Ник Перумов - Тёрн

— Что ж, пользуйся моей добротой, — хихикнул Ксарбирус. — Я, видишь ли, человек практический, твёрдо стоящий на земле. Поэтому запрашиваю ни много ни мало, а в самый раз, чтобы тебе выполнить. Потребую чрезмерного — не получу ничего, потому что ты, скорее всего, погибнешь. Потребую недостаточно — окажусь в убытке да ещё и ославлю себя перед всеми чародеями, нарушу корпоративный уговор. Ну как, по рукам, дхусс?

— По рукам, — спокойно кивнул Тёрн.

— Тогда иди сюда, наклонись и подставляй шею.

Тёрн молча повиновался. Костяная броня вздрогнула, когда стальной обруч охватил горло, однако дхусс промолчал.

— Что всё это значит? — недоумённо начал было Кройон, однако Нэисс только шлёпнула его по чешуйчатой лапе.

— Ну, — выпрямился дхусс, шипы на его броне угрожающе смотрели вперед и вверх, — а теперь, с вашего позволения, досточтимый доктор, я отправлюсь в путь.

— Счастливой дороги, — сладко улыбнулся алхимик. — С отысканием големов, полагаю, трудностей не возникнет — последнее время их стало что-то слишком много шастать по округе, хотя я бы предпочёл, чтобы вы открыли охотничий сезон где-нибудь подальше от Семме. Замечу также, что следует остерегаться слуг Некрополиса. Где Навсинай, там и эти обязательно будут. Ходили слухи и об аколитах Чаши, Розы и Солнца — всех трёх орденов разом, можешь ли поверить, Тёрн? Советую тебе соблюдать осторожность, иначе вместо моей лавки окажешься в паноптикуме чашников или где ещё похуже — в пыточной у любого другого.

— Благодарю за предостережение, досточтимый мэтр, и буду осторожен.

— То-то, что благодарю…

— Очень хорошо, — кивнул Тёрн. — Значит, мы договорились. Три Камня как плата за излечение Стайни, и четыре — за возвращение мэтра Кройона домой. Я всё понял, досточтимый. Семь — значит, семь. Принято. А наш разговор?

— Состоится, как только ты вернёшься с моими семью Камнями, — заверил дхусса алхимик. — Ну, или с тремя, если ты сочтёшь необходимым расплатиться только за уже оказанную услугу.

Кройон издал глухое рычание.

— Я отправляюсь немедленно, — поспешно сказал Тёрн. — Нэисс, ты…

— Я с тобой, — откликнулась сидха. — Сиделкой при этой… Гончей я не останусь. Хоть вари меня снова в котле.

— Гм… я-то как раз хотел попросить тебя именно об этом…

— Я же сказала — нет! Вот пусть он остаётся, — она ткнула остреньким коготком в бок демона, немедля согнувшегося в притворной муке.

— Я тоже не останусь! — запротестовал Кройон. — Досточтимому может понадобиться моя помощь. А кроме того, разве не для моего дела он отправляется добывать эти самые Камни?

— Не беспокойся, мой добрый дхусс, я совершенно не имею желания связываться с твоими спутниками, нарушь я договор, — вкрадчиво пропел медикус. — Идите смело. Ваша подружка в полной безопасности. Если вы принесёте мне просимое, я смогу, пожалуй, возместить убытки от отсутствия торговли, прикрыв на эти дни лавочку. Да, и вот это возьмите, понадобится, — он протянул дхуссу вместительный заплечник из прочной кожи и такие же перчатки. — Хватать Камни Магии голыми руками категорически не рекомендуется.

Казалось, Тёрн колебался — ему явно не хотелось никого тащить с собой. Однако и Кройон, и сидха так на него смотрели, что дхусс, не выдержав, уступил. Демон был прав — он рвался как можно скорее покинуть этот «жуткий», по его выражению, мир. Сидха — тоже, по-своему, но права. Так что лучше и в самом деле держать их под присмотром — чтобы чего не учудили в его отсутствие.

Дхусс, демон и сидха покинули городок немедленно, едва только рассвело, вновь воспользовавшись заклятьем невидимости, хотя оно и далось Тёрну с явным трудом.

— Тяжело набрасывать, а долго держать я его не умею, — признался дхусс любознательному Кройону. Демон ответил пространными рассуждениями о различных типах чар, Дающих невидимость, их сравнительных свойствах, достоинствах, недостатках и самозабвенно болтал всё время, пока трое путников двигались по долине. Дороги остались позади. Перед Тёрном, Кройоном и Нэисс лежал непроходимый горный лес.

— Бредём неведомо куда! — стонал демон, в очередной раз выбираясь из норы-ловушки костолапа, именуемого в народе ещё и «хватом поедучим». — О, вечное пламя, за какие несовершенства мне уготовлена сия злая судьба!

Тёрн шёл молча, хищным и плавным боевым шагом дхуссов. На стенания демона он внимания не обращал, равным же образом игнорируя ядовитые вопросы Нэисс, действительно ли Гончая настолько хороша в постели, что её судьба до такой степени занимает почтенного дхусса? Все ответы Тёрна сводились исключительно к тому, что звать его «дхуссом» — неправильно.

Проще всего казалось устроить засаду на дороге возле самого Семме, раз уж достоверно известно, что там шастают големы, — это предложила сидха и чрезвычайно оскорбилась, когда Тёрн наотрез отказался «подвергать невинных опасности».

— За нападение на слуг Державы навсинайцы запросто сожгут весь городок, никого не пожалеют, — дхусс спокойно скрестил руки на груди и лишь качал головой в ответ на яростную брань Нэисс. — Мы и так уже тут наследили. Отойдём подальше, на юг. Через три дня пути выйдем на большой тракт — «большой» по здешним гиалмарским меркам, конечно же.

Там, вдали от всех поселений, дхусс и предлагал устроить засаду.

Пищей странникам — во всяком случае, поначалу — служили исключительно молодые побеги. Тёрн, казалось, мог есть вообще всё, что росло на земле, включая и ранние грибы, от которых даже сидха отворачивалась с подозрением. Демон Кройон по первости тоже с удовольствием хрумкал ломкие побеги молочника или сочные, мясистые листья хищного на-лету-хвата. Однако как раз к исходу третьего дня пути демон вдруг стал проявлять беспокойство. Рыскал вокруг, что-то ворчал и бормотал, хватал толстенные палки, сучья и ломал их, словно тростинки. А потом невесть зачем вдруг разбежался и с хряском цапнул могучими челюстями не менее могучий ствол белолиста. Раздался треск, демон замычал, с трудом вытягивая клыки, завязшие в плотной коре.

— Мэтр! Досточтимый Кройон, что случилось? — подскочил к нему Тёрн. И невольно отшатнулся — глазки демона сейчас горели нестерпимым огнём, подобно пылающим углям в кузнечном горне, с вывернутых наизнанку губ стекала тёмная слюна, когти отчаянно скребли несчастное дерево.

— Не в себе он, не видишь, что ли, дхусс?! — прошипела сидха, враз оказавшись рядом. — Заклятье призывания так просто не проходит. Ему какой приказ отдали? Убивать и пожирать. Мол, сладко кровавое мясо, а мозг, если его выковырять из только что сорванной головы, — и вообще первейшее лакомство. Он сейчас с этими желаниями и борется.