце блестит на металлической спине, металлической головогруди и таких же металлических восьми лапах. Небольшие глаза смотрят бессмысленно, но антенны-щеточки направлены в нашу сторону, членики шевелятся, подхватывая и анализируя наши запахи.

Богатырша произнесла несколько слов, медленно и певуче, низко поклонилась и распростерла руки, словно ласточка в бреющем полете. Человек замедлил шаг, я чувствовал, как рассматривает нас. Она не двигалась, склонив голову.

Внезапно нас охватила волна холода, человек в черном пошел дальше, уже обращая внимания на нас не больше, чем на песок, по которому ступают его ноги. Я даже не увидел, во что он обут. Да и обут ли вообще. И, кстати, ноги ли там…

Она шумно перевела дух.

– Повезло… Я только один раз видела Темного Монаха. Он тогда одним взмахом руки умертвил двенадцать человек.