Дмитрий Воронин - Наследник Атлантиды

Что же делать?

Двигатели взвыли, самолет дернулся, и здание аэропорта за иллюминатором медленно поплыло в сторону. Пройдет несколько минут, и чудовище, по ошибке названное пассажирским авиалайнером, оторвется от бетонной полосы, чтобы через несколько часов приземлиться в Шереметьево. Ярослав сидел неподвижно, тупо смотря прямо перед собой. Его мозг лихорадочно взвешивал и отметал вариант за вариантом, среди которых был и совершенной идиотский — обратиться в правительство, и совершенно самоубийственный — лично вступить с атлантами в бой.

Был еще один вариант. Бежать. Бежать, захватив с собой единственного человека, который был ему дорог, — Оленьку. К черту эту планету, пока что она не принесла ему ничего хорошего. Несколько войн, в которых он принимал участие — по глупости, из мальчишеского «наших бьют». Теперь, если верить разного рода псевдонаучным «исследованиям», и вовсе неясно было, кто был прав, а кто виноват в тех, давних кровопролитиях. Что еще? Бесконечная кочевая жизнь, бесконечная игра в прятки с силовыми ведомствами, подделка документов. Эта проклятая планета, где люди, уже достигшие достаточно высокого уровня развития, обуздавшие атомную энергию, вышедшие в космос, нащупавшие пути к расшифровке человеческого генома, все еще не могут сделать такой простой вещи — найти общий язык друг с другом. Не могут научиться решать проблемы иначе, чем с позиции силы.

Может, и в самом деле — ну их всех к черту? Пусть выкручиваются как могут. Пусть докажут, что чего-то стоят.

Только вот против Архонтов шанса у человечества почти нет. Пройдет не так много времени, и сильные мира сего будут есть у атлантов с руки и выполнять все их повеления куда более рьяно, чем собственные желания. И не будут испытывать ни сомнений, ни жалости, ни угрызений совести — то, что скажет господин, будет истиной в последней инстанции.

— Что будете пить? Спрайт, пиво, сок, вино? — Девушка в синей форме была очаровательна, но Ярослав лишь скользнул по ней невидящим взглядом.

Что станет с этой милой, изящной стюардессой через год, два, пять? Быть может, лично для нее ничего страшного и не произойдет. Вряд ли Архонты будут тратить силы и время на то, чтобы подчинять себе рядовых граждан. Нет, их целью станут политики, ответственные за принятие решений, и военные высокого ранга, держащие в руках нити управления армиями. А простые люди... ну, были у разных народов свои президенты, принцы или короли, теперь будет Лорд-Протектор, один на всех. Многое ли изменится...

Он обратил внимание, что девушка все еще смотрит на него с ожиданием.

— Пиво, пожалуйста.

Банка была ледяной. Ярослав выпил залпом, почти не чувствуя вкуса, лишь бы охладить и смочить пересохшее горло. В мир постепенно возвращались цвета, звуки снова обрели былую сочность. Первые ощущения от временной утраты магических способностей прошли, и все равно оставалась сосущая пустота внутри — там, где билась Сила, та, что отличала его от простых людей. Внезапно на какое-то мгновение Ярослав ощутил укол беспокойства — если Сила не вернется до того, как они прибудут в Москву, могут быть проблемы с таможней. Будет очень сложно, пользуясь одним лишь языком, объяснить наличие в багаже светящихся кристаллов и увесистого шара, по цвету весьма напоминающего золотой.

— Так что же делать? — пробормотал он.

— Вы о чем? — раздался тихий голос слева.

Ярослав повернулся, только сейчас сообразив, что кресло рядом с ним занято. Нет, он осознавал, что рядом кто-то есть, но просто не смотрел на этого человека. Теперь он увидел, что в кресле сидит немолодая женщина, совершенно седая, но при этом сохранившая какую-то особенную красоту... чем-то она напомнила ему Оленьку, в этой женщине, как и в его Солнышке, была какая-то внутренняя сила.

— Я вижу, вас что-то беспокоит?

Он молчал, глядя на нее, и ощущал, как растет внутри желание выговориться. Так бывает — очень часто человек с готовностью рассказывает случайному знакомому то, что никогда бы не сказал ни другу, ни родственнику. Еще с полминуты он боролся с самим собой, затем печально улыбнулся.

— Да, есть проблема. Личная.

— Поделитесь. — Серые глаза женщины смотрели доброжелательно. — Иногда, когда проблемы проговариваются вслух, легче найти решение.

— Вы психолог?

Она покачала головой.

— Что вы, нет. Просто... я знаю, что так оно и есть.

— Может, вы и правы.

— Рассказывайте, молодой человек. Я, как все бабки моего возраста, ужасно любопытна. Тем более впереди несколько часов полета... надо же чем-то занять это время. Предпочитаю поезд, люблю смотреть на пейзаж за окном. А в самолете так скучно... — Ее речь, негромкая и спокойная, обволакивала, расслабляла. Ярослав чувствовал, как у него возникает симпатия к этой женщине, такой обаятельной и такой дружелюбной. Она, видимо, тоже ощутила это и снова улыбнулась. — Так что у вас случилось?

— Случилась беда. Очень серьезная беда. Я не могу, простите, правда не могу сказать более конкретно, но то, что произошло, и в самом деле очень, очень плохо. И последствия могут быть просто катастрофическими.

— Есть известная поговорка: «У страха глаза велики». То, что случилось, угрожает лично вам?

— Нет, не только. Быть может, всем на свете. И виноват в этом я, я один... моя глупость и, пожалуй, моя жадность...

— Если это произошло по вашей вине, молодой человек, то вам и исправлять ситуацию.

Ярослав вздохнул и отвел глаза.

— Это невозможно...

— Забавно... вы знаете, что в вашем голосе не хватает уверенности?

— Ну, почти невозможно. Даже если я возьмусь за это дело, у меня нет шансов.

— Хотите, я расскажу вам одну короткую историю? — Видимо, вопрос согласия или несогласия Ярослава женщину ни в малейшей степени не волновал. — У меня был сын. Хороший мальчик, умный, сильный. И смелый. А потом была война в Афганистане... вы ведь помните эти времена, верно? Сын служил там, командовал взводом. Он погиб.

— Простите...

— Мне до сих пор больно вспоминать об этом, но прошлого не изменить, надо жить дальше. Так вот, о том, что произошло, мне рассказали его друзья. Я очень хотела знать, почему погиб мой Сашка, я спрашивала многих... Очень простая история, таких было множество. Они попали в засаду. Многие были ранены, кого-то убили. Саша приказал отступать, а сам, с двумя солдатами, остался прикрывать. Их окружили... Саша отстреливался, сколько мог, тех двоих убили, но его, видимо, хотели взять в плен, Последним патроном Саша застрелился. Он и до этого часто говорил, что живым его не возьмут.

— Мне кажется, — Ярослав отчаянно надеялся, что говорит именно то, что нужно, — мне кажется, что ваш сын поступил, как настоящий герой.

— Мой сын поступил, как настоящий трус, — тихо сказала женщина. — Это очень легко, нажать на курок. Раз — и нет ни боли, ни страха. Эта пуля... она должна была достаться не ему. А тем, кто стрелял в русских мальчиков. Драться надо до конца.