Лорел Гамильтон - Поцелуй теней

– Джереми, у нас на это нет времени.

– Я думал, что смогу относиться к тебе так, будто ничего не изменилось, но не получается. Я должен знать.

– Что знать, Джереми?

– Я хочу знать, что за эти три года было ложью.

Его сила задышала вокруг него, заполнила то небольшое пространство, что было его личной аурой. Он много силы накачивал в собственные шиты. Очень много.

Мои щиты всегда на месте, взведенные и заряженные на медведя. Это у меня автоматизм. Такой автоматизм, что многие, даже очень чувствительные, принимают щиты за мой нормальный уровень. То есть я встретила щиты Джереми в полную силу. Мне не надо было ничего к ней добавлять. Просто мои щиты сильнее его – таков факт. С другой стороны, наступательные заклинания у меня – ну, я видела, как действует магией Джереми. Он никогда не прошел бы сквозь мои щиты, но и я не могла бы магически ему повредить. Тут пришлось бы перейти к ударам или оружию. Я надеялась, что ни до того, ни до другого не дойдет.

– Поездка в аэропорт все еще ждет меня, или ты передумал, пока я была в душе?

– Все еще тебя ждет.

Большинство сидхе умеют видеть магию в цветах или формах, но я никогда не была на это способна. Зато я умею ее ощущать, и Джереми завалил комнату всей энергией, которую накачал в щиты.

– Тогда зачем наливать столько силы?

– Ты – сидхе. Неблагая сидхе. Это всего на ступень выше слуа.

Горский акцент послышался в его фразах. Я никогда не слышала, чтобы он терял свое сугубо американское произношение. И это меня нервировало, потому что многие сидхе гордятся тем, что сохраняют свой оригинальный акцент, каков бы он ни был.

– И к чему ты клонишь?

Но у меня было сосущее чувство, будто я знаю, к чему он клонит. И я почти предпочла бы этому драку.

– Неблагие питаются обманом. Им нельзя доверять.

– И мне нельзя доверять, Джереми? Три года дружбы значат для тебя меньше, чем старые басни?

Что-то горькое мелькнуло у него на лице.

– Это не басни, – сказал он, и акцент стал сильнее. – Меня мальчишкой изгнали из Земли трау. Благой Двор не снизошел заметить мальчишку-трау, но Неблагой Двор – эти всех принимают.

– Не всех, – улыбнулась я, не успев сдержаться. Но вряд ли сарказм дошел до Джереми.

– Да, не всех.

Он был так зол, что у него мелко задрожали руки. Кажется, мне придется оплачивать счет за вековые страдания. Это было бы не в первый раз и вряд и в последний, но все равно это меня из себя выводит. У нас нет времени на вспышки темперамента, тем более моего.

– Прости, что мои предки обидели тебя, Джереми, но это было до моего рождения. Почти всю мою жизнь у Неблагого Двора был свой пресс-атташе.

– Чтобы распускать ложь, – сказал он с грубым акцентом, почти горловым.

– Хочешь сравнить шрамы? – Я вытащила рубашку из штанов и показала шрам в виде ладони у себя на ребрах.

– Иллюзия, – сказал он, но неуверенно.

– Можешь потрогать, если хочешь. Гламор обманывает зрение, но не осязание, по крайней мере осязание фейри.

Это была в лучшем случае полуправда, потому что я умею гламором обмануть любое чувство даже у фейри, но такая способность не часта даже среди сидхе, и я могла бы ручаться, что Джереми мне поверит. Иногда правдоподобная ложь действует быстрее ненужной правды.

Он медленно подошел ко мне, и в лице его ясно читалось недоверие. У меня грудь стиснуло, когда я увидела такое его лицо.

Он уставился на шрам, но стоял дальше вытянутой руки. Он знал, что самая сильная личная магия сидхе приводится в действие прикосновением, то есть знал сидхе куда ближе, чем я думала.

