Юрий Иванович - Месть колдуна

– Ну и что он от меня хочет?

– Приходи на кухню, там и узнаешь! - рыкнул Куцер, развернулся и скрылся из поля видимости.

– Пойдёшь? - с обеспокоенностью спросила Золана, заглядывая ему в глаза. Молодой колдун ей беззаботно улыбнулся:

– Так ведь нам всё равно надо позавтракать.

Хотя в душе изрядно обеспокоился предстоящей встречей. Ведь пиратское судно, под громким именем "Резвая Жемчужина", было как раз тем самым, на котором южанин Кашад Низу и добирался через моря к этому континенту. И как ни тщательно выпытывал Кремон обо всех деталях пиратской жизни у своего двойника, могла существовать тысяча неучтённых мелочей. Хотя бы во внешности и поведении того самого пресловутого капитана. Вот и надейся после этого на идеальную легенду! Каких только встреч судьба порой не устраивает…

Помогая друг другу, парочка наёмников вылезла из телеги и отправилась в сторону полевой кухни. Менсалонийка уже могла передвигаться вполне самостоятельно, но с удовольствием притворялась и опиралась на левую руку своего непосредственного командира. Причем делала это с такой гордостью и восторгом, словно они только что поженились и направляются к свадебному столу.

По пути, взяв с кухни свою утреннюю порцию, парочка уселась за свободный стол. При этом, полностью проигнорировав ожидающее выражение у целого десятка наёмников, которые сидели вместе с Куцером за самым большим столом. Чем раздражённый, постоянно задирающий нос десятник остался весьма недоволен. Уже и рот открыл, что бы выдать какое-то ругательство, но его за локоть тронул сидящий рядом с ним человек, призывая к сдержанности. Покряхтев от раздражения, Куцер встал и пересел к раненым.

– Я, между прочим, не по собственной инициативе стремлюсь к вашему знакомству, - стал объяснять он, уставившись немигающим взглядом на Кремона. - Ты просто обязан узнать среди этой группы брата своего капитана.

К тому времени Невменяемый и так усиленно сравнивал данные из своей памяти с имеющимися в наличии лицами. Пятеро человек прибыло с караваном из рекрутского центра, он их видел и раньше. Вряд ли бы до сих пор их не свели для проверки. Из оставшихся пятерых один был слишком молод, а другой слишком стар. Ещё один отпадал по явно командирским замашкам. Судя по тому, как он остановил хамоватого и рассерженного десятника, как раз он и затеял данную проверку. При этом он пристально следил за Кашадом и пытался явно считать все его эмоции.

Из оставшихся двух Кремон мысленно пририсовал одному из них бороду и сомнения отпали моментально. И он с сочувственной улыбкой ответил:

– И без всяких обязательств мне показалось, что мой покойный капитан воскрес. Уж слишком на него похож вот тот, с самого края, с синей нашивкой на рукаве.

Названный человек от таких слов вскинулся, а по лицу его пробежала масса эмоций: недоверие, злоба, сожаление и горечь утраты. И спросил он с ощутимым волнением:

– А ты уверен в его смерти?

– Увы! Только пробили первые утренние склянки, когда на нас из предрассветного тумана выскочило сразу три военных фрегата. Похоже, они и в плен никого брать не собирались. Когда я выбрался по тревоге на палубу, наша "Стремительная Жемчужина" уже подвергалась самому интенсивному и беспощадному обстрелу со всех видов баллист, осадных арбалетов и махофуров. Слышал о таких? Они метают вращающиеся острые диски и в первую очередь рубят всю оснастку на парусниках. А когда эти диски летят, то фырчат с характерным звуком. Так вот одной такой штуковиной капитану Голдесу на моих глазах и отрезало голову. Да ещё она и подкатилась к самым моим ногам. Помню, испугаться даже не успел. Лишь удивился, что его шикарная борода не пострадала.

– Какая борода? - напрягся брат покойного капитана. - Он никогда бороду не носил.

Кашад повысил голос с чувством оскорблённого достоинства;

– Может, в детстве и не носил. Но ты его, когда в последний раз видел?

– Года три назад.

– Вот видишь, сколько за это время событий произошло. А бороду Голдес красивую имел, широкую, лопатой. Сам говорил, что хочет быть похожим на отца. И более волевой вид от этого становится.

– А-а…, - с грустью протянул наёмник, поглаживая свою щетину. - Наш отец действительно бороду носит.

Теперь в разговор вмешался тот самый человек, что выглядел по всем признакам старшим командиром:

– А как ты можешь охарактеризовать капитана Голдеса?

Кремон напустил на своё лицо кривоватую ухмылку:

– Добрейший был человек, добрейший!

Заметив, как у большинства присутствующих глаза округлились от удивления, он понял, что до его прихода о садистских пристрастиях покойного пирата уже наслышались. Поэтому добавил в голос сочувствия и жалости. Мол, такая потеря для человечества:

– Да, готов повторить - воистину добрейший! Пленных никогда больше чем час не мучил. И рыбок всегда жалел, старался трупы нашинковать как можно мельче, что бы даже самым маленьким морским обитателям что-то досталось

Золана фыркнула от смеха, и тут же с заботой заметила:

– Да ты ешь, а то в твоём котелке уже остыло.

– Правда? - Кремон зачерпнул ложкой из своего котелка рагу и попробовал.

– Хочешь, принесу горячего? - тут же предложила менсалонийка.

– Не стоит. После воспоминаний о том, чем нас кормили на "Стремительной Жемчужине", подобная пища мне кажется деликатесом. Уж слишком покойный капитан славился ещё и своей экономностью.

Невменяемый с видимым удовольствием отправил в рот несколько ложек пищи, выбирая в первую очередь куски мяса. Поэтому некоторое время его не беспокоили, хотя сидящий рядом десятник так и порывался что-то спросить. Наконец он не выдержал и выпалил:

– А ты сам как спасся?

Кашад ответил лишь после того, как не спеша доел свою порцию:

– Элементарно, Куцер! Мы же всё-таки Эль-Митоланы. Набрал в грудь как можно больше воздуха, да и сиганул за борт. Пока шёл ко дну сбросил с себя всё железо, да и поплыл от окровавленной морской воды подальше. До самого вечера в воде бултыхался, пока до островка одного добрался. В том чудном месте я и нашёл приют и успокоение на пару месяцев.

– С кем? - тут же с пристрастием спросила Золана. Кремон ответил ей недоумённым взглядом, но всё же ответил:

– Была там одна неплохая островитянка. Но она мне надоела, чуть ли не в конце первой недели. А потом только и отрабатывал своё физическое совершенство на самой высокой точке острова, да поджидал любой корабль. Каждый раз зажигая сигнальный костёр. Очень много парусников мимо прошло. Еле дождался каких-то благодетелей, и добрался с ними до Строна.

Всё тот же наёмник с командирскими замашками, решил-таки задать последний вопрос: