Терри Брукс - Меч Шаннары

Шеа машинально принялся глотать суп, не в силах так легко смириться с потерей Эльфийских камней. Они были с ним с самого начала, оберегали его на каждом шагу. Несколько раз они спасали ему жизнь. Как мог он быть столь неосторожен? Минуту он напрягал память, тщетно пытаясь вспомнить, где именно потерял их, но безрезультатно. Это могло случиться в любой момент.

— Простите, что потерял Камни, — тихо извинился он, чувствуя, что должен что-то сказать.

Алланон пожал плечами и слабо улыбнулся. Он присел рядом с юношей; в этот миг он выглядел усталым и очень старым.

— Может быть, они еще найдутся, немного позже.

Шеа молча доел суп, и Алланон, не задавая вопросов, налил ему вторую миску. Горячая еда вызвала у усталого юноши чувство расслабленности, по его телу медленно начала растекаться приятная дремота. Он снова засыпал. Так легко было поддаться этим чувствам, но он не мог сделать этого. Слишком многое еще беспокоило его, слишком много вопросов оставалось без ответа. Сейчас он хотел получить их от единственного человека, который мог дать их ему. После всего, что выпало на его долю, по крайней мере эту привилегию он заслужил.

Он с трудом занял сидячее положение, заметив, что из мрака за маленьким костром на него пристально смотрит Алланон. Вдалеке тишину разорвал резкий крик ночной птицы. Шеа невольно помедлил. На Север возвращалась жизнь — спустя столько лет. Он поставил полупустую миску рядом с собой на землю и повернулся к Алланону.

— Могу я с вами немного поговорить?

Друид молча кивнул.

— Почему вы не рассказали мне правду о Мече? — мягко спросил юноша. — Почему?

Я рассказал тебе все, что тебе следовало знать. — Темное лицо Алланона оставалось бесстрастным. — Все остальное рассказал тебе сам Меч.

Шеа недоверчиво глядел на него.

— Ты должен был сам раскрыть тайну Меча Шаннары, — спокойно продолжал друид. — Я просто не мог бы тебе это объяснить — ты должен был сам все испытать. Ты должен был научиться мириться с правдой о самом себе, и только тогда Меч в твоих руках мог стать оружием против Повелителя Колдунов. В это я не мог вмешиваться.

— Но вы могли хотя бы сказать мне, в чем сила Меча, которой боялся Брона? — упорно спрашивал юноша.

— И чем бы тебе это помогло, Шеа?

Юноша нахмурился. — Не понимаю.

— Если бы я рассказал тебе о Мече все, что было мне известно, чтобы просветить тебя — и учти, что сейчас ты уже испытал все это на себе, а тогда для тебя это были бы лишь мои слова — чем это помогло бы тебе? Смог бы ты продолжать поиски Меча? Смог бы ты обнажить Меч против Броны, зная, что он всего лишь откроет ему правду о себе? Да вообще поверил бы ты мне, когда я сказал бы, что такая простая вещь способна уничтожить всесильного Повелителя Колдунов?

В тусклом свете костра он подался ближе к Шеа.

— Или же ты бросил бы эти странствия и отчаялся бы? Вынес бы ты такую правду?

— Не знаю, — неуверенно ответил Шеа.

— Тогда я скажу тебе то, чего не мог сказать раньше. Пятьсот лет назад Джерле Шаннара знал все это — и ничего не сумел сделать.

— Но я думал‡

— Что он победил? — закончил его мысль Алланон. — Но если бы он победил в той битве, разве был бы жив сейчас Повелитель Колдунов? Нет, Шеа, Джерле Шаннара не победил. Бремен раскрыл эльфийскому королю тайну Меча, потому что он тоже считал, что знание сути талисмана лучше подготовит его владельца к поединку с Броной. Он ошибся. Хотя Джерле Шаннара и был предупрежден, что ему откроется истина о себе самом, он не был готов к тому, что увидел. В самом деле, вряд ли кто-либо мог бы подготовиться к такому испытанию заранее. Слишком много стен мы строим, чтобы не быть совершенно честными с собой. И я не думаю, что он всерьез верил словам Бремена о том, что случится, когда он возьмет в руки Меч. Джерле Шаннара был королем— воином, привычки и жизненный опыт подсказывали ему, что на Меч следует полагаться как на физическое оружие, несмотря даже на то, что Бремен говорил ему, что в таком качестве Меч бессилен. Когда он вышел на бой с Повелителем Колдунов и Меч подействовал на него точно так, как предсказывал Бремен, он запаниковал. Его физическая сила, солдатская доблесть, боевой опыт — все оказалось бесполезным и никчемным. Этого он не мог принять. В результате Повелитель Колдунов легко скрылся с поля битвы.

Шеа не выглядел убежденным.

— Со мной все могло быть иначе.

Но друид, казалось, не слышал его.

— Я рассчитывал, что буду рядом с тобой, когда ты отыщешь Меч Шаннары, и когда тайна талисмана открылась бы тебе, я сумел бы объяснить, чем страшно это оружие для Повелителя Колдунов. Но в Зубах Дракона мы потеряли тебя, и только потом я понял, что ты нашел Меч и отправился на Север без меня. Я поспешил вслед, но все равно едва не опоздал. Я ощутил твое смятение, когда ты раскрыл тайну Меча, и знал, что Повелитель Колдунов также ощутит его. Но я был слишком далеко, чтобы успеть к тебе на помощь. Я попробовал обратиться к тебе

— заговорить с твоим сознанием. Я не успел даже объяснить тебе, что надо делать; Повелитель Колдунов помешал мне. Несколько слов, и все.

Он смолк, словно погружаясь в транс; его мрачный взгляд пронизывал воздух между ними.

— Но ты раскрыл тайну своими силами, Шеа — и выжил.

Юноша отвел взгляд, внезапно вспомнив, что хотя он и спасся, все остальные, кто отправился с ним в Королевство Черепа, мертвы.

— Все могло быть иначе, — упрямо повторил он.

Алланон не сказал ничего. У его ног медленно превращался в багровые угли догорающий костер; вокруг них смыкалась ночь. Шеа взял миску с остывшим супом и быстро доел его, чувствуя, как по телу вновь растекается сонливость. Он уже начал клевать носом, когда Алланон неожиданно шевельнулся во мраке, встал и подошел к нему.

— Ты думаешь, я поступил неверно, не рассказав тебе о тайне Меча?

— тихо проговорил он. Это было скорее утверждение, чем вопрос. — Возможно, ты и прав. Возможно, для всех нас было бы лучше, если бы я все открыл тебе с самого начала.

Шеа посмотрел на него. Худое лицо друида казалось маской из темных провалов и прямых углов, скрывающей некую вечную тайну.

— Нет, вы были правы, — медленно ответил юноша. — Я не знаю, смог бы я вынести правду.

Алланон чуть наклонил голову набок, словно обдумывая такую возможность.

— Мне следовало больше верить в тебя, Шеа. Но я боялся. — Он помолчал, увидев, что на лице юноши отразились следы сомнения. — Ты мне не веришь, но это правда. Для тебя, да и для всех остальных, я всегда был кем-то большим, чем человек. Это было необходимо, иначе вы не согласились бы играть назначенные мной роли. Но друиды — тоже люди, Шеа. И еще ты кое о чем забыл. До того, как стать Повелителем Колдунов, Брона тоже был друидом. Поэтому все друиды должны нести ответственность за его деяния, по крайней мере, в какой-то степени. Это мы позволили ему стать Повелителем Колдунов. Это наше учение предоставило ему такую возможность; это наша последующая изоляция от всего мира позволила ему совершенствовать свое мастерство. Вся человеческая раса могла погибнуть или обратиться в рабство, и вина лежала бы на нас. Дважды получали друиды возможность уничтожить его — и дважды теряли ее. Я остался последним из всех, и если бы я тоже не выполнил свою задачу, то на земле не осталось бы никого, кто защитил бы расы от этого чудовищного зла. Да, я боялся. Одна маленькая ошибка, и Брона навеки остался бы безнаказанным.