Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — ландлорд

— Этим меня не испугаете, — прохрипел маркиз, покосился на хмурого Цурикгофа, остальных моих рыцарей, взглянул на меня, бледность перешла в синеву. Он закричал тонким голосом: — Пощадите!.. Я не знаю, что на меня нашло!.. Я собирался вызвать вас на поединок, но потом как-то, сам не, знаю... Увидел арбалет у сэра Будакера и решил...

— В аду расскажете подробности, — ответил я. — Цурикгоф, пошел!

Цурикгоф отбежал, держа коня под уздцы. Веревка натянулась и сдернула маркиза с седла. Тело покачалось в петле, несколько раз дернулось, пленные рыцари ругались сквозь зубы, но никто не осмеливался выразить недовольство громче: Конгер многозначительно помахивал остатком веревки, мол, еще на одного-двух хватит.

Когда тело маркиза затихло и вытянулось, я услышал тихий скрежет. Болт, выталкиваемый заживающей плотью, выпал и скатился сперва на седло, затем упал на землю. Рыцари смотрели на меня во все глаза, на лицах откровенный ужас.

Я повернулся к Цурикгофу.

— Привяжи коней к своему, отгони в замок. Потом поделите, этим преступникам больше не понадобятся. А ты, Конгер, с остальными погонишь это стадо. Рыцари обязаны бегать быстро даже в самых тяжелых доспехах. Если кто начнет отставать — руби. На хрена нам рыцари, которые не прошли курс рыцарской подготовки?

Рыцари поднимались на ноги, один проворчал:

— Вы думаете, вам это сойдет? Вы повесили маркиза Плачида!

— Ничего подобного, — отрезал я.

Он кивком головы указал на повешенного.

— Вот он, маркиз Плачид из рода Унгеров, наследник Вислагенетов и родной брат герцога Ланкастерского...

— Ничего подобного, — оборвал я. — Там висит мерзавец, стрелявший в спину. Или вы хотите сказать, что маркиз унизился бы до такой гнусности?

Конгер с рыцарями повели пленников в тюрьму, а я сразу же отправился с докладом к Барбароссе. К моему удивлению и неудовольствию, в кабинете Маршалл, сэр Стефэн и еще не меньше десятка знатных лордов, которых я видывал в окружении Барбароссы, но не запомнил в силу их обычности.

Я хотел отступить, но Барбаросса властно махнул рукой.

— Сэр Ричард? Идите сюда. Садитесь, рассказывайте.

На меня все смотрят с настороженным любопытством, некоторые помнят, что я сыграл не последнюю роль в спасении короля от заговорщиков, а теперь еще и эта важная роль примирителя с духовенством, которую король возложил именно на меня, а не на Уильяма Маршалла, к примеру, или на кого-то из представителей старинных родов.

Я сел, сказал небрежно:

— Все в порядке, топор войны зарыт.

Король спросил, разом оживая:

— Что ответили в монастыре?

— Недоразумения забыты, — объяснил я. — Монахи берутся помогать. Я перекушу и тут же поеду. Но могу поехать и так.

— Хорошо, — выдохнул Барбаросса. — Нет-нет, без хорошего обеда в твою честь мы не отпустим!

Лорды довольно зашумели, духовенство — великая сила, и хотя короли время от времени пощипывают его, то отбирая у монастыря какой-то спорный клочок земли, то поддерживая город в тяжбе с монастырем, но разумные короли в то же время опираются на эти несокрушимые твердыни. И если Барбаросса примирился, вернее, его простили и с ним примирились, то тыл обеспечен надежный.

Я закончил рассказ, а потом, словно только что вспомнив, воскликнул:

— Да, Ваше Величество, а ваше посольство едва не закончилось весьма плачевно!

— Что стряслось?

— На обратной дороге, — пояснил я, — на меня совершили подлое нападение. Стреляли из кустов в спину.

