Юрий Иванович - Месть колдуна

Поэтому Кремон, вразрез своим предварительным намерениям, забрался в телегу со всей осторожностью и минимальными сотрясениями. И уже засыпая, подумал: "А может выбрать себе другую женщину среди наёмниц? Ведь есть ещё несколько вполне симпатичных и свободных. Может тогда всё решится само собой? Успокоится эта менсалонийская парьеньша и оставит меня в покое? Почему бы и нет! Завтра постараюсь присмотреться к тем женщинам, что помоложе".

С этой оптимистической мыслью десятник и уснул. Не заметив, что после его прихода наёмница проснулась и теперь чутко прислушивается к каждому его вздоху.

Предрассветная пора обрушила на ночной лагерь густой туман и пробирающий до костей холод. Поэтому все просыпались с громким кряхтением, сердитым рычанием и сиплым покашливаниями. И тут же начинали интенсивно двигаться, пытаясь согреться, подбрасывали дров в костёр и спешно кипятили воду для чая на мушках. Ведь на завтрак и сборы в дорогу выделялось всего двадцать пять минут.

А Кремону совершенно не хотелось вылазить в сырость из под заботливо наброшенных на него одеял. Чувствовал он себя так тепло, расслабленно и успокоёно, что даже без раздражения осознал возле себя женское тело. Менсалонийка бережно прижималась к нему со стороны здоровых рёбер и сквозь приоткрытые щёлочки глаз следила за его пробуждением. Вполне справедливо ожидая негативной реакции. Но блаженное настроение не хотелось портить себе с самого утра, и десятник лишь устало вздохнул:

– Тебе ещё не надоело ко мне приставать?

Золана обнажила великолепные белые зубы в радостной улыбке:

– А я и не пристаю. Просто оказываю тебе немного заботы и внимания.

– Всего лишь? - попытался съязвить Кашад. - Тогда я не завидую тому счастливчику, к которому ты воспылаешь действительно сильной страстью.

– А я уже давно воспылала, - призналась Золана, прижимаясь здоровой ногой к его бедру. - Только изо всех сил сдерживаю себя и проявляю лишь заботу и внимание.

Телега в этот момент немного покачнулась: стали запрягать отдохнувших за ночь похасов. А во внутрь короба заглянули одновременно Кузласс Бинай и Лидия Салграй. В руках они держали по кружке с горячим чаем и по огромному бутерброду.

– Доброе утро, пташечки! - поздоровалась Лидия. - Быстро пейте чай, через пять минут отправляемся.

А ордынец довольно крикнул и шутливо доложил:

– Господин десятник! Ночь прошла без происшествий.

Кремон уже приподнял с внутренним стоном своё туловище и теперь полулежал, опёршись спиной о бортик. Золана тоже последовала его примеру, но нечаянно потревожила свою распухшую ступню и сдавленно вскрикнула. Её подруга тут же стала снимать с места вывиха стягивающие бинты и обильно мазать посиневшие участки тела своей заживляющей мазью.

– Спасибо за чай, - десятник с некоторым стеснением отодвинулся от менсалонийки и попросил: - Кузласс, а где мой конь?

– Где-то тут должен быть, - ордынец покрутил головой по сторонам, а потом удивлённо спросил: - А зачем он тебе?

– Да мне уже намного лучше, попробую ехать в седле…

– Ещё чего?! - шрам Меченого задёргался от возмущения. - На неприятности нарываешься? Мне полчаса назад полковник опять категорически приказал тебя везти лишь в телеге. Со всеми удобствами. Словно предвидел, что ты захочешь верхом трястись.

– Это, на какие удобства ты намекаешь? - стал сердиться Кашад. - Думаешь приятно трястись в этой лоханке?

– Какая тряска? Мы вам на день ещё одеял принесли. Будете ехать лучше, чем разные там Величества!

В тот же момент по лагерю пронеслась команда:

– По коням! Трогаемся!

Кузласс и Лидия бросились к своим лошадям и во весь опор поскакали во главу колонны, на своё место. Дожидаясь пока их телега не тронется чуть ли не самой последней, оба раненных допили чай, исподтишка поглядывая друг на друга и терзаясь каждый своими мыслями. Затем Невменяемый вспомнил о своём намерении поискать себе подругу среди остальных наёмниц, улёгся как можно удобнее и стал размышлять вслух:

– Я вот думаю, может действительно стоит с кем-то коротать холодные ночи? Тем более что Ледония - страна не с самым тёплым климатом. Снега, метели, бураны…

Менсалонийка тоже выбрала для своего повреждённого тела самое безболезненное положение и подключилась к рассуждениям:

– Конечно, вдвоём лучше. Да и психологически человек становится более уровновешен, покладист и надёжен.

– Но с другой стороны, - продолжал Кашад, словно и не слыша слов лежащей рядом наёмницы, - Совместное пороживание - это же настоящее сумашествие. Скандалы, непонятные упрёки, необходимость кого-то ублажать, о ком-то заботиться. Я уже не говрорю о простой для каждого наёмника необходимости элементарно расслабиться в любое время с новой подругой или просто напиться с друзьями.

Золана хищно, но соблазнительно улыбнулась:

– Здесь всё зависит от женщины. Она должна окружить тебя такой заботой и теплотой, что ты будешь чувствовать в ней постоянную необходимость. Да и в постели она тебя должна так вымотать, что о большем и думать не придётся. И совершенно не захочешь смотреть на других женщин.

– Ты так думаешь?! - радостно воскликнул Кашад и придал своему лицу мечтательное выражение. - Тогда я и вправду подумаю над её предложением…

– Что за предложение? - сразу напряглась наёмница.

Десятник напустил на лицо немного стеснительную улыбку и нерешительно признался:

– Да ночью с одной приятной женщиной пообщался. Она предложила пожить вместе. Причём обещала ни в чем со мной не спорить и даже отпускать гульнуть на сторону. Хотя и сама просто конфетка. Наверное, попробую с ней провести испытательную недельку. Вдруг мне действительно понравится? Да и ты советуешь пожить с кем-то…

В этот момент он доверчиво взглянул на Золану Мецц и чуть не отпрянул от расширившихся и полыхающих диким огнём ревности глаз. Чисто интуитивно возводя перед содой ещё два Щита. Затем постарался удивиться как можно естественней:

– Ты чего так напряглась?

Менсалонийка сглотнула явно пересохшим горлом и с шипением выдавила из себя?

– Как ты думаешь, та женщина доживёт до завтрашнего утра?

– А! Вот ты о чём! - нахмурил брови Кашад. И со всей возможной для него брезгливости и злостью решительно добавил: - Ненавижу ревнивых женщин!

Повернуться на правый бок он не мог из-за поломанных рёбер, поэтому лишь демонстративно закрыл глаза и буркнул:

– Всё! Не меншай мне! Я буду спать!

Долгое время со стороны Золаны не раздавалось даже слова. Но вот она, при небольшом наклоне телеги, словно невзначай придвинулась, а её рука легла Кремону на живот. И тут же она страстно зашептала:

– Ты знаешь, я подумала и решила. Если ты согласишься со мной жить, обещаю: никогда не устраивать даже малейшего скандала и даже…можешь ходить к другим женщинам.