Терри Брукс - Меч Шаннары

Молча стоя на пустой дороге, Балинор смотрел вслед друзьям, пока они не превратились в крошечные далекие тени на зеленых равнинах. Тогда он медленно сел на стоявшего рядом коня и поехал обратно в Тирсис.

Меч Шаннары остался в Каллахорне. Шеа решил оставить талисман народу этой пограничной страны, и никто не смел оспорить его решение. Ни одна нация не пожертвовала большим ради свободы Четырех земель. Ни у одной нации не было большего права на его хранение. И тогда легендарный Меч был врезан клинком вниз в блок красного мрамора и помещен в мавзолей в центре городского парка Тирсиса, под широкой аркой Сенликского моста, дабы оставаться здесь вовеки. На каменном фасаде мавзолея была выбита надпись:

ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ СЕРДЦЕ И ДУША НАРОДОВ ЗЕМЛИ.

ИХ ПРАВО БЫТЬ СВОБОДНЫМИ.

ИХ ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ В МИРЕ.

ИХ ОТВАГА В ПОИСКАХ ИСТИНЫ.

ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ МЕЧ ШАННАРЫ.

Несколько недель спустя Шеа устало сидел на высоком деревянном табурете на кухне гостиницы и равнодушно разглядывал стоящую перед ним тарелку с едой. Сидящий рядом Флик расправлялся уже со второй добавкой. Близился вечер; весь день братья Омсфорды провели за починкой крыши веранды. Летнее солнце было жарким, а работа — кропотливой, но несмотря на усталость и легкое раздражение, Шеа совершенно не ощущал аппетита. Он еще ковырялся в своей тарелке, когда в дверном проеме появилась фигура отца, что-то мрачно ворчащего. Курзад Омсфорд молча подошел к ним и хлопнул Шеа по плечу.

— Сколько это еще будет продолжаться? — осведомился он.

Шеа удивленно поднял глаза.

— Я не понимаю, о чем ты, — искренне ответил он и поглядел на Флика. Тот рассеянно пожал плечами.

— И не ешь совсем, я погляжу. — Взгляд отца упал на его тарелку. — Как ты собираешься набирать силы, если не будешь есть?

Мгновение он помолчал, затем словно заметил, что отвлекся от предмета разговора.

— Незнакомые мне люди, вот о чем я говорю. Я так понимаю, вы теперь опять пропадете. Я-то думал, что с этим уже покончено.

Шеа пристально поглядел на него.

— Я никуда не собираюсь. В чем дело, о чем ты говоришь?

Курзад Омсфорд тяжело опустился на свободный табурет и внимательно посмотрел приемному сыну в глаза, очевидно, смирившись с мыслью, что для получения прямого ответа придется приложить немало излишних усилий.

— Шеа, мы ведь никогда друг другу не лгали, верно? Когда ты вернулся из своего похода в Лих, я даже не стал тебя расспрашивать, чем вы там занимались, хотя ты ушел посреди ночи, не сказав никому ни слова, вернулся, похожий на привидение, и совершенно не собирался рассказывать, что с тобой приключилось. А теперь скажи, — быстро продолжал он, когда Шеа попытался что-то возразить. — Я в жизни не заставлял тебя о чем-то мне рассказывать, верно?

Шеа безмолвно кивнул головой. Отец удовлетворенно вздохнул.

— Вот именно. Потому что я, понимаешь ли, убежден, что мужчина должен сам разбираться со своими делами. Но я все еще помню, что в тот раз ты ушел из Дола как раз после того, как сюда пришел в поисках тебя тот другой незнакомец.

— Другой незнакомец? — хором воскликнули братья.

К ним мгновенно вернулись все прежние воспоминания: таинственное исчезновение Алланона, предостережение Балинора, Носители Черепа, бегство, страх‡ Шеа медленно сполз с табурета.

— Меня кто-то‡ ищет?

Отец кивнул и нахмурился, заметив тревогу в быстром взгляде сына в сторону двери.

— Опять незнакомец. Появился пять минут назад, разыскивает тебя. Он ждет в гостиной. Но я не понимаю‡

— Шеа, что делать? — торопливо перебил его Флик. — У нас теперь нет даже Эльфийских камней.

— Я‡ я не знаю, — пробормотал его брат, отчаянно пытаясь преодолеть смятение и заставить себя думать. — Можно попробовать выбраться черным ходом‡

— Подождите-ка! — У Курзада Омсфорда лопнуло терпение. Он крепко взял их за плечи и повернул к себе лицом, озадаченно на них глядя.

— Я не учил своих сыновей убегать от проблем. — Взглянув в их встревоженные лица, он покачал головой. — Вы должны научиться встречать их грудью, а не бежать прочь. Так вот, вы сейчас в своем доме, среди родных и друзей, которые готовы за вас постоять, и вы уже готовы бежать.

Он выпустил их и отступил на шаг.

— А теперь мы вместе пойдем и посмотрим на этого человека. На вид он суров, но говорил со мной почти что по-дружески. Тем более, я думаю, однорукий вряд ли справится с тремя здоровыми мужиками — даже с таким шипом, как у него.

Шеа порывисто шагнул вперед.

— Однорукий?..

— Похоже, он пришел сюда издалека. — Омсфорд-старший словно не расслышал его слов. — У него с собой кожаный мешочек, и он говорит, что это принадлежит тебе. Я предложил передать тебе мешочек, но он не желает отдавать его мне. Сказал, что отдаст только тебе, лично в руки.

Тогда Флик наконец-то понял.

— Должно быть, это какая-то важная штука, — заявил отец. — Он говорит, ты обронил ее по дороге домой. Как же ты мог быть таким рассеянным?

Ответа на этот вопрос ему пришлось ждать долго. Сыновья промчались мимо него, дружно вылетели в кухонную дверь и наперегонки бросились по коридору, ведущему в гостиную.