Джоанн Роулинг - Harry Potter and the Deathly Hallows

Не осознавая, что делает, он вонзал ногти себе в руки, как если бы пытался противостоять физической боли. Он проливал свою кровь бессчетное количество раз, однажды он даже остался без костей правой руки, а это путешествие уже принесло ему шрамы на груди и предплечье в дополнение к шрамам на руке и лбу. Но никогда, до этого момента, он не чувствовал себя окончательно ослабшим, уязвимым и беззащитным, потому что добрая часть его магической силы покинула его… Он в точности знал, что бы ответила Гермиона, скажи он ей об этом. "Волшебная палочка хороша настолько, насколько хорош волшебник" . Но она была бы не права, его случай был иным. Она не видела, как палочка вертелась будто стрелка компаса и стреляла золотым пламенем в его врага. Гарри потерял защиту сердцевины-близнеца, и только сейчас осознал, как сильно на неё рассчитывал.

Он вытащил кусочки сломанной палочки из своего кармана и, не глядя на них, спрятал их в мешочек Хагрида, висящий у него на шее. Сейчас он был и без того сверх меры набит сломанными и бесполезными вещами, что в него больше ничего не влезало. Через ослиную кожу рука Гарри задела снитч, и на мгновение ему пришлось справиться с соблазном достать и выбросить его прочь. Непостижимый, бесполезный, ненужный, как и все остальное, что оставил Дамблдор.

И ярость на Дамблдора обрушилась на него как лава, обжигая его внутри, стирая все другие чувства. Из-за полнейшего отчаяния они внушили себе веру в то, что Годрикова Лощина таит в себе ответы, убеждая себя в том, что они должны вернуться, что все это было частью секретной тропы, проложенной для них Дамблдором: но у них не было ни карты, ни плана. Дамблдор оставил их идти наощупь в темноте, бороться с неизвестными, непознанными страхами, одинокими и беззащитными. Ничего не было объяснено, ничего не было сказано открыто, у них не было меча, а теперь, вдобавок, у Гарри не было и палочки. Более того, он обронил фотографию вора, и, конечно же, Волдеморту теперь не составит труда определить, кто это был.

Теперь у Темного Лорда была вся информация…

- Гарри? - Гермиона выглядела так, как будто боялась, что он может её проклясть её же собственной палочкой. На её лице были полосы от ручейков слёз, она опустилась рядом с Гарри, держа в трясущихся руках две чашки с чаем и что-то большое подмышкой.

- Спасибо, - сказал он, забирая одну из чашек.

- Не возражаешь, если я поговорю с тобой?

- Нет, - сказал он, потому что не хотел причинять ей боль.

- Гарри, ты хотел знать, что за человек был на той фотографии. Вообще-то… У меня есть книга.

Она робко положила ему на колени абсолютно новый том « Жизни и лжи Альбуса Дамблдора».

- Где?… Как?…

- Она была в гостиной Батильды, просто лежала там… Эта записка была вложена в книгу и немного из неё высовывалась, - и Гермиона прочитала вслух несколько строчек, написанных кислотно-зеленым цветом.

- «Дорогая Бэлли, спасибо за твою помощь! Вот копия книги, надеюсь, что тебе она понравится. Ты рассказала все, даже если и не помнишь этого. Рита.» Я думаю, оно пришло, когда Батильда еще была жива, но, наверное, она была не в том состоянии, чтобы прочитать это.

- Да, наверное.

Гарри взглянул на лицо Дамблдора и почувствовал прилив дикого наслаждения. Теперь он узнает все те вещи, которые Дамблдор не считал достойными рассказать ему, хотел того Дамблдор или нет.

- Ты до сих пор сердишься на меня, не так ли? - спросила Гермиона, со слезами на глазах. Он взглянул на нее и увидел свежие слезы, струящиеся из ее глаз, зная, что гнев, должно быть, отразился на его лице.

- Нет, - сказал он тихо. - Нет, Гермиона, я знаю, что это был несчастный случай. Ты пыталась вывести нас оттуда живыми, и ты была великолепна. Я бы умер, если бы ты не была там и не помогла мне.

Гарри дождался ее печальной улыбки, а затем вновь обратил внимание на книгу. Корешок был тугим, очевидно её никто не открывал раньше. Он пролистывал страницы, ища фотографии. Он натолкнулся на ту, что больше всего хотел найти: молодой Дамблдор и его статный товарищ, хохочущие над какой-то давно забытой шуткой. Гарри посмотрел на подпись.

Альбус Дамблдор, вскоре после смерти своей матери со своим другом, Геллертом Гриндельвальдом.

На несколько секунд, казавшихся вечностью, Гарри изумленно уставился на последнее слово. Гриндельвальд. Его друг Гриндельвальд. Он искоса посмотрел на Гермиону, которая все еще смотрела на имя, так, будто не могла поверить своим глазам. Медленно она перевела взгляд на Гарри:

- Гриндельвальд!

Проигнорировав остальные фотографии, Гарри исследовал страницы рядом с ними на предмет упоминаний этого рокового имени. Вскоре он нашел то, что искал и с жадностью принялся читать, но запутался: нужно было вернуться назад, чтобы уловить весь смысл, и, в конце концов, он нашел главу с названием «Высшее Благо». Вместе, он и Гермиона начали читать:

Приближался его восемнадцатый день рождения, и Дамблдор покинул Хогвартс в блеске славы: отличник, староста, обладатель награды Барнабуса Финкли за исключительное наложение заклятий, золотой медали за подрывающий все основы доклад на Международной Конференции Алхимиков в Каире, юный представитель Уизенгамота в Британии. Дальше Дамблдор намеривался совершить Большое Путешествие вместе с Эльфиасом "Вонючкой" Доджем, не слишком умным, но преданным закадычным другом, с которым он познакомился в школе.

Двое молодых людей находились в "Дырявом Котле" в Лондоне, готовясь к отъезду в Грецию следующим утром, когда прилетела сова и принесла весть о смерти матери Дамблдора. "Вонючка" Додж, который отказался давать интервью для этой книги, публично высказал сентиментальную версию того, что произошло позже. Он представил смерть Кендры трагической случайностью, а решение Дамблдора о прекращении экспедиции актом благородного самопожертвования.

Конечно, Дамблдор сразу же вернулся в Годрикову Лощину, будто бы для того, чтобы "позаботиться" о своих младших брате и сестре. Но сколько внимания он в действительности уделил им?

- Он был особенным парнем, не такой как Аберфорт, - рассказывает Энид Смик, чья семья в то время жила на окраине Годриковой Лощины. - Тот рос нелюдимым. После смерти матери и отца к нему можно было бы отнестись с сочувствием, если бы он не продолжал бросать козьим пометом мне в голову. Я не думаю, что Альбус беспокоился по поводу брата. Во всяком случае, я никогда не видел их вместе.

Так чем же занимался Альбус, если он не утешал младшего брата? Кажется, ответ заключался в продолжительном заключении его сестры. Несмотря на то, что ее первый "тюремщик" умер, в жалком положении Арианы Дамблдор не настало никаких улучшений. О самом её существовании было известно лишь нескольким посторонним людям, которые, как "Вонючка" Додж, верили в историю о ее "плохом здоровье".