Евгений Лукин - Благие намерения

Известие о постигшем Костика несчастье он воспринял, помнится, как-то слишком уж равнодушно, словно знал обо всем наперед. А вот визит Алексея к судмедэксперту поразил Димку куда сильнее… Даже сковородку отставил… Далее! Получив в отместку по морде, запретил упоминать об этом в милиции, отказался идти в поликлинику… Потом настоятельный совет - забрать заявление! И самое главное: расправа со Скуржавым… Скуржавый не мог не сопротивляться!.. Такие продают жизнь дорого… И Димка вновь приходит домой весь избитый… И по времени все совпадает… Боже мой! Боже мой!.. Колодников чуть не плакал. Теперь он понимал, почему Димка с некоторых пор смотрит на него с затаенным страхом. Никак не сообразит: знает обо всем отец или нет? Догадался или не догадался?..

Теперь уже знает… Добрые люди подсказали…

- Дмитрий дома?

- А в чем дело? - немедленно вскинулась Александра.

- Так дома или нет? - Алексей скинул туфли, содрал куртку и, кое-как определив их на место, двинулся к Димкиной двери, как водится, плотно закрытой.

Александра перекрыла ему путь. Ну, Махно - и Махно!.. Ей бы еще маузер, тачанку и черное знамя за спиной…

- Что тебе от него надо? - процедила она. - Я же вижу: опять что-нибудь стряслось на работе… Обязательно нужно на ком-то настроение сорвать?

- Не лезь, куда не просят!.. Иди вон детективы свои читай… - огрызнулся Колодников, углядев в ее руке очередную книжонку малого формата.

- Это не детектив… - презрительно на него глядя, сказала она.

Алексей всмотрелся и досадливо тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение. В правой руке Александра держала «Новый завет», причем заложив меж страницами указательный палец.

- В монастырь, что ли, собралась?

- Да хоть бы и в монастырь… Тут с тобой вообще скоро монашкой станешь!..

От такой наглости Алексей на миг онемел. То на драной козе к ней не подъедешь, а то, оказывается, монашкой она из-за него живет…

Не в силах что-либо сказать в ответ, Колодников молча отодвинул легкую Александру и без стука отворил Димкину дверь. В малой комнате, принадлежащей сыну, он не был уже давно, и, может быть, именно поэтому изменения в обстановке сразу же бросились в глаза. Со стены исчезли плакаты со Шварценеггером. Куда-то делось спортивное железо, равно как и газовый пистолет, валявшийся обычно вместе с кобурой на самом видном месте.

Сам Димка сидел за пустым, вытертым влажной тряпкой столом и, запустив пальцы с оббитыми суставами в короткую стрижку, усиленно вникал в толстенную, не знакомую Алексею книгу. Не было таких книг в доме…

Зрелище, прямо скажем, ошарашивающее. А тут еще Димка поднял подживающую физиономию и неумело улыбнулся отцу. Колодникова чуть столбняк не хватил.

- Здравствуй, папа… - незнакомым, вполне человеческим голосом приветствовал его Димка. Не буркнул, не проскрипел - проговорил!

Колодников недоверчиво вгляделся в странно изменившиеся черты сына. Такое впечатление, что припухлости, ссадины и кровоподтеки, сходя, обнажали совсем другое лицо - не то, что было прежде.

- Что это с тобой? - вымолвил наконец Колодников.

Димка поднялся во весь свой пугающий рост и, вздохнув полной грудью, подошел к отцу.

- Папа, - проникновенно и в то же время как бы через силу произнес он, взяв окоченевшего Алексея за руки. - Прости меня за все… Лох я был…

Если бы не последняя фраза, Колодников решил бы, что ослышался. Осторожно высвободил руки из сыновьих лап.

- Послушай, Дим… - озадаченно покашливая и испытывая почему-то страшную неловкость, начал он. - Я сейчас с оперуполномоченным говорил… - В этот миг взгляд его упал на открытую книгу - и Алексей запнулся. Ошибки быть не могло. Библия. Ни одна другая книга так не верстается…

- Откуда это у тебя?

- Купил… Сегодня утром…

Так. Сюрприз за сюрпризом… Колодников стиснул зубы и заставил себя забыть обо всем, кроме того, что услышал сегодня от опера.

- Дима! - решительно начал он. - Слушай… м-м-м… Дима!.. Вот ты, как я знаю… э-э-э… бригадирствуешь на киосках…

Алексей предполагал, что Димка при этих его словах хотя бы насторожится, но тот просто оставил их без внимания.

- В общем… спасибо тебе… - смущенно выдавил Димка. Тут же повеселел и, шагнув к столу, возложил нежную лапищу на раскрытую книгу, кажется, готовясь что-то зачитать вслух.

- Я серьезно с тобой говорю! - вспылил Колодников. - От кого ты бригадирствуешь? От Архитектора?..

Сын вскинул голову. Глаза его на несколько секунд стали, как раньше, отчужденными и колючими. Словно нажали некую кнопочку - и снова включился прежний Димка.

- А что за дела?.. - надменно проскрипел он.

- Это я должен тебя спросить, что у тебя за дела с Архитектором!..

Однако кнопочка уже свое отработала. Черты Димки вновь смягчились.

- Да Бог с ним с Архитектором… - поразмыслив, кротко молвил он. - Сказано: получит он награду свою…

Колодников сбился. Меньше всего он ожидал уловить в речи сына эту известнейшую цитату из Нагорной проповеди, пусть даже в несколько искаженном виде.

- Да что это на тебя нашло? - пробормотал он.

Тут же припомнились давешние румяные иеговенки, и Колодниковым овладела легкая паника.

Димка смутился, отвел глаза и тихонько покряхтел, явно преодолевая гордыню. Одержал трудную победу над собой и, по-прежнему не поднимая глаз, взял со стола библию.

- Вот… - глуховато сказал он - и далее чуть ли не по складам: - «И тот… час… как бы… чешуя отпала от глаз его… и вдруг он… прозрел… и встав крестился…»

Одолев стих, поднял голову и опасливо посмотрел на отца, видимо, боясь, что тот станет смеяться.

Алексею однако было не до смеха. Он пялил на сына глаза и никак не мог понять: искренен сейчас Димка или же неумело прикидывается.

- Хочешь, расскажу, как было?.. - жарко покраснев, спросил Колодников-младший.

- Д-давай… - согласился Алексей, не без робости присаживаясь на стул.

Димка насупился, склонил упрямо голову и поиграл желваками, снова став хоть немного похожим на себя прежнего. Вот только плечищи непривычно ссутулены…

- Когда мне первый раз в арке вломили, - начал он, слегка задыхаясь, - я еще тогда не въехал… Думал: из баллончика прыснули… Ну, думаю, козлы… Нашел одного, дал ему в лоб… Знал, что не он, просто корифан он был тем… на которых я думал… Потом иду ночью через арку - мне кто-то в лоб… А некому, понимаешь?.. Пустая арка…

- Это… с тридцатого на тридцать первое?.. - испуганно понизив голос, спросил Алексей.

- Нет… Раньше… Просто не сказал я тогда… Я туда, сюда - никого нету… Опять не въехал… Не может быть, думаю… Отловил тех, на кого думал, поломал обоих… Нормально поломал… Сначала одного, потом другого… В один день… Потом иду… Ну, тогда уже… когда Скуржавый Полтину поминал… Причем не через старую арку шел - ну, ты сам, говоришь, видел… И ка-ак мне там в этой арке… А светло же… Видно же, что никого нет…