Евгений Лукин - Благие намерения

- Хорошо, - сказал Ар-Шарлахи, по-прежнему не разжимая зубов. - Я готов тебя выслушать, досточтимый.

Возвратиться в тень Ар-Аяфы оказалось куда труднее, нежели отдалиться от нее. С севера прямо в храп кораблям шел плотный, насыщенный песком ветер, в просторечии именуемый роголомом, поэтому пришлось долго лавировать, то и дело переходя на мускульную тягу.

- Ладно! А если бы сейчас твоя команда не взбунтовалась? Что тогда? - напористо спрашивал судью Ар-Шарлахи.

Оба сидели на ковре в каюте караванного, откинув повязки, и время от времени бросали друг на друга хмурые, исполненные смущения взгляды. Кувшинчик уже опустел наполовину.

- Знаешь, не буду врать, - нагнув крупную голову, со вздохом признался Ар-Маура. - Перейти на твою сторону у меня все равно бы духу не хватило. Конечно, я бы постарался упустить тебя, представься мне такая возможность, но…

Пол качнулся. Ар-Шарлахи машинально придержал пошатнувшийся кувшин за горлышко.

- Действительно, странно… - пробормотал он. - Когда ты подкинул меня Улькару вместо настоящего Шарлаха, я тебя убить был готов при случае… А теперь вот даже и не знаю, что с тобой делать… Все могу понять! - взорвался он. - Все! Если бы не твой подарочек! Как ты вообще додумался подсунуть мне это вино?

Судья взглянул на него непонимающе.

- Вино?.. Ты имеешь в виду то вино, которое мы пили у меня?

- Нет, - тяжело дыша, сказал Ар-Шарлахи, - то вино, которое ты мне прислал на «Самум»! Вместе с выкупом за пленных!..

- Ничего я тебе не присылал, - сказал судья. Несколько секунд Ар-Шарлахи бешено глядел на него. Вроде бы удивление досточтимого было вполне искренним. Вроде бы…

- Так… - сипло сказал он. - Когда был налет, тебя разбила подагра и ты поручил вести переговоры этому молоденькому голорылому, верно?

- Верно…

- Он от твоего имени передал мне девять кувшинов того самого вина, которое мы пили с тобой накануне… - Видя, что судья хочет перебить, Ар-Шарлахи вскинул руку и повысил голос: - Откуда он мог знать, что мы пили с тобой накануне?

- Ну, догадаться-то нетрудно. - насупившись, проворчал судья. - При всех моих наивных хитростях наши с тобой отношения ни для кого секретом не были… - Он выпрямился и брезгливо прищурил глаз, словно снимал допрос, восседая в судейском дворике. - Вино оказалось отравленным?

-Да.

- Шакал, - равнодушно изронил Ар-Маура. - Голорылый - он и есть голорылый…

Раздался короткий стук в дверь, и в каюту, не дожидаясь разрешения, вошла Алият. Остановилась на порожке.

- Так, - зловещим шепотом произнесла она. - Замечательно! Значит, ты решил его отпустить?

- Почему? - недовольно спросил Ар-Шарлахи. Она молча кивнула на кувшинчик. Все правильно. Закон пустыни. Если ты выпил с кем-то вина, стало быть, это твой друг и трогать его ты уже не имеешь права.

- У нас с досточтимым несколько иные отношения, - криво усмехнувшись, пояснил Ар-Шарлахи. - Перед тем как посадить меня в яму, он тоже угощал меня вином.

- Ну, если ты решил его отпустить!.. - повторила она.

- То что? - Ар-Шарлахи прищурился.

- Ничего! Скажу команде - они его в клочья порвут!..

- А ну выйди отсюда!.. - проскрежетал Ар-Шарлахи. Алият хлопнула дверью.

- Да-а… - протянул судья, глядя на сотрапезника с уважением и сочувствием. - Как же ты с ней управляешься?

- С ней, пожалуй, управишься… - проворчал тот и разлил по чашкам остаток вина. - Так ты не ответил.

- Почему не ответил? Могу повторить: никакого вина я тебе на «Самум» не присылал.

