Евгений Лукин - Благие намерения

- Как же вас отпустили?.. - Слегка осунувшись, Мила с сочувствием глядела на Алексея.

- Ну это кого как… - нахмурившись, сказал он. - Кого в морг, кого в больницу, кого в какую-нибудь другую камеру. Там же не только за пьянку да за мелкое хулиганство сидели… Ну, а со мной им что делать?.. Сутки свои я уже отбыл, объяснение дал… Повезли к судье… Он на меня глянул - и отпустил… Иди, говорит… Жалостливый… блин!.. Ладно еще оперу своему на глаза не попался, Геннадию Степановичу…

- Почему? - спросил Паша, поднося рубиновый огонек диктофона поближе к Алексею. - Насколько я понял по твоим рассказам, мужик, он, вроде, неплохой…

- Да он-то, может, и неплохой… Хотя все они… Ну ты сам прикинь, Паш!.. Мало мне арки? Мало мне директора с охранником?.. Нет уж! Пусть сначала хотя бы пара расправ без меня пройдет, а там посмотрим…

- Ты думаешь, будут еще расправы? - жадно спросил Паша.

Алексей скривился, потом посмотрел на Милу, заставил себя улыбнуться, но тут же нахмурился вновь.

- Я не думаю, Паша, я знаю… - сказал он со вздохом.

- А знаешь - так рассказывай! Ты что, полагаешь, у меня пленка в диктофоне - с километр?..

Алексей еще раз взглянул на Милу, потом сделал над собой усилие и, пряча глаза, начал горестную историю о семейном скандале (в сильном сокращении) и вернувшейся к нему в ночном дворе оплеухе (с подробностями и выводами).

Пленка в диктофоне была на исходе, когда Колодников наконец умолк и возникла долгая неловкая пауза.

- Ну и как тебе сенсация? - желчно осведомился Алексей. - Хотел город на уши поставить? Ставь… Только условие прежнее: про меня - ни слова!..

- Слушай, старик… - молвил ошарашенно Паша Глотов, гася рубиновый огонек. - Этого нельзя публиковать…

- Вот те хрен! - Демонски всхохотнув, Алексей наполнил рюмки. Мужчинам - водку, даме - сухое. - Это почему же?.. Опять цензура?

Паша моргал, двигал ушами и вообще собирался с мыслями. Пришлось сначала выпить и закусить.

- Н-ну, видишь ли… - несколько неуверенно попробовал объясниться он. - Во-первых, того, что ты рассказываешь, не может быть…

- …никогда! - язвительно завершил его фразу Алексей. - То есть, иными словами, я - псих. Так?

Но Паша Глотов уже обрел присущую ему стремительность и самоуверенность в суждениях.

- Ты - очевидец, - изрек он. - А одному очевидцу, сам понимаешь, веры нет. Ты был под впечатлением момента, что-то не так понял, чего-то не углядел наконец… Пока ты говорил о райотделе - никаких претензий! Запертая камера, ментовский беспредел, невидимые убийцы… То, что доктор прописал!.. Но вот эта твоя байка с вернувшейся оплеухой… и вообще сама трактовка событий…

Ну не мерзавец, а? Значит, свидетельство господина Б. со слов господина К. можно давать не глядя и без сомнений, а тут вдруг сразу - веры нет!.. Почему, интересно…

- Даже если допустить, что ты ничего не перепутал, все понял правильно и докопался до истины… - несколько смягчившись, продолжал Паша. - Ты хоть сам-то понимаешь, насколько ты безжалостен?..

- Я безжалостен? - не поверил Колодников.

- Ну а кто? Я, что ли?.. Пойми, старик, ты лишаешь людей надежды! Ты уж мне поверь, я - газетчик, я знаю!.. Читателя нужно не стращать, читателя нужно заинтриговывать…

- Да кто стращает?..

- Дай договорить! Я тебя вон сколько слушал… Ну ладно! Допустим, опубликую. И чего я этим добьюсь? Паники? Не-а!.. Я добьюсь этим только того, что газета «Спокойной ночи!» растеряет всех своих грядущих подписчиков!.. Читатель должен чувствовать себя в безопасности… Или хотя бы знать, что опасность - отвратима!.. Будь мы еще какое-нибудь там религиозное издание… проповедуй мы близкий конец света… Да и то! Ты же ни одной лазейки людям не оставил - для спасения!.. Этого себе ни одна религия не позволяет!..

Кажется, Паша не притворялся - он был искренне возмущен. Странно… Неужели и он тоже кому-нибудь по молодости лет ребра покрошил? Вроде не драчун…

- Леш… - проникновенно сказала Мила. - Паша прав в одном: мы не все знаем и вечно торопимся с выводами… Конечно, какая-то лазейка есть, просто ты на нее еще не наткнулся… Тебя, кстати, Паша, тоже, по-моему, куда-то не туда занесло… - Тут она повернулась к Глотову и вздернула брови. Голос ее зазвучал тихо, убедительно. Экстрасенс заговорил… - Речь всего-навсего идет о воздаянии по заслугам… О высшей справедливости! Хотим мы этого или нет, но высшая справедливость существует!.. И никуда ты от нее не денешься…

- Но не в таком же виде!

- Именно в таком. Все полученные нами удары - это наши собственные удары… Это мы их кому-то нанесли в прошлом… Или даже в прошлой жизни…

- Как выразился бы господин Б., - не удержавшись, съехидничал Паша Глотов, - высшую справедливость пробило на корпус…

Мила вспыхнула.

- Я ведь тоже не понаслышке говорю, - сказала она. - Сама как-то раз на себе испытала…

- То есть? - насторожился ушастый замредактора. - Что ты хочешь сказать?

- Только то, что и мне в этой арке однажды влетело…

После такого признания Пашу хватил столбняк. Несколько секунд он сидел неподвижно. Потом моргнул.

- Так, - сказал он. - А вот об этом - ни слова… Ты что? Всю концепцию мне хочешь разбить? Ты ж у меня теперь вроде Ванги! Ты владеешь ситуацией, ясно? Хорош экстрасенс, если ей самой влетает!..

- Не вижу криминала, - высокомерно заметила Мила. - Впрочем, тебе видней… Вообще не понимаю, чем тебя напугала эта история с вернувшейся пощечиной. Намекни, что возмездия можно как-нибудь там избежать, - и публикуй сколько влезет! Давай прокомментирую, если хочешь…

- А как избежать?

- Плюнуть через левое плечо, - объяснил не без сарказма Колодников, у которого уже скулы сводило от ненависти к этим двум болтунам. - Жабу еще хорошо сварить при лунном свете. Тоже, говорят, помогает…

Мила приподняла брови еще выше.

- Ты напрасно смеешься, - холодно заметила она, искоса взглянув на Алексея. - Во всем этом тоже есть свой тайный и, кстати, глубокий смысл…

Паша мыслил. Потом на ушастом его лице обозначилась твердая решимость.

- Значит, так, - объявил он, постучав согнутым пальцем по диктофону. - Леш! Ужастик твой камерный беру - то есть даже не глядя… Не трусь, инициалы я тебе заменю!.. Будешь ты у меня теперь задержанный Л. Зря улыбаешься, Мила - тебе еще все это комментировать… - Он снова повернулся к Алексею и с прискорбием развел руками. - А вот что касается твоих личных выводов… Прости, старик! Не пойдет…

- Да я думаю! - Алексей безрадостно усмехнулся. - Еще бы тебе газеты правду печатали!..

Особого впечатления это не произвело.

- Кстати, о правде, - назидательно произнес Паша, беря на себя обязанности виночерпия. - Умный человек всегда точно знает, кому и сколько сказать правды. Иной от правды взбесится - и покусает… Не помнишь, чей афоризм?