Кристофер Паолини - Эрагон. Возвращение

Битва продолжалась. Эрагон устал, и у него уже болело все тело, ибо ему пришлось снять большую часть защитных барьеров, и он успел получить с дюжину мелких ранений и царапин. Левая рука онемела от бесчисленных ударов, обрушивавшихся на его уже порядком изуродованный щит. Из царапины на лбу горячей струйкой текла смешанная с потом кровь, заливая глаза. Один палец, кажется, был сломан.

У Сапфиры дела обстояли не лучше. Разрывая врагов клыками, она повредила пасть обломком доспеха; десятки мечей и стрел изранили ее ничем не защищенные крылья. Одна из блестящих чешуи была пробита дротиком, застрявшим в плече. Эрагон видел, как летит в нее этот дротик, и попытался произнести заклинание, но не успел. И теперь при каждом движении Сапфира пятнала землю каплями крови.

Трое из воинов Орика уже пали; пали и двое куллов.

Солнце между тем начинало клониться к западу.

Когда Эрагон с Сапфирой собрались в седьмой, и последний, раз сделать вылазку в гущу неприятеля, с восточного края поля вдруг послышалось громкое пение трубы, и король Оррин радостно воскликнул:

— Это же гномы! Гномы!

Гномы? Какие гномы? Эрагон огляделся и даже протер глаза, но вокруг были только солдаты вражеской армии. И тут в сердце его плеснулась радость; он понял, что до них наконец добрались передовые части союзнического войска гномов! Он вскочил на Сапфиру, и она на своих израненных крыльях устремилась ввысь, чтобы обозреть поле битвы.

Действительно, с восточной стороны к Пылающим Равнинам приближалось огромное воинство, во главе которого скакал сам король Хротгар в золотой кольчуге и украшенном драгоценностями шлеме, низко надвинутом на лоб; свой старинный боевой топор Волунд он крепко сжимал в руке. И, завидев Эрагона и Сапфиру, помахал им в знак приветствия.

Эрагон от восторга заорал во весь голос и в ответ тоже принялся размахивать Зарроком. Новый прилив энергии заставил его забыть о ранах. Он вновь ощутил яростный боевой задор. Сапфира тоже подала голос, и вардены подняли головы, с новой надеждой глядя на своего Всадника, а солдаты Гальбаторикса, напротив, замерли в страхе.

— Что ты там видел? — бросился к Эрагону Орик, едва Сапфира коснулась лапами земли. — Это Хротгар? Сколько воинов он привел?

Вне себя от радости и облегчения, Эрагон, привстав на стременах, во весь голос объявил:

— Держитесь! К нам на помощь пришел король Хротгар с огромной армией гномов! Теперь мы раздавим вражеское войско! — А когда несколько стихли крики восторга, добавил: — А теперь — мечи наголо и вперед! Напомним этим жалким трусам, что варденов и их друзей следует бояться! Вперед, друзья мои!

Сапфира уже поднималась в воздух, когда до Эрагона донесся еще один предупреждающий крик — на этот раз с запада:

— Корабль! Вверх по реке Джиет к нам идет корабль!

Эрагон даже зарычал от досады. А что, если на нем подкрепление, присланное Гальбаториксом? И он мысленно приказал Трианне: «Скажи Насуаде, что мы с Сапфирой займемся этим кораблем, и если он от Гальбаторикса, то потопим его».

«Хорошо, Аргетлам», — откликнулась Трианна.

Сапфира облетела истоптанное, дымящееся поле брани по кругу, поднимаясь все выше, и, когда грохот и звон битвы стал несколько тише, Эрагон глубоко вдохнул, очищая мысли, и, посмотрев с высоты, поразился тому, как сильно потрепаны оба войска. Битва продолжалась лишь в виде отдельных стычек между небольшими группами и отрядами, разбросанными по всему пространству Пылающих Равнин, и трудно было порой разобраться, где свои, а где чужие. И вот в эту-то сплошную неразбериху и врезалось войско гномов с фланга, как и Оррин раньше со своей кавалерией.

Потом поле брани исчезло — это Сапфира, свернув левее, помчалась сквозь облака в сторону реки Джиет. Порывом речного ветра унесло остатки зловонного дыма, и Эрагон с Сапфирой увидели перед собой большой трехмачтовый корабль, плывущий на веслах по окрашенной оранжевыми отблесками пламени воде навстречу течению.

Корабль был здорово потрепан, весь в пробоинах, и на нем не было никакого флага, так что определить его принадлежность Эрагон не сумел. Но все же решил его потопить. Сапфира решительно устремилась вниз, а он, испустив воинственный клич, взмахнул своим мечом.

Роран стоял на носу «Крыла дракона» и слушал, как весла с плеском разрезают воду. Он только что сам оставил весло, и правое плечо раздирала знакомая острая боль. «Неужели это напоминание о проклятых раззаках останется у меня на всю жизнь?» — с тоской думал он. Роран вытер пот со лба и, стараясь не думать о боли, сосредоточился на лежащей перед ним ленте реки, полускрытой клубами какого-то странного дыма.

Илейн тоже вышла на палубу и встала рядом с ним у фальшборта, положив ладонь на свой округлившийся живот.

— Вода здесь какая-то жуткая, — сказала она. — Может, нам лучше было остаться в Дауте, а не тащиться сюда? По-моему, тут и до беды недалеко…

Роран подозревал, что Илейн права. Пройдя сквозь опаснейшее Кабанье Око, они двинулись на восток — к побережью и вверх по реке Джиет до портового города Даута. К этому времени припасы их совсем подошли к концу, а люди здорово ослабели.

Рорану и самому хотелось остаться в Дауте — тем более правительница города, госпожа Алариса, приняла их на редкость тепло. Но потом Рорану рассказали о наступлении армии Гальбаторикса, и он понял: если варденов разобьют, он никогда больше не увидит Катрину. И тогда при содействии Джоада он постарался убедить Хорста и многих других, что им необходимо двигаться дальше и постараться помочь варденам, если впоследствии они хотят остаться в Сурде и не зависеть от посягательств Империи. Убедить усталых людей оказалось нелегко, но все же Рорану это удалось. Они сообщили госпоже Аларисе о своем намерении продолжать путь, и она предоставила в их распоряжение все необходимые припасы.

Однако уже с первых часов пути Роран стал задумываться, правильно ли он поступил. Длительное пребывание на борту «Крыла дракона» измучило людей. Все были раздражены, мрачно настроены, и это лишь усугублялось пониманием того, что плывут они навстречу неминуемой битве. «Неужели, — думал Роран, — я сделал это лишь из эгоистических побуждений? Неужели для меня важны лишь поиски Катрины, и я совсем не думаю о благе своих односельчан?»

— Может, ты и права, — сказал он Илейн. — И нам действительно лучше было бы остаться в Дауте.

Стоя рядом, они смотрели, как над головой собирается огромное мощное облако, похожее на дым, закрывая солнце и окрашивая все вокруг в тошнотворный грязно-оранжевый оттенок. Странный, зловещий полумрак окутал и берег, и судно, и матросы с испуганным видом все время бормотали заклинания, оберегающие от беды, и терли амулеты, надеясь защититься от дурного глаза.