Барбаросса нахмурился, ударил кулаком по столу.

— Сволочи! Поймать бы да повесить на ближайшем дереве...

— Что повесить, — возразил один из лордов, — таких нужно казнить прилюдно на площади, но сперва либо кожу содрать с живого, либо обрубывать руки и ноги медленно, по частям, чтобы другие ужасались и страшились таких дел!

Я развел руками.

— Должен сказать, что я поступил, как мудро заметил Его Величество. Поймал и повесил на ближайшем дереве.

Барбаросса сказал с удовлетворением:

— Прекрасно! Я рад, и что вы уцелели, и что мерзавец наказан. Хотя сэр Мюррей прав, с таких можно предварительно сдирать шкуры. Им-то все равно смерть, а вот чтоб другим неповадно было.

— Да, — подтвердил я. — Главная цель правосудия не в том, чтобы наказать именно виновного, а чтобы предостеречь остальных от дурных поступков. Но маркиз Плачид уже их явно не совершит...

Все насторожились, хоть и не до всех дошло быстро, наконец король спросил настороженно:

— А при чем здесь маркиз?

— Да это он стрелял из кустов в спину, — ответил я елейным голосом. — Подумать только, благородный человек унизился до того, что взял в руки простонародный лук! Нет, арбалет, что вообще-то одно и то же. Никогда бы не подумал...

Наступило ошарашенное молчание. Сэр Мюррей громко икнул, сконфузился, а сэр Уильям Маршалл спросил осевшим голосом:

— Вы повесили... маркиза?

— Я повесил мерзавца, — напомнил я, — как сказал Его Величество. Мерзавца, стрелявшего из кустов в спину.

— Но... это маркиз!

— Какой же это маркиз! — возразил я и обвел взглядом весь ошарашенный зал. — Разве маркиз может пойти на такое?.. Нет, это был мерзавец, а не маркиз.

Сэр Мюррей мрачнел, мрачнел, наконец проговорил медленно:

— Я не верю, что сэр Плачид мог пойти на такое. Я хочу обратить внимание Его Величества, что сэр Плачид служил вам верно, а то, что он занял нейтральную позицию при... гм... инциденте в прошлый раз, говорит лишь о его порядочности. Он не знал, кто победит: герцог Ланкастерский или вы, Ваше Величество...

Я сказал громко:

— Извините, что прерываю, я просто хочу сберечь ваше драгоценное время. Со мной было пятеро достойных рыцарей. Кроме того, мы захватили людей маркиза Плачида...

Сэр Мюррей фыркнул:

— Челядь какая-нибудь? Их слову нет веры.

— А моим рыцарям?

— Они... ваши.

— Хорошо, — уступил я. — Но мы благоразумно захватили и трех рыцарей, что были с тем мерзавцем, что стрелял... подумать только, маркиз!, стрелял... как простолюдин...

Король смотрел на меня злыми глазами, готовый разорвать на клочья, проревел:

— Сэр Стефан! Распорядитесь немедленно доставить сюда этих рыцарей!

Доставили троих, что сопровождали маркиза, те с достоинством назвались: сэр Симон де Монфор, сэр Раймон Гол арен и сэр Будакер.

Первые двое отказались говорить, а третий, Будакер, хмуро подтвердил, что да, маркиз до такой степени возненавидел сэра Ричарда, что потерял самообладание в гневе и выстрелил в него из-за кустов из арбалета. Сэр Ричард был сильно ранен в спину...

— Ранен? — вскинул кто-то негодующе. — Вранье!.. Он здоровехонек, как и был.

Я повернулся к залу.

— Кто желает, может посмотреть и пощупать дырку в моем панцире. И продырявленную одежду. Эти дыры Господь оставил как доказательство, а рану он мне зарастил, ибо я паладин, а если рана получена благородным человеком от руки злодея, то у нас, паладинов, раны заживают с помощью веры и благочестивой молитвы.