Евгений Лукин - Благие намерения

Не взвою. Плевать мне, лучше там или хуже. Там по-другому. И все. И ничего мне больше знать не надо. Я же здесь не живу, я только смотрю в это "окошко", остальное меня не касается. Может быть, и я ожил бы, может быть, и вернулся бы на свой замкнутый круг, но теперь не могу. Потому что видел…

Все зачеркнуть и начать с чистого листа? Красиво. Молодец. Только, пожалуйста, не надо называть листом то, что тебя окружает. Ты сам и есть лист. Но какой же ты, к дьяволу, чистый? Одну свою жизнь проиграл здесь, другую проиграешь - там.

Возможно, и проиграю. А возможно, и нет. А здесь я уже проиграл. Что ж я, не знаю цену этого шанса?..

Ну, допустим. Попал ты туда. В будущее. А дальше? Пойми, дурак: твое место в витрине, рядом со склеенным кирпичом. Ты посмотри на себя! Был ты когда-то чем-то. А теперь ты алкаш… Ну ладно. Положим, уже не алкаш. Положим, трезвенник. Все равно ведь ни гроша за душой: ни доброты, ни дара божьего - ни черта!..

- "Супер" вниз! - испуганно ахнул динамик. - Андрей! Заснул? "Супер" вниз давай!

Он вскочил и метнулся к канатам. Суперзанавес спикировал из-под потолка и с шелестом отсек от зрительного зала актеров, не решивших еще: держать ли им паузу до победного конца или же начинать плести отсебятину, пока наверху разберутся с "супером".

Динамик некоторое время продолжал ругаться, а Андрей стоял, ухватившись обеими руками за канаты, и заходился тихим лишающим сил смехом.

Дурак! Господи, какой дурак! Раскопал себя чуть ли не до подкорки, до истерики довел, а подумал о том, как туда попасть? Это тебе что, калитка? Вспомни: оттуда даже звук не проникает!

…И терминология дивная: "калитка", "окошко"!.. Собственно, над физической стороной явления Андрей не задумывался, да и не имел к этому данных. Дыра представлялась ему чем-то вроде прозрачного пятнышка на старом детском надувном шарике, когда уставшая резина истончается, образуя бесцветную округлую точку, мутную по краям и ясную в центре.

Андрей, зябко горбясь, сидел в комнате монтировщиков и думал о том, что сегодня обязательно надо пройти мимо вахтера. Вчерашняя ночевка в театре успела стать темой для сплетен.

Бедная Ленка! Положение у нее, прямо скажем, дурацкое. Ну, я понимаю, разбить семью главного режиссера - это престижно, это даже в некоторой степени реклама, карьера наконец. Но разбить семью рабочего сцены… Фи!

Андрей обратил внимание, что пальцы его правой руки в кармане легкого пальто машинально ощупывают какой-то маленький округлый предмет, видимо, завалявшийся там с весны. Вроде бы галька. Откуда?

Вынул и посмотрел. Да, это был гладкий коричневый камушек. Четырехлетний Денис находил их на прогулках десятками и набивал ими карманы Андрея, каждый раз серьезно сообщая, что это "золотой камушек". Чем они отличаются от простых камней, Андрей так и не постиг.

Да-да, именно "золотой камушек".

Все, что осталось у него от Дениса.

Ну что ж, жены мудры. Женам надо верить. Сказала: "Не выйдет из тебя актера", - и не вышло. Сказала: "Никакой ты отец", - значит, никакой.

- Андрей!

В дверях стояли Виталик и Серега, оба в пальто.

- Может, хватит, а? Кому ты что так докажешь!

- Да, - Андрей очнулся и спрятал камушек. - Пошли.

На первом этаже он свернул в туалет, подождал, пока ребята отойдут подальше, и сдвинул на окне оба шпингалета.

- Вась, ты когда на складе спал, что во сне видел? Не премию, нет?

- Да, Вася, премию ты проспал…

Они обогнули театр и вышли на ночной проспект. Дождя не было, но асфальты просыхать и не думали. Действительно, стоит ли? Все равно мокнуть…

Андрей шел молча, слушал.

- А говорил-то, говорил! "Банзай меня до пенсии ловить будет!", "У Банзая нюха нет!"…

- Не, Банзая не проведешь. Банзай кого хочешь сосчитает, верно, Вась?

- Да поддался я ему, - хрипловато отвечал трезвый и печальный Вася-Миша. - Что ж я, изверг - администратора до инфаркта доводить…

- Ну ладно, мужики, - сказал Андрей. - Мне налево.

Остановились, замолчали.

- Ты меня, конечно, извини, Андрей, - заявил вдруг Серега, - но дура она у тебя. Какого черта ей еще надо! Пить из-за нее человек бросил… Это я вообще не знаю, что такое!

- Если домой идти не хочешь - давай к нам, в общежитие, - предложил Виталик.

- Спокойно, мужики, - сказал Андрей. - Все в норме.

Он действительно пошел влево и, обогнув театр с другой стороны, остановился возле низкого окна с матовыми стеклами. Впереди по мокрым асфальтам брела поздняя парочка.

"В самом деле сочувствуют… - думал Андрей. - Они мне сочувствуют - а я им?.. Ладно. Пусть я хуже всех, пусть я эгоист, но если только догадка моя правильна, - простите, ребята, но я устал. От вас ли, от себя - не знаю. Надеюсь, что от вас…"

Парочка свернула в переулок, и Андрей открыл окно.

Девушки нигде видно не было, летательный аппарат - ни на что не похожая металлическая тварь - тоже куда-то исчез. В прошлый раз из-за коттеджика, поблескивая суставами, выглядывала его посадочная опора.

Значит, улетела хозяйка на день, на два. Или на неделю. Или навсегда. И будет стоять посреди степи брошенный коттеджик с настежь распахнутыми стенами, и на полу будет оседать пыль, а может, и не будет - если какой-нибудь пылеотталкивающий слой…

Андрею понравилось, как спокойно он подумал о том, что девушка, возможно, улетела навсегда. Иными словами, опасение, что он в нее влюбился, отпадало на корню. Все было куда серьезнее… И слава богу.

На лысой издырявленной норами площадке сидели, растопырясь, металлические зверьки - то ли грелись, то ли отдыхали. Солнце там еще только собиралось идти к закату.

- Перекур с дремотой? - усмехнувшись, сказал Андрей "ежикам". - Сачкуем без прораба?

Он медленно обошел этот все время поворачивающийся к тебе овал, внимательно его изучая. Впервые. Раньше он интересовался только тем, что лежало по ту сторону.

Закончив обход, нахмурился. Ничего, кроме ассоциации с прозрачной точкой на старом надувном шарике, в голову по-прежнему не приходило.

"Окошко"… Теоретик! Эйнштейн с колосников! Да разве он когда-нибудь в этом разберется!

…Между прочим, если шарик очень старый, в середине прозрачной точки иногда образуется крохотная дырочка, через которую можно без последствии опустить внутрь иголку и вытянуть ее потом за нитку обратно.

Он завороженно смотрел в самый центр воздушного окошка и не мог отделаться от ощущения, что между ним и вон той длинной суставчатой травинкой, по которой ползет самая обыкновенная божья коровка, ничего нет. Хотя что-то там, конечно, было, что-то не пропускало звук.

Андрей опасно увлекся. Он совершенно перестал себя контролировать и слишком поздно заметил, что его правая рука - сама, не дожидаясь приказа - поднялась над молочно-мутной верхней границей миражика. Он посмотрел на нее с удивлением и вдруг понял, что сейчас произойдет. Но пальцы уже разжались, выпуская округлый коричневый камушек.