Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – оверлорд

Когда я замолчал на минутку, придумывая, как использовать императора для скотоложества, все-таки это редкая скотина, снизу из замороженной пустыни донесся жалобный крик:

– Только не трогай моих детей! Только не трогай!.. Я грубо захохотал:

– А что ты мне предложишь, старый дурак? Он прокричал в отчаянии:

– Я дам тебе что хочешь! Ты сможешь купить себе сто… тысячу мальчиков! И делай с ними, что хочешь, только не трогай моих…

Я крикнул, уже чувствуя, что совсем непритворное бешенство захлестывает с головы до ног, и я, в самом деле, перестаю контролировать себя:

– Мразь!.. Чем твой сын лучше сотен тех мальчишек, которые погибли в огне, когда ты велел поджечь пригороды Зорра?.. Чем он лучше тех, которые погибли, сметенные валом воды, когда ты велел разрушить плотину над городом Браушвицем?

Он продолжал кричать:

– Я дам тебе все, что захочешь!..

– Хорошо, – заорал я. – Вот мои требования… Но учти, торговаться не буду. Я зол, я очень зол…

Не успев договорить, я ощутил смертельную опасность и едва успел отшатнуться от сверкнувшего у самого лица стального лезвия. Нож со скрежетом ударил в камень, но я • не успел ухватить за руку Арманда, он с непостижимой скоростью взмахнул им снова.

Амулет, мелькнуло у меня в мозгу. Все это время старший принц старался воздействовать на меня с помощью магии, вот как увешан талисманами и амулетами, а когда не получилось – сумел ускорить свои реакции.

Я отпрыгнул и с ужасом ощутил, что Арманд движется быстро, слишком быстро для нормального человека. В его глазах я увидел свирепую радость и триумф. Я выставил перед собой меч и попытался парировать его клинок, однако Арманд избегал с такой легкостью, словно я двигался под водой.

– Теперь ты умрешь, – крикнул он ломким мальчишечьим голосом, но свирепость хищного зверя звучала в его злом голосе. – Я убью тебя сам… как убил уже десятки человек!

– Ты убивал слуг, – ответил я. – А теперь перед тобой рыцарь. Брось нож!

Он засмеялся.

– Я вырежу твое сердце!

Он бросился вперед, действуя настолько быстро, что я едва направил меч в его сторону, как он проскользнул рядом. Острое лезвие ножа распороло камзол, грудь, глубоко погрузилось в мое тело. Кровь брызнула, как будто под чудовищным давлением.

Арманд захохотал, в глазах появилось безумное наслаждение. Он всматривался в мое лицо, как будто ожидая увидеть в нем нечто необыкновенное, ведь умирающие что-то видят. Я подал руку с мечом назад и, чуть сместив в сторону, ударил, как шпагой.

Острие с жутким треском пропороло живот, взрезалось во внутренности и скрежетнуло, упершись в хребет. Я толкнул сильнее, меч прорезал позвоночный столб и вылез с той стороны. Арманд смотрел на меня остановившимися глазами, нож выпал из ослабевшей руки. Как бы он ни умел двигаться быстро, но с перерезанным спинным мозгом двигаться вообще никому не удается.

Он рухнул вниз лицом, а я отнял ладонь от раны. Красные вздувшиеся края торопливо сдвигаются, слились в неровный багровый вал, что побелел и опустился, быстро исчезая из виду. В ушах звенело, словно стая комаров, но слабость в теле уже исчезла.

Телекса трясет, младший принц так и не сдвинулся с места. В глазах ужас, лицо бледное, взгляд прикован к кровавой луже под телом брата, что становится все шире и шире.

Шатаясь, я осторожно посмотрел вниз. Карл уже в окружении телохранителей, со всех сторон к нему сбегаются арбалетчики. Стараясь не высовывать голову, я крикнул:

– Твой старший дурак пытался убить меня в спину!.. Теперь он сам издыхает… А мой нож, острый, как бритва, у горла твоего последнего сына. Ты можешь велеть арбалетчикам расстрелять меня… но я успею дернуть рукой, ты понял?.. Нет, ты понял?.. Я всегда успею, умирая, дернуть рукой… и голова твоего сына покатится по ступенькам…

Снизу раздался полный ужаса звериный крик:

– Нет!.. Все уйдут!.. Никто не подойдет… Пощади ребенка!..

– Убери всех, – прокричал я. – Все время помни, я успею дернуть рукой! А нож – бритва!

Снизу раздавались крики, лязг и звон железа, конское ржание, скрипы дерева, словно кто-то подтаскивал катапульты. Я ощутил, что где-то меня переигрывают, заорал:

– Ты что-то слишком долго думаешь!.. Я только что надругался над твоим старшим сыном. Как он визжал и молил о пощаде, когда я вспарывал ему живот!..

Снизу долетел испуганный вскрик:

– Ты не посмеешь!

– Я же сказал, – крикнул я, – что я такой же, как и ты?.. Лови доказательство!

Я подтащил тело Арманда к краю и, пряча голову от прицельного выстрела, столкнул его вниз. Через пару мгновений донесся шлепок о камни двора, а затем яростный крик Карла, исполненный горя и ярости:

– Мой сын!.. Как ты посмел?.. Как ты посмел? Я громко и нагло захохотал:

– Ну что?.. А чемон лучше непокорных горожан, которых ты убиваешь за то, что не сразу открывают тебе ворота?.. А сейчас я убью твоего младшенького…

Снизу донесся звериный вопль, полный безумного страха:

– Только не это!.. Только не это!.. Что угодно возьми, кого угодно!.. Только его оставь, это мой единственный наследник…

Я прокричал:

– Ладно, пока оставлю. Заложником. Вот мое условие… Ты, мразь, освобождаешь короля Шарлегайла и с почетом, запомни, мразь, с почетом!., возвращаешь его в Зорр. А свои войска отводишь от границ его королевства. Сына твоего я забираю. Не спорь, мы оба знаем прекрасно – нарушишь все условия, как только твой сын снова окажется с тобой!.. Он останется жить, когда-нибудь верну. Но не сейчас…

Я захохотал, стараясь, чтобы голос звучал как можно более грубо и страшно. К моему удивлению, получается легко: опускаться нетрудно, это взъинтеллигентить непросто, а грубить и тупить – всегда пожалуйста.

Правой рукой я прижал Телекса к своему телу, нож в левой и касается беленького нежного горла. Мальчишка застыл в ужасе, я прорычал ему в макушку:

– Чуть дернешься – сразу режу!.. Запомнил? Он прошептал, страшась шевелить даже губами:

– Да…

– И не дыши, – пригрозил я, он, в самом деле, задержал дыхание, и я сказал раздраженно: – Дыши, только тихо. Чтоб я даже не подумал чего…

Одной рукой я вытащил засов, там тихо, поднял крышку, внизу на ступеньках, насколько видно, пусто.

– Спускаемся, – велел я. – Запомни, я не собираюсь тебя убивать. Твой брат сам на меня бросился. Я и его бы не стал… Так что слушайся, останешься живым.

Очень медленно мы начали спускаться по ступенькам. Я опасался подвоха и дважды задействовал тепловое и даже запаховое зрение. Последний раз, когда спустились на последнюю ступеньку, запахи показали, что по ту сторону двери никто не прячется.

На всякий случай у выхода я остановился. Все чувства обострены, выглянул вполглаза и, выставив перед сооои Телекса, выдвинулся следом, прижимая острие ножа к его нежному горлу. Застыл, давая всем наблюдателям убедиться, что нож вот он, натянул кожу, и стоит чуть-чуть нажать..