Я вздохнула и сложила руки за головой. Рубашка упала, закрыв шрам, но я решила, что Джереми может сам ее отодвинуть. Он продолжал глядеть на меня, приближаясь так, чтобы дотронуться рукой. Коснулся зеленого шелка, но поглядел мне в глаза долгим взглядом перед тем, как его поднять, будто хотел прочесть мои мысли. Но у меня на лице было то непроницаемое, чуть скучающее, вежливое и пустое выражение, которое я отточила при Дворе. Я с этим же выражением лица могла бы смотреть, как пытают моего друга или кому-то запускают нож в кишки. Если лицо выдает твои чувства, при Дворе тебе не выжить.

Джереми медленно поднял ткань, не отрывая глаз от моего лица. Наконец-то ему пришлось взглянуть вниз, и я тщательно следила, чтобы не спугнуть его ни одним движением, как угодно малозаметным. Мне было отвратительно, что Джереми Грей, мой друг и шеф, обращается со мной как с очень опасной личностью. Знал бы он только, насколько я не опасна.

Он провел пальцами по приподнятой, слегка шероховатой коже.

– Еще есть шрамы на спине, но я уже оделась, так что ограничимся этим, если ты не против.

– Почему я их не видел, когда ты раздевалась у меня в офисе, когда на тебя ставили микрофон?

– Я не хотела, чтобы ты их видел, но я не стараюсь их прятать, когда они под одеждой.

– Никогда не трать магии зря, – сказал он будто самому себе. Он покачал головой, будто услышав что-то, чего не слышала я. Потом посмотрел на меня, и в глазах его было недоумение. – У нас же нет времени стоять и ругаться, правда?

– Разве я этого не говорила?

– Черт побери, – скривился он. – Это же заклинание раздора, неверия, несогласия. Оно означает, что они уже близко.

Страх отразился у него на лице.

– Они могут быть за много миль отсюда, Джереми.

– Или прямо за дверью, – возразил он.

В его словах был смысл. Если они за дверью, нам безопаснее будет вызвать полицию и подождать, пока прибудет помощь. Я не могла бы утверждать, что неблагие прячутся в ближайших кустах, но точно знала, что, если я позвоню детективу Алвере и сообщу, что принцессу Мередит могут убить на его территории, помощь придет.

Но если удастся, я предпочла бы тихо смыться. Надо было узнать, что там снаружи.

Джереми посмотрел на меня странно:

– Ты о чем-то задумалась. О чем?

– Воинство состоит не из сидхе, с ними посылают разве что одного-двух загонщиков. Потому-то стать жертвой Ночной Охоты столь ужасно. Я, быть может, не смогу обнаружить сидхе, если они этого не хотят, но остальное Воинство я обнаружить могу.

Он пожал плечами:

– Тогда ради Бога.

Он не стал спорить. Не стал спрашивать, смогу ли я и безопасно ли это, – просто согласился. Он уже поступал не как мой начальник. Я была принцессой Мередит Ник-Эссус, и если я сказала, что могу искать в ночи Воинство, он мне верит. Мерри Джентри он бы не поверил – без доказательства.

Я высунулась наружу, держа щиты на месте, но широко раскинув силу. Это было опасно, потому что если они рядом, то эта открытость вполне могла дать им возможность меня оглушить, но только так можно было узнать, насколько они близко. Я ощутила снаружи Утера и Ринго, ощутила их существа, их магию. Еще ощущалась сила моря и гудение земли, магия всех живых тварей, ко ничего сверх этого. Я высунулась дальше, еще дальше. Миля за милей – и ничего, а потом, почти на пределе моих возможностей, что-то давило воздух, как буря, идущая в нашу сторону, но это не была буря – по крайней мере не буря ветра и дождя. Слишком это было далеко, чтобы ощутить явственно, что за создания фейрийского рода неслись вместе с сидхе, но мне хватило. Время у нас еще есть.