В дверь опять постучали, но на этот раз вежливо подождали ответа,

- Кто бы ты ни был, - сказал Ар-Шарлахи. Это был Айча.

- Алият велела сказать: пыль по правому стремени, - доложил он, бросив быстрый недобрый взгляд на судью и кувшинчик.

- Большая? - поднимаясь, спросил Ар-Шарлахи.

- Корабля четыре.

- Сейчас иду.

- А… - Айча вопросительно указал глазами на досточтимого Ар-Мауру.

- Судья останется здесь. У дверей выставить стражу. Пошли.

Пыль ползла со стороны тени Ар-Нуера и могла быть поднята кем угодно. Будь это в окрестностях Турклы, Ар-Шарлахи решил бы, что имеет дело с купеческим караваном. Однако торговцы с Пальмовой Дороги в последнее время предпочитали в связи с налогами больше одной каторги не снаряжать.

В скорости неизвестный караван явно проигрывал кораблям мятежников, и Ар-Шарлахи, понаблюдав некоторое время за кривляющейся песчаной гривкой, снова сошел вниз. Никакой стражи у двери каюты караванного он не увидел, и это сильно его обеспокоило. Придерживаясь за стенку, заторопился, рванул ручку. Каюта была пуста.

-Айча!

- Айчу!.. Айчу к Шарлаху!.. - наперебой подхватили наверху несколько голосов, и вскоре по лесенке, ведущей на палубу, ссыпался коренастый встревоженный Айча.

- Где караульный? - напустился на него Ар-Шарлахи. - Где пленник? Что происходит, верблюд тебя затопчи?..

- Н-не знаю… - Айча испуганно моргал.

- Кого ты поставил у двери?

- Горху.

- Одного?

- Да. Горха - он один троих стоит…

- Обыскать корабль! - рявкнул Ар-Шарлахи. - Если окажется, что судья сбежал…

- Да куда он сбежит? - попробовал урезонить главаря растерянный Айча. - Пустыня же…

Ар-Шарлахи выругался и кинулся к лесенке на палубу.

- А ну-ка найти мне Горху! Живо!..

Искать не пришлось. Огромный разбойник уже стоял перед Ар-Шарлахи, преданно пялясь на него вечно воспаленными глазами.

- Почему ты здесь? Где судья? Горха опешил.

- Там… - И он повел ручищей в сторону кормы.

- То есть… где? - Голос Ар-Шарлахи упал до шепота.

- Н-ну… Алият приказала высадить его на ходу, вино ему с собой дала… Ну я и… высадил… через кормовой люк…

- А я что приказывал?

- Так это… - Горха сбился окончательно. - Я-то думал, что это ты ей велел…

Мысленно застонав, Ар-Шарлахи плотно зажмурил глаза «Ну все, кобра!.. - подумал он с угрюмой решимостью, это была твоя последняя шуточка!..»

- Готовимся к повороту! - скомандовал он и двинулся по кренящемуся настилу в сторону рубки. - Возвращаемся!..

Ощерив редкие желтые зубы, судья Ар-Маура лежал вершине бархана, и лицо у него было того же страшно синеватого оттенка, что и у Рийбры, найденного мертвым в своей каюте дней десять назад. Точно так же валялся рядом оплетенный кувшинчик; влажный песок, вобравший остатки отравленного вина, запекся черной коркой. Досточтимый Ар-Маура знал, что посреди пустыни на выпивающем влагу ветру ему все равно не дожить до вечера, и предпочел быструю смерть от яда.

Спрыгнув из бортового люка и чуть не подвернув при этом ногу, Ар-Шарлахи взбежал на бархан и остановился над телом судьи. Досточтимый страдальчески скалился в пылающее небо, медленно остывая на солнцепеке. Край балахона был уже слегка припорошен песчинками. Точно так же, как в прошлый раз, Ар-Шарлахи сделал над собой усилие и закрыл повязкой тяжелое, землистого цвета лицо с серебристой щетиной, лежащей кольчужными складками. Медленно выпрямился.