Сесилия Дарт-Торнтон - Заклятие немоты

Время от времени безобразному юноше с «Тарва» почти удавалось погрузиться в забытье, поэтому до него долетали лишь неясные обрывки Историй о чудовищах, оборотнях и легендарных воинах. Товарищ по несчастью тихонько посапывал с разинутым ртом у него на плече.

Среди ночи юноша вдруг пробудился окончательно. Большая часть фонарей уже не горела. Спящие пираты валялись по всей палубе в самых разнообразных и живописных позах. Резкий запах пота смешивался с вонью прогорклого кухонного жира. Корабль, точно огромная колыбель, продолжал нежно покачиваться, убаюкивая этих взрослых, оглушительно храпящих младенцев.

Сианад сидел напротив юноши и в тусклом розовом свете фонаря внимательно изучал какой-то свиток. Парнишка вглядывался в огненноволосого исполина, боясь пошевелиться или еще как-нибудь выдать себя. Разве пираты умеют читать? Этот, видимо, умеет. Или на пергаменте — карта?

Зоркие голубые глаза Сианада устремились прямо на юношу, и тот испуганно отпрянул, уронив голову спящего мальчика-слуги на колени. В мгновение ока свиток исчез под кроличьим камзолом пирата.

— А, так мы не спим, морей? — негромким, трезвым голосом произнес Сианад. — Эй, ты этого не видел. Только дурак вроде меня мог притащить сюда… Ну да ладно, уже все, и ты ниче не видел.

Юноша энергично замотал головой. Но пронзительный голубой взгляд не отпускал его, впившись с таким же интересом, как перед этим — в таинственный свиток.

— Ты немой, ага?

Парень кивнул.

— А я-то все думал… Ты ни разу не кричал, даже когда мы лезли на корабль, даже когда твоих друзей убивали. Я еще решил, что ты слишком тверд сердцем, чтобы орать, как маленький. Мне и щас так кажется. В тебе есть че-то, че сразу не увидишь, морей. Почему ты не в желтой куртке, как все ваши матросы? Никакой ты не Лимонник, верно? Ты вообще не с того клипера. А под капюшоном-то — настоящая «солома», я видел! Ты из талифов, ага? Такой яркий цвет, да еще до самых корней, в жизни не подделать. Талиф… вот это да! Где же все твои?

Юноша пожал плечами.

— И коричневое нацепил, будто прислуга. Ох, и притворщик ты, парень! Одежда, словно кофе, а волосы, как лимон, — притворщик, каких поискать! Я с первого взгляда понял: ты не то, чем кажешься.

Тот, к кому была обращена эта речь, лишь беспомощно моргал в ответ. Не считая доброй Кэйтри, никто еще не разговаривал с ним вот так — словно он заслуживал внимания, словно был равным. Он испытывал одновременно и страх, и жгучее любопытство. О чем, во имя Айи, говорит этот странный великан? Юноше хотелось схватить пирата за могучие плечи и трясти его, пока тот не расскажет все. Что значит «талиф»? Кто я?

Он молча проклинал свою немоту, от волнения напрягшись, будто парус на ветру. Сианад заметил состояние парнишки, но неверно истолковал увиденное.

— Да ты не бойся. Я тебя не выдам, а ты меня, идет?

Он выставил вперед мозолистую ладонь, и заговорщики ударили по рукам.

— Вот и ладно, — сказал пират. — Здесь кругом бездушные рубаки. На этом корыте тебе не место, морей. Линяй отсюда при первой возможности.

Спарго заворочался во сне, вывалился из подвесной койки и упал прямо на Хоггера. Пираты спросонок подняли шум, и юноша на миг отвлекся, а когда повернулся обратно, Сианада уже и след простыл.

Наутро матросы «Ведьмы ветров» бродили по палубе, как медведи-шатуны. У каждого не на шутку болела голова. Кок подал на завтрак скудные порции тепловатого хлебова и непроваренный трофейный бекон. Отраве, как всегда, пришлось встать раньше прочих, поэтому он был особенно зол. Капитан Винч надсаживал горло, раздавая приказания. Юношей с «Тарва» отправили для начала вверх, на реи.

В ущелье вовсю стрекотали сороки — вестницы рассвета. Когда первые лучи солнца показались из-за острых пиков, громкий скрежет прозвучал в горах, будто заработали гигантские мельничные жернова. Один из огромных валунов на вершине неприступного утеса без всякой видимой причины повернулся три раза вокруг своей оси и снова застыл как ни в чем не бывало. Беглец из Башни Исс изумленно посмотрел на своего товарища, но мальчику-слуге было не до того: перегнувшись через рею и крепко зажмурив глаза, он избавлял желудок от остатков пищи.

На палубе матросы со скрипом ворочали лебедку, поднимая якорную цепь. Вскоре «Ведьма» отправилась в полет.

Стояло жаркое утро грианмиса, Солнечного месяца. Вокруг судна и высоко над ним парили облака цвета густых сливок, так что корабль то проплывал под диковинными арками из пуховых перин, то оказывался внутри, и тогда холодный липкий туман окутывал его непроницаемой пеленой, которая скрывала за собой весь остальной мир. Воздух был тих и недвижен, поэтому пропеллерам приходилось работать в полную силу.

Как только новенькие спустились вниз, их послали драить зловонную палубу кают-компании. Первый помощник капитана околачивался неподалеку, присматривая за ними, и вдруг маленькие поросячьи глазки Кливера оживились. Он словно впервые заприметил страшилище в коричневом балахоне.

— Мать честная! А это что за чучело? — воскликнул первый помощник. — Слышь, Отрава, не подпускай его к камбузу! Оно мало того, что мерзкое, так еще и грязное.

Парень осмотрел свои руки и одежду. Все как у всех: засохшая короста из вчерашнего соуса и спекшейся крови — крови его товарищей. Но Кливер чихать хотел на других: он уже выбрал жертву. Пират презрительно сплюнул юноше под ноги.

— Безобразный неряха, как ты смеешь позорить нашу команду и капитана! Сейчас же помыться! Вон и бадья с водой. Давай!

Парень удивленно моргнул обоими глазами. В бадье плескалась не вода, а чуть теплая похлебка. Противиться не имело смысла, и все же юноша медлил исполнить приказание. Он съежился под туникой, словно надеясь превратиться в незаметное насекомое или исчезнуть вовсе. Предчувствие неведомой опасности сковало сердце, в ушах проскрипел знакомый старушечий голос: «Не давай им смотреть на тебя. Я даже не знаю, что тогда будет. Ты такой страшный. Не дай им тебя увидеть!»

— Кому сказано, мыться! — взвизгнул Кливер. — Может, мы еще и глухие вдобавок?

За спиной сипло кашлянул мальчик-слуга. Парень развязал пояс и начал поднимать края балахона. Плотная коричневая ткань на миг обволокла голову, не позволяя увидеть выражение лица пирата, но юноша услышал, как тот шумно втянул воздух сквозь зубы.

— Нет! Стоп! Прикройся!

Новенький покорно опустил одежду обратно. Взгляд первого помощника был… ошеломленным? испуганным? хищным? восторженным? Этого парень не смог разобрать. Кливер обошел его кругом, словно прицениваясь к живому товару.

— А ну, не сутулиться! Грудь вперед! — Тут пират почему-то прыснул со смеху. — Марш наверх!