Джозеф Дилейни - Ученик Ведьмака

– Я иду назад, в Чипенден, за мистером Грегори. Он знает, что делать.

– Нет времени, – возразила Алиса. – Когда вы вернетесь, будет слишком поздно. Подумай о ребенке. Мамаша Малкин хочет убить тебя, но она жаждет человеческой крови и больше всего – детской, которая придаст ей силу.

Мои собственные страхи заставили меня напрочь позабыть о ребенке Элли. Алиса была права. Ведьма не завладеет им, но захочет его крови. Когда я приведу Ведьмака, будет поздно.

– Но что же делать? – спросил я. – Мне не справиться с Мамашей Малкин в одиночку.

Алиса пожала плечами и опустила уголки рта.

– Это твоя работа. Ведь старина Грегори успел научить тебя чему-то полезному? Если ты не записал, это должно быть у тебя в голове. Просто вспомни – и все.

– Он мало говорил про ведьм, – сказал я с досадой.

Ведьмак в основном учил меня бороться с домовыми, призраками и неупокоенными душами. А во всех моих бедах оказались виноваты ведьмы.

Я по-прежнему не доверял Алисе, но теперь, после того, что она сказала, не мог уйти в Чипенден. Мне все равно не успеть вовремя. Алиса не зря предупредила меня насчет ребенка Элли. Даже если в ней живет ведьма или она на стороне Мамаши Малкин, ее слова не оставили мне иного выбора, кроме как возвратиться на ферму и остаться под самым носом у ведьмы.

На обратном пути с холма я держался в стороне от Алисы, но она была рядом, когда мы вошли на двор.

Рыло точил свои ножи. Он поднял глаза и кивнул мне. Я ответил ему тем же. Лицо мясника больше походило на морду волка, чем на свиное рыло. Потом он молча уставился на Алису, разглядывая ее с головы до ног. А перед тем, как мы скрылись в кухне, мясник громко и насмешливо присвистнул.

Алиса сделала вид, что ничего не слышала. Ей надо было еще многое сделать до завтрака, поэтому она пошла прямо в кухню и начала готовить цыпленка. Он висел на крючке у двери, обезглавленный и выпотрошенный накануне. Алиса принялась мыть и чистить его в соленой воде, сосредоточившись на работе, чтобы ничего не упустить.

И тогда, наблюдая за ней, я, наконец, вспомнил, что может помочь.

Соль и железо!

Я не был до конца уверен, но попробовать стоило. Так Ведьмак связывал домового в яме, и это могло сработать и с ведьмой. Если я брошу соль и железные опилки в человека, которым овладели, то смогу выжить Мамашу Малкин.

Я не верил Алисе и не хотел, чтобы она разгадала мой план. Поэтому подождал, пока она закончит чистить цыпленка и уйдет из кухни.

Достав соль, я отправился прямиком в мастерскую отца.

Я быстро нашел, что искал. Из большого количества напильников и пил, сложенных на полке над станком, я выбрал самую большую и острую пилу. Такую называли «фальшивой ведьмой», когда я был маленьким. Только говоря о пиле я мог произнести слово «ведьма» и не получить по шее. Я начал пилить старое железное ведро, и визжание пилы отдавалось у меня в зубах. Но вскоре воздух разрезал более громкий звук.

Крик умирающей свиньи, первой из пяти.

Я знал, что Мамаша Малкин может быть где угодно, и если она еще ни в кого не вселилась, то вот-вот выберет жертву. Поэтому надо было сосредоточиться и все время быть настороже. По крайней мере теперь я знал, чем можно защититься.

Джек хотел, чтобы я помог мяснику, но у меня все время находился предлог отказаться. Я говорил, что как раз заканчиваю одно дело или начинаю другое. Если придется работать с Рылом, то я на весь день окажусь к нему привязан и не смогу присматривать за остальными. А раз уж я был всего лишь гостем, то Джек не мог настаивать, хотя был близок к этому.

В конце концов, после обеда, хмурый, как черная туча, он был вынужден сам помочь Рылу. Мне только того и надо было. Работая перед амбаром, Джек постоянно находился у меня на виду. Я то и дело придумывал предлог отлучиться и навестить Элли или Алису. В любую из них могла вселиться ведьма. Если это Элли, то шанс спасти ребенка был очень мал, потому что малышка все время была у нее на руках или спала в кроватке рядом.

У меня были и соль, и железные опилки, но я не знал, хватит ли их. Лучше всего было бы достать серебряную цепь. Хотя бы коротенькую – все лучше, чем ничего. Мальчиком я как-то подслушал, как папа и мама говорили о маминой серебряной цепочке. Я никогда ее не видел, но она могла быть где-то в доме. Может, в кладовой под чердаком, которую мама всегда запирала на ключ.

Зато их спальня была не заперта. Обычно мне не разрешали туда заходить, но сейчас было не до этого. Я перерыл мамину шкатулку с драгоценностями: броши, кольца, но никакой цепочки. Обыскал всю комнату. Роясь в ящиках, я горел от стыда, но что оставалось делать? Вдруг там где-нибудь ключ от кладовой? Ничего.

Тут я услышал звук тяжелых ботинок Джека. Он поднимался наверх. Я замер, едва смея дышать, но брат зашел в свою комнату на пару минут, а потом опять спустился вниз. Потом я закончил поиски, но так ничего подходящего не нашел и спустился проверить, как остальные.

В тот день в воздухе стояли прохлада и спокойствие, но когда я проходил мимо амбара, поднялся слабый ветерок. Солнце садилось за горизонт, обливая все вокруг мягким алым теплом и обещая хорошую погоду на завтра. Перед амбаром вниз головами на крюках висели три заколотые свиньи. С них только что содрали кожу, и с последней еще капала кровь в ведро. Рыло, стоя на коленях, боролся с четвертой, которая заставила его порядком помучиться. Трудно сказать, кто из них рычал громче.

Джек, в запачканной кровью рубашке, свирепо посмотрел на меня, но я прошел мимо и даже улыбнулся. Работа шла вовсю, но дел еще оставалось много, поэтому они закончат ближе к ночи. Никто не проявлял особой неуклюжести, и я не мог догадаться, кем же овладела ведьма.

Через час стемнело. Джек и Рыло все еще работали – при свете костра, который отбрасывал пляшущие тени по всему двору.

Все началось, когда я пошел в сарай за мешком с картошкой…

Кто-то закричал. Этот крик был наполнен ужасом. Это был крик женщины, с которой случилось самое страшное.

Я бросил мешок на землю и бросился к амбару. А там встал как вкопанный, не в силах поверить своим глазам.

Элли стояла в двадцати шагах от меня, вытянув руки, и кричала, кричала, как будто ее пытали. У ее ног лежал Джек, весь в крови. Сначала я подумал, что Элли кричит из-за него, но оказалось – из-за Рыла.

Мясник повернулся ко мне, словно с нетерпением ждал моего появления. В левой руке он по-прежнему держал свой любимый острый нож, которым перерезал свиньям глотку. Я застыл в ужасе, когда понял, почему кричала Элли.

В правой руке Рыло держал ее ребенка.

Сапоги мясника были густо залиты свиной кровью, и она еще капала с его фартука. Рыло поднес нож к младенцу.

– Иди сюда, мальчик, – позвал он меня. – Иди ко мне, – и захохотал.