Терри Брукс - Меч Шаннары

Алланон повернулся к ним; его темное лицо помрачнело и осунулось, но в глазах пылала прежняя решительность. В безмолвии он всмотрелся в лица своих спутников, словно в первый раз видел их. Наконец он заговорил, медленно и тяжело.

— Мы достигли конца пути, друзья мои. Путь к Паранору завершен, и настало время расставаться и идти дальше своими дорогами. Мы лишились шанса завладеть Мечом — по крайней мере, пока что. Шеа все еще нет с нами, и мы не можем сказать, как долго могут продлиться его поиски. Но величайшая угроза для нас сейчас — это вторжение с севера. Мы должны защитить от этой угрозы как себя, так и народы Юга, Востока и Запада. Мы до сих пор не встретили армии Эвентина, хотя они и должны патрулировать эти земли. Боюсь, что им пришлось спешно отступать, а это значит, что Повелитель Колдунов повел на юг свои основные войска.

— Значит, вторжение началось? — коротко спросил Балинор.

Алланон безмолвно кивнул, и все они обменялись тревожными взглядами.

— Без Меча у нас нет надежды победить Повелителя Колдунов, но мы должны попытаться остановить его воинство. Для этого нам придется немедленно призвать свободные народы к объединению. Впрочем, возможно, уже слишком поздно. Армии Броны, вероятнее всего, движутся сейчас к центру земель Юга. На их пути стоит только Граничный Легион Каллахорна. Балинор, Легион должен удерживать города Каллахорна столько времени, сколько понадобится народам трех земель, чтобы сплотить свои армии и нанести ответный удар. Дарин и Даэль могут вместе с тобой добраться до Тирсиса, а оттуда отправиться на запад, в свои земли. Чтобы укрепить Тирсис, Эвентин должен провести свои эльфийские полки по равнинам Стрелехейма. Если мы проиграем это сражение, Повелитель Колдунов расколет объединенные армии надвое, и соединить их вновь нам вряд ли удастся. Более того, тогда весь Юг окажется открыт и беззащитен. Люди просто не успеют собрать свои армии. Граничный Легион Каллахорна — это их единственный шанс.

Балинор согласно кивнул и повернулся к Генделю.

— Чем нам могут помочь гномы?

— Ключом к восточной части Каллахорна всегда считался город Варфлит, — задумчиво проговорил Гендель. — Моим родичам предстоит удерживать за собой Анар, но мы попытаемся выделись людей для обороны Варфлита. Но Керн и Тирсис вам придется отстаивать самим.

— С запада вам помогут наши армии, — быстро пообещал Дарин.

— Подождите минутку! — недоверчиво воскликнул Менион. — А как же Шеа? Вы что, все о нем забыли?

— Я вижу, твои слова, как и прежде, спешат впереди мыслей, — угрюмо сказал Алланон. Менион побагровел от гнева, но промолчал, намереваясь выслушать мистика.

— Я не брошу искать брата, — тихо заявил Флик.

— А я и не требую от тебя этого, Флик, — улыбнулся нахмурившемуся юноше Алланон. — Ты, я и Менион — мы продолжим искать нашего друга и исчезнувший Меч. Подозреваю, что мы найдем их обоих в одном месте. Вспомните, что сказала мне Тень Бремена. Шеа станет первым, кто коснется Меча Шаннары. Быть может, это уже свершилось.

— Тогда продолжим поиски, — раздраженно произнес Менион, избегая взгляда друида.

— Мы уходим, — объявил Алланон и ядовито добавил:

— Но имей в виду, что тебе стоит последить за своим языком. Принцу Лиха подобает говорить мудро и прозорливо, с терпением и пониманием — и без глухой злобы.

Менион угрюмо кивнул. Семеро спутников попрощались и расстались со смешанными чувствами. Балинор с Генделем и братья— эльфы повернули на запад, мимо леса, где провели ночь Шеа и его товарищи; они собирались обогнуть Неприступный лес, пересечь холмистые земли к северу от Зубов Дракона и через пару дней добраться до Тирсиса и Керна. Алланон же со своими юными спутниками двинулся в поисках Шеа на восток. Алланон был убежден, что юноша отправлялся на север, в Паранор, и, вероятно, по дороге был схвачен одним из многочисленных отрядов карликов, патрулирующих эти земли. Освободить его в этом случае будет нелегко, но больше всего друид боялся, что Повелитель Колдунов может узнать о его пленении и поймет, что оказалось у него в руках, и тогда Шеа будет немедленно казнен. В этом случае Меч Шаннары навсегда станет для них бесполезен, и у них не останется иного выбора, кроме как положиться на силу разобщенных армий трех осажденных земель. Это была не самая воодушевляющая мысль, и вскоре Алланон сосредоточил свое внимание на лежащей впереди местности. Менион шел чуть впереди него; его зоркие глаза легко находили еле заметные тропы и читали полустертые следы проходивших здесь путников. Его беспокоила погода. Если начнется дождь, они никогда уже не найдут следов. И даже если погода продолжит благоприятствовать им, вместо дождя достаточно будет одного сильного шквала ветра из тех, что часто гуляют по Стрелехейму, чтобы столь же надежно стереть с травы все следы. Флик, послушно шагавший последним, шел в подавленном молчании, слепо надеясь, что вскоре они встретятся с Шеа, но его пугало опасение, что он больше не увидит брата.

К полудню голые равнины сверкали в ослепительных лучах знойного белого солнца, и трое путников старались двигаться вдоль лесной опушки, укрываясь в редких клочках тени от громадных деревьев. Казалось, невыносимая жара не беспокоила только Алланона; его темное лицо в испепеляющем солнечном свете выглядело спокойным и расслабленным, на его коже не выступило ни единой капли пота. Флику на каждом шагу казалось, что сейчас ноги перестанут его слушаться, и даже выносливый Менион Лих от жары начал испытывать недомогание. Его зоркие глаза пересохли и затуманились, и чувства начинали обманывать его. Он видел на раскаленных равнинах несуществующие образы, слышал порожденные его перегретым мозгом звуки.

Наконец, когда южане не могли больше сделать ни шага, их лидер объявил краткий привал, отведя их в прохладную тень леса. Они молча проглотили небольшие порции безвкусного хлеба с вяленым мясом. Флику хотелось подробнее расспросить друида, каковы шансы Шеа выжить в одиночку в этой пустынной земле, но он не мог заставить себя задать этот вопрос. Ответ на него казался слишком очевидным. Расставшись с товарищами, он испытывал теперь странное чувство одиночества. Он никогда не чувствовал особой близости к Алланону, только опасение перед загадочными силами друида. Мистик оставался для него громадной, скрытой в тени фигурой, такой же таинственной и угрожающей, как Носители Черепа, неустанно преследующие их. Он оставался живым воплощением бессмертного духа Бремена, поднявшегося их мира теней в долине Шейл. В нем чувствовалась такая мощь и мудрость, что Флику трудно было видеть в нем обитателя мира смертных; скорее, он принадлежал царству Повелителя Колдунов, тому черному, страшному уголку человеческого сознания, где правит страх, а здравый смысл не имеет силы. Флик не мог забыть жестокой схватки великого мистика с ужасным Носителем Черепа, завершившейся в бушующем пламени печи Крепости Друидов. Но все же Алланон спасся; он уцелел там, где не смог бы уцелеть ни один человек. Его спасение вызывало не просто восхищение — оно вызывало благоговейный трепет. Казалось, один Балинор мог на равных иметь дело с угрюмым друидом, но Балинор расстался с ними, и Флик остался в одиночестве и беззащитным.