Андрей Земляной - Успеть до радуги

– С позволения Императорского прокурора я дал этим людям еще один шанс. И они им воспользовались.

– Ты не считаешь, что стоило набрать элитную часть из дворян? - спросил молодой голос из угла зала.

– Когда я формировал свое подразделение, оно вовсе не было элитным. Тогда мы были просто командой смертников. Но видимо даже для смерти мы оказались слишком плохи.

В зале раздался смех.

– Но теперь, когда ты можешь набирать лучших из лучших, не стоит ли обратить свой взор на молодых дворян? - не унимался все тот же голос.

– Я считаю, что таких подразделений должно быть много. Война большая, и славы хватит на всех. Так что у каждого офицера есть возможность превратить своих солдат в образцовых. Это лишь вопрос времени и собственных навыков. И вовсе не происхождения.

– Правда ли то, что ты собственноручно убил полную хетту "танцующих"?

– Правда.

– Как тебе это удалось?

Я улыбнулся.

– Диета и здоровый образ жизни. - Снова смех в зале.

– Как ты отнесся к тому, что жрицы назвали тебя Бикху?

– Нормально.

– Ты действительно чувствуешь себя богом?

– Разумеется, нет.

– Твои солдаты еще не отдают тебе почести Бога?

– Каждый, кому придет в голову такая мысль, будет чистить солдатские нужники, пока не вылечится.

– Ты уже выбрал спутниц для праздника Трех Лун?

– Да.

– Кто это?

– Секрет, - сказал я и добавил: - Скажу только, что это был самый трудный выбор в моей жизни, поскольку все без исключения женщины, приславшие мне приглашения, были просто ослепительны.

Мой нехитрый комплимент был встречен дружными аплодисментами женкой части зала. Встал высокий и пожилой журналист с ярко-оранжевой карточкой информационного агентства "Полюс".

– Мы видели, что произошло возле храма Бикху, когда ты так оригинально расправился с Ини Асор. Скажи, как тебе это удалось.

– Ты смотрел от начала до конца?

– Да.

– Тогда ты должен был слышать, что она сказала о жрицах.

– Ну, эту площадную брань трудно было не услышать.

– Тогда у тебя должен быть другой вопрос.

– Какой?

– Почему я сделал с ней только это, а ничего более серьезного. Обычно мои враги не выживают.

– Но по отношению к своей невесте ты мог быть и снисходительнее…

Всех уволю. К чертовой матери. Ни одна сволочь ведь не предупредила.

Так вот кто тогда рвался ко мне во дворец! Я надеюсь, что пауза, пока я собирал в кучу разбегающиеся мысли, не была слишком большой.

– Когда я валялся в госпитале и позже, уже на фронте, у нее была масса поводов и способов найти меня. Но она предпочла другой путь.

Видимо, не очень довольный моим ответом репортер тем не менее сел.

– Почему ты позволил той девочке совершить самосуд над арестованными офицерами?

– Встань, пожалуйста, я тебя не вижу.

Из центра зала, занятого элитой журналистского корпуса, поднялась грузная дама лет шестидесяти.

– Спасибо. Я ничего ей не позволял. Наказать этих уродов была целиком и полностью моя идея.

– Но это же беззаконие! - возмутилась она.

– Ага, - согласился я. - Только вы это расскажите девочке, с которой сорвали одежду, а потом несколько часов подряд насиловали. Затем ей не дали даже одеться, а просто привязали к ножке стола, засунув кусок грязной ветоши в рот, чтобы не скулила.

– Ничего с ней не случилось. Она, наверное, была сама рада когда эти парни проявили к ней внимание.

Тут я и вскипел.

– Понимаю, - сказал я отчетливо и громко. - Для дамы такой внешности, как твоя, любое проявление мужского внимания - это счастье, которое так редко выпадает. Я очень жалею, что не тебя привязали под столом голую, хотя и сомневаюсь, что мне бы это доставило эстетическое наслаждение. Но ты меня убедила. Я понял, что, отрезав гениталии у этих ублюдков, я наказал их вовсе не так строго, как мне бы этого хотелось. Надо было отдать их тебе. Правда, в этом случае Имперский прокурор точно растерзал бы меня за неоправданную жестокость.

Зал покатился от хохота. Смеялся и я, провожая взглядом взбешенную женщину, покидавшую пресс-холл. Но допрос продолжался.

– Что ты намереваешься сделать с призовыми деньгами за "танцующих"?

– Ничего.

– Как это?

– Для получения этих денег мне нужно отдать их амулеты. - Журналист, задавший вопрос, согласно кивнул.

– А я не собираюсь отдавать их. Слишком дорого они мне обошлись.

– Какую цену ты имеешь в виду?

– Двадцать пять моих солдат отдали свои жизни в том бою. Нет таких денег, которые могут перевесить эти амулеты.

Было еще много вопросов. Наверное, все это продолжалось бы еще очень долго, но мой агент вежливо и очень решительно прервал пресс-конференцию.

Затем по длинной застекленной галерее мы прошли в зал приемов на торжественный обед. Скучное и бессмысленное мероприятие, однако, было скрашено присутствием нескольких знакомых мне людей. Занимательная и полезная беседа с двумя крупнейшими в Киит ратс промышленниками стоила того, чтобы посетить такое тоскливое сборище.

Подошел даже Ши Камарг, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение. В ответ я не удержался и завел с ним разговор на специальные темы. Будучи крупнейшим на Алонис конструктором машин вертикального взлета, он сначала с некоторым снисхождением, а потом с удивлением, плавно переходящим в изумление слушал мои разглагольствования по поводу возможных улучшений конструкции его машин. Каковые, каюсь, были подчерпнуты мною от знакомства с вертолетами Камова. Но справедливость требовала еще одного.

– Ши Камарг, не кажется тебе, что у боевых машин должно быть более короткое и хлесткое имя?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, все же знают и так, что эти машины сделаны твоей фирмой. Но имя у машины должно быть свое. И твое одновременно. Например, просто "Ка" и номер. Возникает сразу множество ассоциаций. Каймо (молния), или Кат (смерть)…

Он задумчиво посмотрел на меня.

– Да… Интересно. Надо подумать.

– Обязательно.

Но ничто слишком хорошее или слишком плохое не продолжается слишком долго, и Лиро Ди, как и было условленно, под благовидным предлогом выдернул меня оттуда.

Когда я вернулся к себе в апартаменты, там вовсю кипела работа. Ребята распаковывали и устанавливали аппаратуру, которую привезла Бешеная Асга. Сама она, разодетая, как портовая проститутка, стояла во вполне гармоничном окружении своих девушек.

Увидев эту картину, Аддахи замер в немом шоке.

– Асга, кто тебе посоветовал все это одеть? - спросил я тихо. Она недовольно передернула плечами, словно хотела сбросить с себя эту ярко-красную кричащую тряпку.

– Мне сказали, что ты хотел видеть нас в чем ни будь легкомысленном…

– А где ты это все взяла?

– Внизу, в магазине.

– Внизу, в метро?