Ник Перумов - Тёрн

— Конечно, Мелли. Оттого-то мы его сюда и притащили. И если сударь наш дхусс проявит хоть каплю благоразумия, вы с ним ещё поработаете вместе.

— А что? Будет забавно, — сообщила Мелли, не сводя взгляда с распятого Тёрна. Раздвоенный язычок облизнул жутко растянутые квакушечьи губы.

— Такие, как Мелли, рождаются ежедневно, ежечасно. — продолжал тем временем командор. — Наш мир движется к своему естественному концу. Слишком много дряни и отравы выплеснули те, кто открывал — потомкам на горе! — Камни Магии. Предел достигнут. Как результат — Гниль. Последнее предупреждение, которому мы не вняли. И вот теперь — проклятые дети. Ты думаешь, дхусс, Мелли родилась в виде одного из тех уродцев, коих так любят сжигать и развеивать по ветру неграмотные поселяне? Нет, дхусс нет. Проклятые дети рождаются нормальными. И только потом, много позже, у них проявляется… что-то. У каждого своё. Мелли мы отыскали только потому, что она была… и есть… такой заметной. Орден спас её. И теперь она с нами. Потому что, как ты уже слышал, бытие лучше небытия. Мы не верим в сказки о сладком посмертии. Мы знаем, что жизнь — она здесь и сейчас, а не где-то там, после того, как неведомые нам сущности станут судить нас и делить на чистых и нечистых.

— Какая замечательная речь, — слова давались Тёрну с явным усилием. — Пламенная и прекрасная. Вот только подкреплять её приходится путами и пытками. Я ведь спутал вам карты, дон командор, не так ли? Как вы сказали в… в самом начале нашего знакомства? «Всё ведь шло так хорошо, пока ты не появился», так? И ещё упомянули, дон, что я «сам всё должен знать». Огорчу вас — можете не верить, дело ваше, — но я не знал и не знаю, о чём вы тогда говорили. Могу лишь догадываться. Связано с детьми Гнили, с проклятыми детьми? Так что же я вам спутал, дон командор?

— Какой любознательный дхусс. Он предпочитает сам задавать вопросы, нежели на них отвечать. Он скрывает свою силу, отрекается от себя, не понимая сам, на что способен, возьми наш орден в свои руки его обучение…

— Хотели размотать мне память — разматывайте, — прервал говорившего дхусс, — а не несите вздор. — И он уронил голову.

Командор взглянул на бесстрастную Мелли, потом — куда-то назад, во тьму, где осталась дона супрамаго.

— Покажи нам, что ты можешь, Мелли, — сухо скомандовал он. — И пусть дхусс тоже посмотрит.

— Что я могу… совсем-совсем большое? — Раздвоенный язык вновь дрожал, метался из угла в угол чудовищного рта.

— Совсем-совсем большое. Покажи нам, что те зелёные мушки были просто детской забавой.

— Ха-ха, — по-прежнему без выражения. — Я сделаю. Я покажу.

— Что ты сделаешь? Что ты покажешь, несчастная?! — вдруг заговорил дхусс, впервые обратившись прямо к девочке. — Хочешь меня сломать? Может, тебе это и удастся. Только хозяева твои всё равно ничего не узнают. То, чего они так страшатся.

— Мы ничего не страшимся! — Не слишком ли поспешным оказалось это возражение? — Мы ничего не боимся, дхусс. Ты — препятствие, да. Потому что не понимаешь, что должен быть с нами, а не против нас, ты, невоплощённый Тёмный! После твоего появления ещё в Решаме всё пошло шиворот-навыворот. Установленные паттерны проявлений Гнили дали сбой. У подававших большие надежды детей, названых братьев и сестёр Мелли, признаки их… инаковости проявились резко и сразу, что вызвало… нежелательные последствия.

— Их всех убили, — без выражения сказала девочка. — Поймали, связали, сожгли и развеяли пепел. Многих — собственные родители.

— И почему же вы уверены, что всему виной скромный Дхусс-странник?

— Потому что ты не просто дхусс-странник! — рявкнул командор. — Мэтр Шелдари запирался, поверь, очень недолго! Даже не пришлось устраивать ему свидание с Мелли!

— Какая предусмотрительность, — усмехнулся пленник. — А откуда же доблестный командор знал, что искомая Добыча пожалует именно к мэтру Шелдари?

— Демонстрируя нашу добрую волю, дхусс, скажу — мы следили за многими местами. Не поскупившись, забросили широкую сеть. И не прогадали.

— Забросили широкую сеть, не поскупились… а с чего же ради стали забрасывать-то? С каких пор?

Из-под капюшона раздалось яростное шипение:

— Ненавижу, когда умные лю… то есть дхуссы, прикидываются дурачками! Забрасывать мы стали с того мига, когда расцвёл Небесный Сад и все светила изменили свои пути! С того мига, что Гниль стала куда злее! С того мига, как мы поняли, — баланс нарушен, и уже необратимо. Магия выходит из-под власти людей, сбрасывает узду, с тем чтобы рано или поздно вернуть всё в изначальное, первородное состояние. Нам, понятно, такое будущее не слишком нравится. Но, возможно, у тебя иное мнение, странный дхусс, рождённый именно в миг цветения Небесного Сада?!

— Какая точность, — только и сказал дхусс.

— Да! Именно точность! И не спрашивай нас, сколько мы на это потратили! — бесновался командор, вконец утративший спокойствие.

— Отрадно, что орден располагает столь значительными средствами, — Тёрн отвернулся и теперь смотрел в пол.

— И больше, — набрал воздуха командор, — больше ты ничего нам не скажешь?

— Больше — ничего.

— Гм. Не очень ободряюще, не очень. Ладно, попробую ещё раз. Дхусс, баланс нашего мира летит в бездну, к демонам. Врата раскрываются то там, то здесь. Догадываешься ли ты, дхусс, что та самая Гниль — тоже своеобразные врата? Неведомый враг стоит у самого порога, и мы пойдём на всё, лишь бы остановить вторжение.

— А в этом поможет, — выдохнул Тёрн сквозь стиснутые зубы, — Великая Гидра? Или Гидр, в зависимости от того, кем вы считаете эту сущность?

Командор на миг опешил. И не смог скрыть пусть и ми молётной, но всё-таки растерянности.

— У меня хорошее зрение. Руны прятали от таких, как ты, не от таких, как я. Дхуссы видят лучше и глубже. И это многое объясняет.

— Многое? Что же именно? — Кажется, теперь командор был даже рад догадке пленника — в конце концов тот заговорил.

— От кого защищались несчастные клоссы, размалёвывая остатки Фениксова святилища. А вот кто научил их этим рунам… не вы ли, дон командор?

— Ты правильно понял. Мы научили. Потому что появляются такие… тёмные сущности, не демоны, призраки, пожирающие плоть и души, что никакой маг — ну, или почти никакой — перед ними не устоит. Великая Гидра, пребывающая в естественной части мрака, наступающей каждый раз, когда день сменяется ночью, способна защитить и помочь. Надо лишь посодействовать её освобождению, воплощению и воцарению.

— Вот уж не думал, что гордый орден способен кому-то поклоняться!

— Мы не поклоняемся! — яростно бросил командор. — Поклонение сгубило Семь изначальных Зверей, превратило их в ненасытных кровососов и привело к конечному падению, отдав мир в руки Ома и его присных! А им нет дела до смертных, нам неведомы их пути и цели, и они не защищают нас от Гнили! Которую кое-кто и вовсе называет омерзительным словом «естественный регулятор численности»!